Адвокат черной королевы - Наталья Борохова

– Вот именно, маленькая потаскушка. Причем заметь одну интересную деталь: это произошло больше двух месяцев назад. Что скажешь?

– Я ничего не понимаю, – пролепетала бедная Дубровская.

– А я понимаю, дрянь! – взвизгнула дочь усопшего. – Ты решила меня облапошить, прикрываясь именем моего покойного отца. Вон отсюда!

Лизе не надо было повторять дважды. Боевой дух ее испарился без остатка. Она вылетела за дверь и кинулась вниз по лестнице. Пожилая старушка, этажом ниже, укоризненно качая головой, крикнула ей вслед:

– Осторожней, милая! Береги ребенка!

Домой к Вике девушка пришла почти больной. Сняв обувь, она проковыляла в комнату и бухнулась без сил на диван.

– Ну, как? – набросилась на нее приятельница. – Нашла?

Дубровская вяло кивнула головой. Ей совсем не хотелось удовлетворять любопытство падкой до любовных историй одноклассницы. Но отвязаться от нее было равносильно тому, как пытаться отодрать жевательную резинку от брюк.

– Дай попробую угадать! – закатила глаза хозяйка, предвкушая романтическую интригу. – Он не хочет на тебе жениться!

– Ты права, – простонала Дубровская. – Не хочет!

– Вот подлец! – стукнула себя по коленке Виктория. – Все мужики…

– Не обижайся, но я хочу побыть одна, – попросила Лиза.

– Конечно, конечно. Ты отдохни, а потом мы обсудим план действий. Моя новейшая методика возвращения блудливых любовников не дает сбоя. Я обещаю, он еще будет ползать у твоих ног.

– Обязательно, – пообещала Дубровская и прикрыла глаза…

Лиза не заметила, как заснула. Очнулась она от звука приглушенных шагов в комнате. Кто-то на цыпочках крался к дивану. Предполагая, что ее неунывающая приятельница горит желанием преподать ей свой обещанный мастер-класс, Дубровская притворилась спящей.

– Лиза… – услышала она шепот Виктории, но только плотнее сомкнула веки.

Хозяйка постояла с ней рядом минуту и, очевидно, убедившись, что сон гостьи крепок, так же тихо покинула комнату. Лиза с облегчением вздохнула и собиралась опять отбыть в царство Морфея, как вдруг услышала странный разговор за стеной. Вернее, говорила одна только Виктория и, судя по всему, по телефону. Ее голос звучал нервно, но при этом она старалась не повышать тон. Ей явно не хотелось, чтобы Елизавета услышала ее. Это было мало похоже на искреннюю заботу со стороны приятельницы, поскольку подобные проявления были той не свойственны. Дубровская напряглась.

– Да, я хотела бы переговорить с кем-нибудь. Мне нужен ваш начальник…

Опасаясь, видимо, что гостья сможет что-нибудь услышать, Вика включила громче телевизор. Ее слова тонули в шуме рекламы, и Лиза была вынуждена подойти поближе к двери. Из кухни пробивалась полоска света. В узкую щель было видно одноклассницу. Прижав телефон к уху, она стояла возле окна.

– …говорю, я видела ваше объявление о розыске. Преступница у меня. Назвать адрес? Не будем торопиться…

В голове у Лизы зашумело. Какой розыск, какая преступница? Ответ был один, и он был очевиден. Искали, конечно, ее. Должно быть, по телевидению сообщили ее приметы. Хотя скорее всего показали фотографию и назвали имя. Кошмар, что же делать?

Лиза едва удержала себя от того, чтобы со всех ног не броситься к двери. Она почти не одета, и Вика сможет ей помешать.

– …ой, только не говорите мне о гражданском долге! – говорила та в трубку. – Долг долгом, но каждый у нас выживает, как умеет. Я хочу узнать одно: полагается ли мне какое-нибудь вознаграждение… Как от кого? От государства, конечно! Вы мне лапшу не вешайте, я тоже смотрю фильмы. Так вот там за помощь в поимке особо опасных преступников причитается кругленькая сумма…

Виктория, должно быть, увлеклась. Ее голос зазвучал громче. Потом она замолчала. По-видимому, тот самый начальник, внимания которого она добивалась в самом начале разговора, крепко отчитал ее. Девушка сердито сопела в трубку, но прервать собеседника не решилась.

– …сейчас она спит, – наконец сказала она. – Хорошо, я попробую ее задержать… Поняла. Конечно, не кулаками, а хитростью.

Разговор был окончен. Лиза метнулась к дивану…

– Как хорошо я спала! – пропела Дубровская, сладко улыбаясь приятельнице.

– Надеюсь, я тебе не мешала, – осведомилась Вика, состроив приторную гримасу.

– Нет, конечно.

