Золотой день - Яна Темиз

Расчетливость Эминэ, граничащая со скупостью и порой переходящая в нее, была известна всем, кто был с ней более или менее близко знаком. Она экономила на таких мелочах, которые казались нелепыми не только довольно обеспеченной Селин, но и вечно пытающейся перехватить в долг Семре – третьему члену их постоянной компании. Никто не мог понять, откуда у Эминэ такая патологическая жадность: она не дарила подарков, при первой возможности старалась пообедать или поужинать в гостях; если получалось, пользовалась чужими машинами или ходила пешком, чтобы не платить за билет. Она точно знала, где можно дешевле купить батон хлеба или килограмм сахара, она категорически отказывалась приобрести сыну компьютер и оплачивать его подготовительные курсы, она редко принимала гостей, а если приходилось это делать, подавала сложные в приготовлении и весьма изысканные, но дешевые блюда. При этом квартира ее была обставлена дорогой мебелью, сама Эминэ хорошо одевалась (правда, только тогда, когда ее могли увидеть знакомые), а тяжелые золотые серьги и браслеты, так шедшие ей, и массивные эффектные кольца, которые она, казалось, никогда не снимала, явно тянули на ту же сумму, что и немодная норковая шуба.

Странно: она никогда не нуждалась, не голодала, не считала каждый грош, более того – никогда не работала и не зарабатывала деньги тяжким трудом; ее муж был военным и имел ряд льгот, которыми пользовалась семья, от дешевого отдыха в специально предназначенных для определенного контингента отелях до магазинов на территории воинских частей, где все было хоть чуточку, но дешевле. Эминэ и сейчас, когда муж вышел в отставку и получал неплохую по сравнению с госслужащими пенсию, не ленилась дойти до расположенного неподалеку военного городка, чтобы купить продукты. И Селин с Семрой не упускали возможности подразнить соседку.

– Вон в той палатке можно деньги на карточку положить, – как можно наивнее заметила Селин, зная, что Эминэ без острой необходимости кошелек из сумочки не достанет. И будет мерзнуть, ждать автобуса полчаса, мучиться, но стоимость одного билетика сэкономит.

– У меня нет наличных, только кредитка. У нас же пенсия послезавтра, – Эминэ никогда не видела вопиющего противоречия, кроющегося в ее поведении: с одной стороны – дорогая одежда, золото, якобы отданная в переделку норка, хорошие духи, а с другой – постоянное обсуждение малейших колебаний цен, жалобы на неправильную индексацию пенсии, на то, как трудно ей, бедной, сводить концы с концами.

Казалось, она сама не понимает, что хочет продемонстрировать подругам: свою обеспеченность и финансовое благополучие семьи или ограниченность в средствах, чуть ли не бедность.

– Я даже десять долларов не взяла, – говорила Эминэ, – мне Семра должна, я в прошлый раз за нее платила. Жаль, Дилара отказалась нас подвезти. Странная какая: ей же все равно здесь проезжать.

– Она в парикмахерскую собиралась, как она могла нам точное время назначить? Мы бы точно так же здесь с тобой мерзли, – не сводя безнадежного взгляда с дороги, равнодушно ответила Селин. – А куда Семра пошла? Мне она ничего вразумительного не сказала; мол, нужно ей куда-то. Говорит, в другую сторону.

– Я ее сегодня не видела. Я думала, мы, как обычно, вместе поедем. Надеюсь, она придет? – вдруг обеспокоенно встрепенулась Эминэ. – А то будет неловко: я же без денег, я на нее рассчитывала…

– Придет, придет, не волнуйся. В крайнем случае я за тебя заплачу, у меня есть деньги, – снисходительно успокоила ее соседка. Этот раунд был ее. – У тебя миленький шарфик, – она решила закрепить завоеванные позиции, – Я где-то такой видела, только не с ирисами, а с розами. Кажется, у Гюзель…

– С розами их везде полно, – уклонилась от ожидаемого удара Эминэ, – даже на рынке продаются. Но с розами – так вульгарно. Этот мне на заказ делали, под цвет блузки. К тому же натуральный шелк, а на рынке сплошная синтетика.

– Неужели тебе не холодно с этим шелком на шее? Давай на такси поедем, а? Я… – она не договорила, потому что увидела автобус. – Ты не видишь, какой номер? Никак не соберусь очки сменить, в этих уже плохо вижу.

– Наш, – достала из кармана карточку Эминэ. – Мне проще: у меня дальнозоркость. Очки только дома нужны.

