Готовься к войне - Андрей Рубанов

- Что у тебя?

- Разговор, - значительно ответил старинный знакомый.

- Зайди.

В кабинете Знаев скинул пиджак, выпил воды. Бумажным полотенцем обтер лицо.

- Странные порядки ты завел, - с ходу, обиженно приступил гость. - Я пришел к твоей секретарше, говорю: срочно свяжи с Сергеем, - отказывается. Говорю: у меня катастрофа, форс-мажор, - а ей все равно…

- Правильно, - кивнул Знаев. - Она выполняет мое распоряжение.

- Ты, значит, распорядился, чтобы меня с тобой не соединяли?

- Не только тебя. Всех.

- Типа, ты теперь большая шишка?

- Типа, да.

Солодюк был раздражен, руки держал в карманах, враждебно выдвигал круглый живот. Фразы произносил, сузив глаза. Как все аферисты уровня ниже среднего, он шикарно одевался и тщательно следил за своим внешним видом.

- Что за катастрофа? - сухо спросил банкир.

- Мне не дали денег.

- В каком смысле?

- Я хотел снять со счета миллион. Заметь, на моем счету - почти два миллиона…

- Рублей? - Да.

- И что?

- Я выписал чек. Пошел его оформлять. У тебя там на чеках сидит какая-то новенькая. Молодая, рыжая. Дерзкая. Она отказалась проводить мой чек.

- Правильно, - сказал Знаев, с удовольствием ощущая, как пот на его боках высыхает. - Это ее работа. Не давать наличных таким, как ты.

- Прикажи ей.

Банкир бесстрастно кивнул. Нажал кнопку, велел Любе вызвать рыжую. Пока ждали, Солодюк не изменил напряженной позы. Сопел. Как все аферисты уровня ниже среднего, он часто переоценивал масштаб своей персоны.

Алиса вошла. По пятницам в конторе разрешалось пренебрегать дресс-кодом; вместо офисного комплекта «юбочка - блузочка - низкий каблук» девушка была одета в легкий, открывающий плечи сарафан, полупрозрачный: просвечивало минимальное бельишко. Задрожав от восторга, Знаев крупным усилием воли сделал каменное лицо и указал на своего гостя:

- Клиент недоволен. Жалуется.

- Пусть, - звонко произнесла Алиса. - Я поступаю в соответствии с законом. Я не могу разрешить выдачу наличных. Это нарушение приказа Центробанка и инструкции по соблюдению расчетно-кассовой дисциплины.

Браво, подумал Знаев.

Солодюк не пошевелился.

- Этот клиент забирает по двадцать миллионов в месяц, - продолжала рыжая. - Он обязан предоставлять копии кассовой книги. Расходные ордера и авансовые отчеты…

- Я предоставляю!

- Этот клиент, - девушка чеканила, глядя в стену, опустив руки по швам; банкир наслаждался, - забрал в июне пятнадцать миллионов, а отчитался только за три. Его документы составлены безграмотно. Небрежно. Думаю, они ненастоящие…

Солодюк щелкнул языком и сказал:

- Сергей, давай поговорим наедине.

Банкир пожал плечами:

- Ладно. Спасибо, Алиса. Подождите в приемной.

Они обменялись быстрыми взглядами. Банкир собрал всю невозмутимость, на которую был способен. Но и рыжая выказала самообладание.

Солодюк поискал глазами, где сесть, не нашел и переступил с ноги на ногу.

- Что скажешь? - тихо спросил Знаев, чувствуя к собеседнику ненависть, - за то, что тот проводил ушедшую девушку жадным взглядом.

- Я все принесу. Все документы. В ближайшие дни. Скажи ей, чтобы отоварила мой чек

- Нет.

- Почему?

- Ты знаешь, почему. И я знаю, что ты знаешь. Мы договаривались. Еще зимой. Ищи себе для своих делишек другое место.

- У тебя банк, - сказал Солодюк - Что такое миллион рублей для полноценного коммерческого банка? Я тут - со дня основания. Я старейший клиент… Я акционер!

- Здесь ты прав.

- Дай мне наличные.

- Нет. Для тебя лавочка закрыта. Если я буду бесконтрольно продавать кэш, у меня отберут лицензию. Сейчас за этим строго следят.

Солодюк опустил плечи.

- Я ведь тебе должен, - уныло произнес он.

- Да, - согласился банкир. - И не хочешь отдавать. И, кстати, завтра у тебя последний день. Я, честно говоря, думал, что ты именно за этим и явился. Рассчитаться со ссудой. Я разочарован. Это немного совсем некрасиво, Паша. Взял, не отдал, да еще и подставляешь. Когда вернешь долг?

- Дай мне время.

- Нет. Я никому не даю времени. Я сам в нем нуждаюсь.

- Тогда разреши мне забрать деньги. Сегодня. Миллион.

- Нет.

- Я обещал людям. Это такие люди… их лучше не злить.

- Мне все равно, кому и что ты обещал.

- В виде исключения. Последний раз.

- Нет.

- Я не смогу рассчитаться завтра. Завтра - выходной. Суббота.

- При чем тут суббота? Ты разве еврей?

Старейший клиент заметно обиделся, но банкиру было наплевать.

