С точки зрения чудовища - Ольга Эр

Селис.

На несколько мгновений я ощущаю ревность – чудовищную, невыносимую ревность и зависть.

Никто из тех, кто рыдает рядом со мной, из тех, кто охает, кто взволнованно кидается от одного к другому, – ни один не пошел бы в огонь ради меня.

Равно как и я ради них.

А этот безумец бежит вперед, словно знает заветное слово, которое убережет его от смерти.

Я поднимаю глаза к небу. Я прошу великих и равнодушных богов о снисхождении. Пусть чья-то мольба не останется не услышанной. Пусть вера окажется оправданной.

Проходит несколько мгновений и небо ворчливо отзывается раскатами грома.

Я задерживаю дыхание, боясь спугнуть чудо.

Первые капли падают мне на голову, а затем поток воды обрушивается вниз, гася пламя.

Но я знаю, это чудо было сделано не ради меня.

Боги видят, кто я.

Солнце уже начало пригревать, когда Исабель наконец-то отправилась к Винсенту. Неопределенность (а, точнее, определенная грубость) их прощания беспокоила девушку, заставляя гадать, будет ли Виконт зол на ее опоздание или же проявит понимание. Странность заключалась в том, что со вчерашнего дня, каждый раз, когда Исабель думала о виконте, ей становилось тревожно.

Исабель сама не смогла бы точно определить, в чем была причина тревоги. Возможно, в том, что нечто неправильное было в сцене за обедом, и эта неправильность колола девушку, заставляя вновь и вновь возвращаться в мыслях к тому разговору. Вспоминать свои слова, выражение лица Винсента, его жесты, его тон.

До того момента Исабель было искренне все равно, как она выглядит перед Винсентом и как он воспринимает сказанные ей вещи. Виконт был фигурой, максимально удаленной от ее мира, от ее жизни, от ее желаний и фантазий.

Но сейчас отчего-то ей мучительно захотелось, чтобы виконт встретил ее с улыбкой.

Исабель сбавила шаг, а затем и вовсе остановилась.

– Но это же глупо, – сказала она самой себе вслух.

И сама же ответила:

– Ну и что? Мало ли что ты думаешь? Делай, как хочется.

Завершив таким образом диалог, Исабель свернула с дороги в поле, и, раздвигая руками колосья, отправилась на поиски васильков, чтобы собрать для виконта букет.

Васильки очень подходили к глазам Винсента.

Складывая цветы один к одному, Исабель замечталась о том, как мимо проедет высокий всадник на черном как ночь коне. Он остановится, увидев занятную картину: девушка с тонким станом среди золотистых колосьев. До него донесется песня и, заинтригованный, всадник спешится. Когда он окликнет Исабель, та смутится, но обходительность и вежливость не оставят сомнений в серьезности его внимания и намерений…

Где-то в середине робкого объятия с воображаемым всадником, Исабель очнулась от фантазий и обнаружила себя стоящей, открыв рот. С букетом васильков, прижатым к груди и горячей от солнца макушкой. Исабель приподняла юбку и бегом помчалась к поместью.

Умываясь, точнее, пытаясь смыть с себя ночной кошмар, я думал о том, что скоро снова увижу Исабель. Мне представилось, что мы могли бы позавтракать яблоками, сев под дубом на берегу пруда. Отчего-то я вспомнил стихотворение Бейлека, «Лето моего детства», одно из первых, которые я прочел. Разумеется, Исабель не могла слышать о нем, но мне стало интересно: понравилось бы оно ей?

Со смерти Марела я ни с кем не обсуждал литературу. Да и Марел, надо признать, дьевона в ней не понимал. Так, поддакивал вежливости ради, да морщил лоб, силясь понять, что именно привлекло меня в том или ином произведении.

Я спускаюсь на первый этаж и выхожу на заднее крыльцо кухни. Ханна уже пришла, и я здороваюсь с ней кивком.

Исабель все еще нет.

Я вспоминаю, что она говорила что-то о Мелехе и об его отъезде. Наверняка он уехал с рассветом, так где же носит Исабель?

Я иду к пруду. Вода чиста и холодна, а солнце начинает пригревать, и мне приходит в голову, что было бы неплохо искупаться.

И скидываю с себя одежду и обувь, шевелю пальцами ног, которые щекочет трава, и с разбегу ныряю. Вода не просто холодна, она ледяная. Я стучу зубами и делаю заплыв вдоль берега, чтобы согреться.

Интересно, эта рыбина покраснеет, если увидит меня голым? Нет, я знаю, как поведет себя простая деревенская девка. Но Исабель – что почувствует и что сделает Исабель?

Откроет рот как карп? Равнодушно отвернется? Взвизгнет? Дьевон, теплая ли кровь течет под ее кожей, или она так же холодна, как эта вода?

Исабель все нет. Мое настроение портится с каждой секундой. Мне кажется, я попал в ту же ловушку, в какой уже был однажды.

Я позволил себе замечтаться о чем-то простом, забавном и искреннем. Я забыл, что в моей жизни все иначе, и удовольствия, которые я могу позволить себе, не связаны с искренностью.

И никогда не были.

Я мог бы выйти из воды и погреться на траве, но это значило бы признать, что я вообще сунулся в пруд ради того, чтобы посмотреть на лицо Исабель, когда она меня увидит.

Выходка в духе детской шалости, а я не ребенок.

И купаюсь я потому, что мне жарко.

Я продолжаю плавать, стараясь не стучать зубами от холода.

Винсента Исабель нашла у пруда. Точнее, стоящим по пояс в воде. Скрестив руки на груди, виконт мрачно наблюдал за приближающейся девушкой. Исабель аккуратно обогнула разбросанную по траве одежду и, стараясь не смотреть на виконта, остановилась у кромки воды.

– А что это за полынь у тебя в руках? – скупо спросил виконт двинулся к берегу, покусывая посиневшие губы. Исабель отвела глаза в сторону и продолжала старательно смотреть на воду все то время, что Винсент подбирал с земли одежду.

– Это васильки. Я собрала их для тебя, – отозвалась Исабель.

Винсент, одевающий штаны, запутался в ткани и запрыгал на одной ноге, пытаясь сохранить равновесие.

Справившись с непослушной одеждой, он застегнул пуговицы и поднял рубашку.

– И поэтому ты так задержалась? – спросил виконт, кашлянув.

– Я провожала отца. И я… замечталась, – решила ответить честно Исабель.

Позади нее раздался сухой смешок.

– Можешь поворачиваться, скромница.

Исабель послушно обернулась и протянула Винсенту букет. Как ни странно, тот не зашвырнул его в ближайшие кусты, и не бросил на землю. И даже не сказал ничего злого.

Исабель показалось, что виконт растерялся, но ощущение это было мимолетным.

– И о чем же ты замечталась? – поинтересовался виконт. Мокрые волосы облепили его лицо, и Винсент раздраженно собрал их в хвост, перевязав лентой.

Исабель, которой