Но она не надевала их и дома. Это совсем не ее образ – женщина в очках. Пусть Дилара и Филиз носят очки, они деловые дамы им позволительно. И Гюзель тоже. А она, Эминэ, просто красивая женщина без возраста и профессиональной принадлежности. Типа всегда одинаковой и прекрасной Тюркан Шорай. А уж Селин в этих своих молодежных очочках выглядит просто смешно. И прическа у нее…

Она проводила взглядом поднимающуюся в автобус и чуть замешкавшуюся с магнитной карточкой подругу: это же надо додуматься – сделать по бокам, почти у макушки, два маленьких хвостика, стянутых цветными резиночками, превратив свое обычное каре из вьющихся химической завивкой, не слишком густых волос в смешную подделку под прическу первоклассницы.

«Она стала вести себя как идиотка, – пробираясь к свободному сиденью, думала Эминэ, – с тех пор как взяла эту девчонку. Боится, наверно, что школьные подружки будут принимать ее за бабушку. А за кого, спрашивается, ее можно принять, если ей пятьдесят два, а Айшенур восемь? Зачем она ее взяла в таком возрасте? Раньше, что ли, не могла усыновить ребенка? Конечно, доброе дело, но я бы никогда…»

– Как Айшенур? Ты ее одну оставила? – надо было что-то сказать, и Эминэ не стала напрягаться в поисках темы.

– Да, она такая самостоятельная. До семи не так много времени, а там Исмаил с работы придет.

– Я никогда не оставляла Мурата, лет до тринадцати, наверное. Мало ли что мальчишке в голову придет… Это сейчас он умница, а был сорванец, ты же помнишь. Тебе с девочкой повезло.

– Да, только вот учиться не очень любит. Ведь все уроки с ней делаю, каждый день! Как будто на пенсию не выходила…

Она принялась рассказывать о совершенно неинтересных для соседки изменениях в программе начальной школы, часто повторяясь и сетуя на сложность вычисления периметров и дробей для учеников второго класса, и Эминэ со спокойной совестью ушла в свои мысли.

Приятно, конечно, что есть куда выйти хорошо одетой, а то что же остается?

Ресторан для офицеров, куда они с мужем по традиции ходят раз в месяц, прием редких гостей по праздникам. Да вот золотой день. Хотя видеть почти никого из приятельниц не хотелось. Хорошо, что у нее есть своя цель этого выхода в свет, кроме демонстрации собственной красоты и новых нарядов. Улучить момент и поговорить с Элиф. Обязательно надо попробовать, вдруг все получится? Она, кажется, собиралась сегодня привести невестку, о которой столько рассказывала. Умная, в университете преподает, языки знает, романы пишет – кошмар, а не женщина! Может, попробовать ей понравиться? И через нее уже… Что-что, а нравиться и быть обходительной Эминэ умела. Будем надеяться, это умение очередной раз пригодится.

«А ведь они все ко мне неплохо относятся: и Лили, и Семра, и Дилара, – не без самодовольства думала она, – хотя я их терпеть не могу. Джан, конечно, милочка, но глупа непроходимо! И эти ее вечные дифирамбы собственным детям! София, в общем-то, приятная женщина, только любит всех без разбору… и одевается она… она с Гюзель ссорилась в прошлый раз, как на нее не похоже! Интересно, из-за чего? Нет, не вспомню, а ведь что-то я слышала, но потом меня кто-то отвлек, и я забыла. Ладно, бог с ними, мне-то что? Хотя София обычно ни с кем не ссорится и любезная всегда такая… И не так, как Лили, у той одни манеры да церемонии, а от души. Нет, сегодня главное – Элиф. И с Диларой опять встречаться! Век бы ее не видеть! И Филиз, кстати, тоже; опять какую-нибудь гадость скажет, как в прошлый раз. Слава богу, Дилара никому ничего не говорит… впрочем, это не в ее интересах. Все, хватит! Не порть сама себе настроение. Надо приехать с улыбкой, быть любезной, милой и всем приятной, тогда и Элиф не сможет мне отказать… Хорошо бы попросить Джан погадать после кофе, она умеет. Ведь как точно предсказала Филиз, что та выйдет замуж! Даже время и что новая фамилия будет начинаться на «К»! Вот и не верь после этого в сверхъестественное! Откуда она могла это узнать, если тогда Филиз со своим Эрманом еще и знакома не была? Правда, она Лили наговорила каких-то кошмаров – и ничего не сбылось. А было бы, между прочим, неплохо…»

7

Филиз Коркут еще раз пересчитала деньги.

Господи, когда же все это кончится? Она разложила на столе одиннадцать кредитных карточек, выписанных на имя ее старшего сына. Одиннадцать! А было двенадцать. И по каждой из них набегают такие проценты! Каждый день! Она пока сумела погасить задолженность только по одной. Осталось одиннадцать. Если бы их было две, ладно, пусть три, четыре – это еще можно было бы как-то принять. Понять и оправдать исчерпавшего кредиты сына. Но одиннадцать! И долг достигал почти трех тысяч долларов – для Филиз колоссальная сумма.