Пьесы - Эдвард Радзинский

Нечаев. В дальнейшем мы, может быть, даже попробуем импровизацию.

Блондинка в это время попыталась вновь привлизиться к камере.

Кинооператор. Федор Федорыч, а она опять…

Блондинка тотчас отступает, но Нечаев уже стремительной походкой идет в глубь павильона наводить порядок.

Трубач (джазистам). Итак, мы греческий хор с типовым вздохом: «А-а-а!» Вопросы есть? Заиграли, мальчики родимые!

Играют.

Вкуснее заиграли. Пошел ударник. Все верно. (Стонет от восторга) Все верно… как у Жюля Верна. (Трубит, обрывает.) Типовым вздохом вдарили!.. Трио. А-а-а!

В продолжение картины Трио репетирует, играет и периодически глубоко вздыхает.

Нечаев (в глубине павильона, Зине). Начали!

Зина. Тишина в павильоне. Репетиция. Киноактер (говорит текст сценария). Так.

Нечаев. Стоп!.. Еще прибавьте мучительной сосредоточенности. Понимаете… как только вы входите в парадное… (Вдруг вновь что-то вспомнил, кричит) Фекин! Где этот Фекин, черт его побери!

Зина (радостно кричит). Товарищ Фекин! Фекин!..

В павильон вбегает Фекин

Нечаев (изысканно). Рад вас видеть, Борис Григорьевич!

Фекин. Вы хотите узнать, где я был.

Нечаев. Несомненно.

Фекин (скороговоркой, вдохновенно). Я ходил узнавать, во-первых, когда вам выдадут зарплату…

Нечаев (столь же изысканно). Я получил ее час назад.

Фекин (не теряясь). Во-вторых, в проходной ждет ваша жена, я ей должен выписать пропуск. И наконец, в-третьих, в комнате отдыха по-прежнему не исправлен замок, и я искал слесаря.

Нечаев. Но не нашли?

Молчание.

(Зловеще, Зине) Что написано в сценарии, прочитайте, пожалуйста, товарищу Фекину.

Зина. Кадр сто двадцать пять — от среднего до крупного. Виктор входит в парадное. В парадном стоит целующаяся пара.

Нечаев. Где?

Фекин. Кто?

Нечаев. Целующаяся пара, очевидно… Насколько я помню, мы вчера с вами договорились…

Фекин. Здесь возникли такие обстоятельства…

Нечаев (зловеще спокойно). Борис Григорьевич, мы договорились с вами раз и навсегда: почему вы не сделали чего-то и какие на то были обстоятельства, вы мне впредь сообщать не будете. Вы мне будете сообщать…

Фекин. Я попрошу вас, Федор Федорович!.. Нечаев…вы мне будете сообщать лишь в тех редких случаях, когда вы что-то сделали. А сейчас я спущусь за сигаретами в буфет. Надеюсь, когда я вернусь, целующаяся пара будет на месте, а поцелуи отрепетированы. До скоро свидания. (Уходит ,)

Трио (вздыхает). А-а-а!

Фекин начинает ругаться. Он ругается без слов, беззвучно раскрывая рот. Зина с усмешкой наблюдает за ним.

Фекин. Целующаяся… и пара…

И сразу перед ним возникает Блондинка. Критически ее оглядывает, качает головой. Блондинка отступает назад. Жестом подзывает к себе Зину, и они напряженно вглядываются в глубь сцены, туда, где сидит на скамейках невидимая нам массовка.

Вон ту… хорошенькую, наивную… и этого… хилого, в шарфе. Ведите их!

Зина выводит из глубины сцены Девушку лет двадцати и Парня , одетого со щегольской бедностью: старая ковбойка, лыжные ботинки, узкие брюки и шарф.

(Оглядев пару ) Это ему понравится. (Деловито.) Целуйтесь!

Девушка от изумления даже потеряла дар речи.

Парень (не смутившись). А, собственно, почему?

Фекин (устало). Потом, товарищи, потом все выясним. А сейчас целуйтесь!..

Парень. Все-таки я хотел бы понять…

Фекин. Снимать вас будем. Все понятно? Активнее, товарищи, мало времени. Целуйтесь!

Парень (обретая дар речи). А я не хочу!

Фекин. Чего не хотите?

Девушка (от испуга затвердила одну фразу). А я не хочу!

Фекин. А кто вас спрашивает? Вы на работе, девушка, ясно? Ну, поупрямились, и довольно. Вся страна узнает ваш поцелуй. Вас будут потом снимать в советско-аргентинском фильме. Целуйтесь!

Девушка. А я не хочу!