- Помнишь, - сказал он, - старую историю из девяностых? Про парня, который сделал себе банк и распустил слух, что он - иудей? Изучил талмуды, освоил идиш… В общем, как только ему поверили, его дела пошли в гору. Со страшной силой. Фантастический подъем! Но потом, говорят, замочили его. Когда узнали правду…

- Ты это к чему?

- К тому, - сухо произнес банкир, - что я пойду тебе навстречу. По дружбе. Достану из кармана время - и дам его тебе. Целых трое суток. До шестнадцати ноль-ноль понедельника. Соберешь деньги к понедельнику?

- Такой суммы - точно не соберу.

Знаев покачал головой:

- Ты выгребал по миллиону рублей каждый день. Покупаешь у меня за один процент - продаешь, я так предполагаю, за семь-восемь. Ежедневно, то есть, поднимаешь по две тысячи долларов. Паша, ты зарабатываешь больше меня…

Солодюк покраснел и задрожал.

- У меня сложная ситуация! У меня вилы, Знайка! У меня катастрофа! Я каждый месяц объясняюсь в прокуратуре! Я в черных списках! Я числюсь как неблагонадежный во всех крупных банках…

- Ты сам выбрал такой бизнес.

- Это ты мне его посоветовал!

- Да, - равнодушно согласился банкир, - посоветовал. В девяносто четвертом году. Когда сам этим жил. А в две тысячи втором точно так же посоветовал закрыться. И легализоваться. Как я.

И Знаев показал подбородком на экраны, по которым ползли ломаные линии биржевых графиков. Дал понять, как именно в наше время следует легализоваться. Но его собеседник только поморщился.

- Дашь наличные?

- Нет.

- Ты ставишь меня на край.

Знаев разозлился.

- Ты сказал - «край»? Что ты знаешь про край, Паша? В девяносто седьмом я приторчал одному жулику крупную сумму. Задержал на один день. Всего на один! Меня отвезли в пригород Москвы, вывели на крышу девятиэтажки - и поставили на край. Вот там, Паша, был край, реальный! Вечер был. Повторяю, пригород. То есть я смотрел вперед - а передо мной темнота, и огоньки редкие… Ветерок такой, приятный… Дали мне телефон, сотовый… И я на том краю три часа простоял. Пока всех, кого мог, не разыскал и не получил от людей обещания, что к утру деньги будут…

- Если ты не дашь мне наличные, со мной сделают кое-что похуже.

- Найми охрану.

Солодюк мрачно приосанился.

- Я сам себе охрана.

- Как хочешь.

- Зря ты так со мной, Знайка.

Лицо старинного приятеля изменилось, и эти изменения не понравились банкиру - выразили не гнев, не обиду, а чистую злобу.

- Зря ты так со мной, - повторил Солодюк и криво улыбнулся, как улыбаются мужчины, которые думают, что умеют держать удар, а на самом деле не умеют.

- Зря я так с тобой? - переспросил Знаев. - Зря ТЫ так со МНОЙ! Ты хотел меня нагнуть. Мы договорились, что ты не будешь проводить через меня свои сделки! А ты - продолжаешь. Тихо, скрытно. Чтоб я не узнал…

- Закончим на этом, - проскрежетал гость.

- Ладно.

- Удачи тебе, Знайка.

- Ага.

Банкир проводил бледного афериста до выхода. Выглянул в приемную.

- Алиса, зайдите.

- Сергей Витальевич, я все сделала в соответствии с правилами, - сразу начала рыжая. - Этот человек давно уже…

- Черт с ним, - благодушно сказал Знаев и посмотрел, плотно ли прикрыта дверь. - Вы готовы?

- К чему?

- Мы сегодня идем в театр.

Она на миг опустила глаза, когда подняла - взгляд был новым. Серьезным, даже подозрительным.

- Вы уверены, что это… нужно?

- Я ни в чем никогда не был так уверен.

- А я - нет.

- Послушайте, этот культпоход вас ни к чему не обяжет. Кстати, давай на «ты».

- Нет.

Знаев улыбнулся.

- У вас твердый характер, Алиса. Но все-таки вы неправильно говорите «нет». Вы, Алиса, вкладываете слишком много страсти… Нет! О, нет! - спародировал Знаев и проделал патетический жест. - «Нет» - очень сложное слово. Я, Алиса, годами тренировался, чтоб научиться его произносить. Негромко, спокойно, с сознанием собственной внутренней силы… Есть и другие хитрости, мелкие, но важные…

- Какие?

- Расскажу по дороге. Тронемся в пять часов. Встретимся там же, у входа в наш ресторан…

- «Наш»?

- Конечно. Мы провели там первый совместный вечер. Считаю, что это хороший повод, чтоб считать ресторан «нашим»…

Он вдруг позволил себе податься вперед и наклонить голову. Захотел понять ее запах. Не тот, обычный - духи, пудра, лак для волос, чем еще они себя умащивают, - а настоящий, кожей выделяемый. Бывает же, что в метре от нарядной самочки теряешь голову от парфюма, а сближение на дистанцию, близкую к интимной, вдруг погружает тебя в постыдные ароматцы белья, торопливо выстиранного скверным мылом и высушенного феном за пять минут до выхода в свет. Или же помады, изготовленной из вазелина пополам с гуашью. Или, чаще, наждачного перегара какой-нибудь гадкой «Балтики номер три».