– Сейчас будем пить чай, – радушно предложила хозяйка, но ее рука, удерживающая кружку, задрожала.

– Замечательно, – порадовалась Лиза. – Я только сполосну лицо.

Она зашла в ванную комнату и через секунду вылетела оттуда.

– Вика! Твой пес наделал кучу!

– Где? – полюбопытствовала девушка.

Она тщетно пыталась отыскать на чистом плиточном полу следы собачьих фекалий. Лиза толкнула приятельницу в спину и захлопнула за ней дверь. Когда Вика поняла, что она в ловушке, было уже поздно. Надежная защелка снаружи, выдерживающая натиск откормленного ротвейлера, сослужила самой хозяйке медвежью услугу.

– Лиза, солнышко, открой дверь! Это что, такая шутка?

– Может быть, только мне не весело, – заметила Елизавета, лихорадочно соображая, что ей делать дальше.

– Открой, стерва! – сменила тон узница.

Дубровская натянула джинсовый костюм, взяла сумку.

– Открой, мать твою! – барабанила кулаками по двери Виктория. – Я все про тебя знаю. Ты – убийца!

– Знаешь, значит, сиди тихо! – цыкнула преступница.

Эта фраза, как ни странно, возымела магическое воздействие на пленницу. Она перестала сквернословить и даже на некоторое время затихла. Лизе оставалось надеть обувь. Но с этим-то и были проблемы. Каблук держался на честном слове, и ходить в таких туфлях можно было только на цыпочках. Времени на раздумья не было.

– Эй, Вика! Я возьму у тебя кроссовки? Обещаю вернуть их, как только появится такая возможность, – вежливо попросила Дубровская.

Видимо, жадность оказалась куда сильнее страха быть убитой, потому что несчастная жертва вдруг завопила дурным голосом:

– Не тронь кроссовки, зараза!

– Я оставлю у тебя в залог свои туфли, – сообщила Лиза.

– Да на черта мне твои туфли! У меня кроссовки «adidas», – плакала Вика.

– А у меня туфли «sexy kiss»!

– Мальчик, фас! Фас ее! – заорала узница.

Лиза похолодела. Про собаку она как-то забыла.

Но пес, привыкший к экстравагантным выходкам своей сумасбродной хозяйки, не спешил выполнять команду. Ему немало доставалось на своем зверином веку за разодранные штаны ее многочисленных поклонников, поэтому он решил дать себе передышку. Ротвейлер вздохнул и с почти человеческой тоской взглянул на гостью.

– Молодец, Мальчик! – шепнула Лиза и выскользнула за дверь.

Выехав через арку на оживленную улицу, она увидела несколько машин с проблесковыми огнями. Ей было известно, куда они направляются. Во всяком случае, несчастной Вике не грозила голодная смерть в заточении…

«Ну и что? Куда теперь?» – спросил ее внутренний голос. Ответа не было. Везде, где она могла появиться, ее с легкостью вычислили бы сыщики. Она удивлялась тому, как некоторые люди умудряются прятаться несколько лет, а то и всю жизнь. Возможно, они имеют в своем распоряжении большие деньги, связи и жизненный опыт. Всего этого у бедной Дубровской не было и в помине. Она была домашней девочкой, донельзя избалованной родителями, наивной и ранимой. Без своего могущественного, ныне покойного, отца она не могла сделать ни шагу. Он принимал за нее решения, потакал ее детским капризам, восхищался ею и лелеял. И вот теперь взрослая жизнь, кажущаяся некогда такой заманчивой, завела ее в тупик, откуда ее никто не спешил вывести…

Лизе нужно было навестить Алину. Это было ясно как божий день. Слишком уж много вопросов накопилось у Дубровской относительно ее загадочного клиента. По словам Павловской, как, впрочем, и самого Данилкина, он был жив. Его дочь Светлана, Афонин и Плешак похоронили невезучего бизнесмена несколько месяцев назад. Кто был прав? Кому можно было верить?

По железной логике, в которой Дубровская была не слишком сильна, прислушаться в первую очередь следовало к самому Арсению Александровичу. Он что-то говорил Лизе о своих проблемах, об имевшей место мистификации его смерти. Может, в этом была разгадка? Конечно, его дочь Светлана могла быть совершенно не в курсе того, что ее папаша вовсе не на небесах, а до сих пор топчет грешную землю. Возможно, у Данилкина имелось в наличии все то, что полагается иметь образцовому покойнику: могила, гроб и даже памятник с его фотографией. Его родственники орошали слезами холмик на кладбище, но тела ловкого коммерсанта в земле не было. Или возможен другой вариант, который уже однажды встречался в недолгой адвокатской практике Елизаветы. Весь вышеперечисленный ритуальный инвентарь имелся, только вместо одного человека был захоронен совершенно иной: бедный бродяга без роду и племени, неопознанная жертва какого-либо преступления…