Фекин. Ну и не надо. (Трагически) Не целуйтесь. Пусть меня с работы из-за вас выгонят… (Подумав) И Зину тоже. Ну, что нам, понимаете, на колени перед вами встать? Давайте встанем! Зина, иди становись перед ней на колени. Я, немолодой, семейный человек, я тоже сейчас встану на колени. (Не двигаясь с места) Можете считать, что я уже встал. Вы видели нашего режиссера? Он — не человек. (Ударнику) Как звали этого тигра, который отгрыз…

Ударник (радостно). Акбар его звали…

Фекин. Вот! Он — Акбар. Он не станет снимать без целующейся пары. А как устали люди… Вымотались люди. Ждут вас люди!

Девушка совсем растерялась, а Парень насмешливо следит за происходящим.

Голуба, я вижу: вы — чистая, вы — скромная, вы — ангел. Но ведь искусство — ему жертвы подавай, ис-кусс-тву! (Кричит неожиданно повелительно) Целуйтесь!

Парень наклоняется к Девушке, та испуганно на него смотрит. Они целуются.

Нечаев (входя). Стоп! (Мягко) Не так. Так не целуются, товарищи, когда любят. (Шепотом, Фекину) По типажу очень хороши…

Фекин (тоже шепотом). А вот вы всегда наброситесь… Иду выписывать пропуск вашей жене. (Тотчас исчезает)

Нечаев (походив по павильону, обращается к паре). Мы снимаем фильм про любовь… Зина потом передаст вам сценарий… Сейчас снимается сцена в парадном. По замыслу, куда бы ни пошел наш герой в этот вечер, всюду на заднем плане будет проходить целующаяся пара. Это бесконечно целующаяся пара. Это — символ. Вы будете как бы олицетворять… Ненавижу это слово. (Вдруг застенчиво улыбнулся) Ну, в общем, понятно. Теперь попробуем.

Девушка и Парень целуются.

Опять не так. Понимаете, это их первый поцелуй. Первые поцелуи — безумные. Они только что раскрыли радость поцелуя, у них ничего нет, кроме этого, и поэтому они целуются — смертельно! Фекин (вбегая, торжественно). Федор Федорович, перерыв на обед!

Затемнение.

Над сценой — надпись «Комната отдыха». Нечаев и его Жена. Она, видно, только, что вошла. Накладывает еду из принесенных с собой каких-то нелепых судков. Нечаев молча, почти машинально ест.

Жена. Ты чувствуешь, что ты сейчас ешь? Ты съел сейчас половину моего дня.

Нечаев. Действительно, глупо носить обед из дома.

Жена. Да, умнее, если бы ты питался в творческом буфете. А потом неделю ходил бы с больным желудком, а я целый день варила тебе бульон.

Нечаев молча ест.

Отчего люди так противно едят? И вообще все эти тарелки!.. Боже мой, кто придумал эту еду?

Нечаев (поднял голову, молча смотрит на нее, потом, стараясь не торопиться, снова ест. После паузы) Что-нибудь произошло?

Жена. Ничего… Да, сейчас встретила на улице нашу ботаничку Софу. Она шла в коротеньком девичьем платьице. «Здравствуйте, Софа». А Софе за пятьдесят, и все над ней смеются. А мне вот страшно на нее смотреть. Она тридцать лет в одной школе: сначала была пионервожатая Софа, потом молоденькая учительница Софа. И так все тридцать лет, и все в одной школе, и все «Софа», «Софа». И она не заметила, как прошло время. И для себя она по-прежнему Софа в коротеньком платьице. И вот так же пройдет моя жизнь. И ничего ты не увидишь, и ничего ты не заметишь: обеды, ужины, зарплата. Смешно! Раньше ко мне часто приставали на улицах, и я сердилась. А сейчас почти никто не пристает, и скоро я уже буду сердиться от этого.

Нечаев. Да, я получил зарплату…

Жена (яростно). Надоело! Эти деньги, деньги! Потом их вечно не хватает, потом…

Нечаев. Да, конечно. Когда я получал восемьдесят рублей, нам хватало. Теперь я получаю…

Жена. Мне скучно от этих разговоров!

Нечаев. Я просил тебя поехать в дом отдыха!

Жена. Дура, что не поехала! Торчать в свой отпуск в городе, с обедами! Что ты молчишь?

Нечаев. Думаю.

Жена. О чем же?!

Нечаев. О том, что после этой сцены мне придется идти снимать.

Жена. Ах да, конечно. Творить фильм о любви. Интересно, как ты можешь снимать фильм о любви, если ты абсолютно не знаешь, что это такое? Нет, по-моему, тебе нужно влюбиться в какую-нибудь девицу из массовки. Например, в ту — «целующаяся пара». Милая современная девчушка… Впрочем, ты этим не интересуешься. Нет, тебя даже совершенно не в чем упрекнуть! Ты даже не пьешь. А лучше бы ты пил, бегал бы за каждой юбкой, но был бы мужчина! Как мне все это надоело! Я устала! Что делать! Я устала от «великого творчества». Я хочу серости. Я устала!