Южная страсть - Джейн Портер

Мимо Софи пролетел тукан с желтым горлом и ярко-красной грудью; черное крыло едва не задело лицо Софи, и она негромко вскрикнула.

Лон остановился и обернулся.

— Что такое?

— Птица, — выдохнула Софи и потерла бровь; ее тело покрылось испариной. — Большая птица.

Лон недоверчиво взглянул на нее, изогнув черную бровь.

— Софи! Не делай так больше, если только птица не вооружена и не готова стрелять.

С этими словами Лон повернулся и зашагал дальше.

Казалось, он прилагал все больше усилий к тому, чтобы двигаться. Правая рука уже не была свободно опущена, Лон прижимал ее к корпусу. Софи беспокоило его плечо.

— Лон, твое плечо…

Лон остановился.

— Не надо больше говорить о моих плечах, хорошо?

Софи с усилием сглотнула. Она не могла отвести взгляд от большого устрашающего пятна на плече. Ткань в одних местах была коричневой, в других — черно-фиолетовой. У него несколько раз открывалось кровотечение, подумала Софи. Его рана то закрывалась, то открывалась вновь.

— Хорошо.

Они продолжали подниматься в гору, и шум водопада становился все громче. Жара спадала, душный, горячий воздух делался свежее, прохладнее.

Внезапно Лон сбросил на землю рюкзак, и он подпрыгнул.

— Остановимся здесь.

— Надолго?

Софи нервно мерила шагами небольшую поляну и пыталась угадать, как долго они будут скрываться в джунглях, дожидаясь помощи. Здесь деревья, кусты, но настоящей защиты нет. К тому же ей страстно хотелось принять душ и лечь в настоящую постель.

— Пока не закончим завтракать, — ответил Лон, склонился над рюкзаком и извлек оттуда свертки из серебряной фольги.

Софи подошла к нему, не сводя глаз с серебристых свертков. Завтрак космического века. Знакомые названия на фольге, но буквы странного, незнакомого начертания. Обезвоженные продукты; их берут с собой в долгие походы опытные альпинисты. Но как же долго им с Лоном предстоит здесь пробыть?

Лон протянул ей три упаковки. Она взяла их и принялась жадно рассматривать. Насыщенная белком плитка, обезвоженные фрукты, обогащенный сок.

— И что теперь? — спросила Софи, решая, с какой упаковки начать.

— Теперь мы поедим.

Разве сейчас время для шуток? Софи метнула на Лона раздраженный взгляд.

— Я имела в виду, как мы отсюда выберемся.

— А мы не станем выбираться. Во всяком случае, некоторое время.

— Но мы все-таки очень близко к ним, мы практически у них под носом!

— Именно. Они решат, что мы удрали, рассыплются, будут искать нас в городе, в отелях, в полиции… где угодно, только не у себя под носом.

— Ты не обижайся, но я бы лучше обратилась в полицию или в консульство.

— Софи, на случай, если ты не заметила: мы в диких местах. Здесь нет консульств. У этого водопада сходятся границы трех стран, и у каждой из них своя полиция, своя политика. И если наш друг Федерико находится на службе у одного из правительств, то нам было бы нежелательно делать наши приключения достоянием публики.

— Почему нам нельзя обратиться к нашему правительству? У нас ведь нет проблем с нашим правительством?

Лон долго не отвечал, и Софи охватила паника.

— Лон!

— У меня нет. А у тебя могут быть. Из-за Альваре.

Альваре. Ее связь с Федерико Альваре. Она проводила время с человеком, не пользовавшимся доверием правительства. Она приехала сюда в обществе Федерико, прибыла в гостиницу вместе с Федерико, вверила себя попечению Федерико. Боже правый. Только представить себе, как это может выглядеть со стороны…

Софи подняла голову и встретилась взглядом с Лоном. Он ничего не говорил, только смотрел на нее, мощный и безмолвный. Его челюсть напряжена, голубые глаза широко открыты. Но вот он заговорил, и его голос зазвучал с убийственным спокойствием:

— Насколько вы с ним были близки?

Софи содрогнулась.

— Вовсе не были.

— И тем не менее ты уехала за границу с ним.

— Ему был нужен ты, — резко возразила Софи. — Да, он воспользовался мной, чтобы заманить тебя, но только потому, что ты, а не я, был ему нужен.

— Я предупреждал, чтобы ты держалась от него подальше.

Слишком поздно, с легким вздохом подумала Софи.

— Ты сказал, что он связан с наркотиками. С контрабандой наркотиков. И вы с Клайвом тоже имели к этому отношение?

Сердце Лона упало. Ему показалось, что кровь в его жилах кипит. Он ответил, не отводя взгляда от лица Софи:

— Нет.

Что, если ей известно больше, чем она говорит? Предположим, ну просто предположим, что ее роль была больше, чем она показывает. Что, если она — часть ловушки, задуманной Альваре?

— Но Клайв был связан с Федерико?

— Софи, за каким дьяволом ты прилетела сюда? — Лон был уже не в силах скрывать раздражение. — Ты же не одна из них? — с нажимом спросил он.

Сила и решимость прозвучали в этом отрывистом вопросе. Даже если она связана с Альваре и Вальдесом, он не откажется от нее. Ничто не заставит его отвернуться от нее, даже если она окажется… Нет, она не может оказаться оборотнем. Она не могла поступить так, как поступил Клайв.

— Одна из кого?

— Из них. Скверных ребят.

Софи засмеялась, не веря своим ушам.

— Да кто эти скверные ребята, Лон? Насколько мне известно, мною играют двое скверных ребят. Федерико и ты.

— Если бы я был скверным парнем, — мягко добавил он, наблюдая за выражением лица Софи, — ты бы не позвала меня. Ты знала, что я защищу тебя. Ты знала, я не допущу, чтобы тебе причинили вред.

— Я тебя не обижала, — устало произнесла она. — Я этого никогда бы не сделала. — Ей вспомнилось, с какой легкостью Федерико воспользовался ею, чтобы заманить Алонсо в западню. — Во всяком случае, намеренно.

Лон медленно опустился на землю в нескольких футах от Софи и содрогнулся, разворачивая упаковку с едой. Из-под закатанного рукава рубахи потекла ярко-красная струйка.

У Софи пропал аппетит. Она оставила попытки вскрыть свои упаковки.

— У тебя все еще течет кровь.

Лон пожал плечами и откусил от своей белковой плитки.

— Я не собираюсь умирать.

— Не смешно.

— А я к этому и не стремился.

Он — адская головная боль для нее. Она поднялась и обтерла ладони о брюки.

— Дай мне взглянуть на твою руку. — Софи опустилась на колени возле него, сделала глубокий вдох и закатала рукав выше. — Очень много крови.

— Ты всегда не выносила вида крови. — В его глубоком голосе слышались самодовольство, извращенная мужская гордость, отчего Софи почувствовала себя глупой и по-женски слабой.

— Оставь, — резко сказала она.

Надо говорить безразличным тоном. И это при том, что она кожей остро ощущала близость Лона. Может быть, все дело в том, что его глаза буравили ее лицо, затем остановились на ее груди. Или в его размерах, игре мускулов при каждом движении массивного тела.