Леди и война. Цветы из пепла - Карина Демина

Кайя позволяет говорить, слушает и… он тоже понимает, что нет иного выхода.

– Сейчас либо мы, либо они. Не веришь мне, свяжись с Ллойдом… системой… с Ушедшим, чтоб тебя, но они тебе скажут то же самое.

Вот орать на него точно не следовало. Или все-таки…

– Свяжусь. Ковен не ограничится одним направлением.

Верно. И поэтому Урфин должен рискнуть.

– Я не хочу, чтобы Хаот добрался до этого мира. Здесь живет моя дочь.

– Ты ее любишь? – Кайя сам себе ответил: – Любишь. Я вижу. Вообще я сейчас больше вижу, чем раньше. Наверное, так надо, но… когда людей много, сложно себя контролировать. Вокруг как будто все орут. Это просто невыносимо! Я привыкну. Я уже привыкаю и… когда Иза рядом, то совсем нормально. Но смешно ходить повсюду с женой.

Не смешно ничуть.

– Ты понимаешь, а остальные решат, что я слаб. И я действительно слаб, потому что боюсь опять не справиться. Иза мне верит. В меня верит. А я…

– А ты в себе сомневаешься.

– Да. – Кайя вцепился обеими руками в волосы. – Я слышу ее. Я знаю, где она и что делает, но этого недостаточно. Я хочу держать ее в поле зрения. Контролировать каждую секунду ее жизни, каждый шаг, каждый вдох, потому что только так я буду уверен, что с ней все в порядке. Но я знаю, что так неправильно, что нельзя забирать чужую свободу. И ей будет больно. Что мне делать?

– Для начала – приставить охрану.

Он уже приставил. Да и охрана не спасла в прошлый раз, и Кайя это помнит.

– И поговори с ней.

Бессмысленный совет. Кайя боится собственного страха и в жизни не признается, что вообще имеет право страх испытывать.

Посредник вернулся через три дня.

И метка стала поверх клейма. Не было больно, скорее уж странно.

– Я рад, что мы нашли общий язык. – Посредник был по-прежнему деловит. – Дальнейшие инструкции вам передадут.

– Учтите, что скоро я уеду.

– О, наниматель очень на это надеется. В Ласточкином гнезде есть выход на систему, верно?

А у Урфина есть доступ к управляющим элементам.

– Не переживайте. Наниматель заинтересован в том, чтобы вы остались живы.

Это радовало. Урфину не хотелось умирать, не увидев дочь. И вообще умирать, если разобраться, не хотелось.

Глава 5

МОЗАИКА

Он любил сидеть на веранде фамильного склепа.

В городе было скучно.

Кроваво, голодно и до отвращения скучно.

Юго даже перестал получать удовольствие от работы, что и вовсе было непозволительно. В конце концов, он ведь профессионал, и не ему смотреть на ошибки любителей… режут друг друга – пусть себе режут. Отвлекают народ от насущных проблем топором и плахой, и средство-то действенное, как наркотик, только дозу успевай повышать. Благо после случившегося на Площади Возмездия городские тюрьмы вновь наполнились теми, кто слишком много знал. Или слишком громко разговаривал.

Кликуши, бестолковое воронье, слетались на казнь, чтобы собственными глазами увидеть, как исполняется пророчество о близком конце света. Юго не мог бы сказать, где и когда это пророчество появилось, но пришлось оно весьма кстати.

С пророчествами так всегда.

– И наступят кровавые дни! – Очередной старик, ряженный в лохмотья, взобрался на опустевший помост, протянул руки над камнями. Его не слушали, люди знали, насколько опасно останавливаться, обращать на себя внимание. – И брат пойдет войной на брата! И реки станут красны, а земля бесплодна…

И вот что странно: Юго видел множество миров, разительно отличных друг от друга, но везде кликуши выглядели одинаково. И говорили почти одними и теми же словами. Может, их разводят в каком-то безумном бродячем заповеднике? А потом подбрасывают в хаос для хаоса продолжения?

Мысль показалась забавной.

– И солнце исчезнет с небосвода… наступит великая тьма, которая будет длиться трижды и три дня.

Говорили, что с дверей храма исчезла цепь, их запиравшая. Сама опала.

– …если люди раскаются и очистят сердца от скверны…

А в самом храме нашли девушку в белом платье с ножом в груди. И лежала она три дня, источая запах роз и мирры. И на рукояти ножа распустился диковинный цветок, чей аромат дурманил и освобождал от боли.

– …но если же будут упорствовать в заблуждениях…

Была ли эта девушка вовсе? А если и была, то кто она? Случайная жертва? Или первая? Одно другому не мешает. И нынешняя идея кому-то может показаться удачной. Юго подозревал, что очень скоро число Невест увеличится.

Кровь зовет к крови. Страх к страху.

– …то быть земле под властью тьмы…

– …во веки веков, – раздался мягкий голос над ухом. – Всегда удивлялся тому, как быстро они заводятся.

Посредник мало изменился с прошлой встречи, разве что теперь он был обряжен в алую суконную куртку с замусоленными обшлагами. И пуговицы не хватало.

– Прям как вши на больной собаке, – добавил он, поправляя платок. – Премного рад тому, что ты жив… и работаешь все так же умело. Последняя сцена с ревнивым любовником и ножом весьма себе драматична.

– Не моих рук дело.

Юго не любил присваивать себе чужие заслуги. Хотя… нежные письма, которые привели любовника Верховного Судьи в такую ярость, писал он. И до последнего сомневался, верно ли уловил эмоции, все-таки чувства – не совсем его профиль.

– Не скромничай. – Посредник раскланялся с патрулем. – Ты хорош, несмотря ни на что… и у меня есть предложение.

– От кого?

Ответ очевиден: Хаот. Не получилось поймать в капкан, так решили действовать иначе.

– Маги? И что они могут мне предложить?

Юго возвращается в нору, и посредник не отстает. Уверен в собственной безопасности. О да, посредников не принято трогать… но и не принято, чтобы посредники сдавали исполнителей.

– Возвращение домой. Тебе же здесь неуютно. Жарко. И в принципе не твое… я слышал про родной твой мир. Там вечная зима. И вьюги. Красиво, должно быть…

– Особенно когда жрать нечего и заносит.

Переулок. И дверь, которая держится на одной петле. Пустая комната с проломом в стене. За ним – узкий коридор и лестница вниз. Юго идет первым, и посредник, окончательно убедившись, что ему доверяют – прежде Юго не оборачивался к нему спиной, – следует.

– Ты когда-нибудь замерзал до полусмерти? – Юго вытаскивает из тайника свечу. Не для себя, он неплохо помнит окружающую обстановку, но для этого, что начал подозревать неладное.

– Куда мы идем?