Волчья ягода (СИ) - Чайка Анна

— Руслан Григорьевич, а Вы не подскажите, как мне найти Алексея Никитича?

— Пойдемте я Вас провожу! — оборотень, повернувшись, открыл передо мной дверь.

Мне ничего не оставалось как пройти.

Копылов провел меня вдоль по коридору к одной из однотипных дверей. Никаких табличек или других обозначений на дверях не было.

— Никитич, я тебе Луну привел! — крикнул мой провожатый, открыв нужную дверь.

— Ну так пропусти, чего встал? — ответил ему Кожевин.

— Прошу! — пропустил меня Руслан Григорьевич. И кивнул Кожевину — Я поехал!

Кожевин сидел за массивным столом в рубашке, что-то набирая на ноутбуке. Это занятие для оборотня было явно непривычным, потому что тыкал Никитич одним пальцем, часто попадая сразу на несколько клавиш.

— Давай! Парней с собой берешь? — взглянул на приведшего меня Копылова, оттягивая ворот рубашки.

— Да, десятку Вадима. — еще раз кивнул Копылов.

— Хорошо, проверьте там каждый кустик. Вдруг еще чего обнаружится.

— Слушаюсь, Бета! — козырнув, мой провожатый закрыл дверь.

— Вы проходите, Евгения Михайловна, присаживайтесь! — Кожевин встал и даже обошел стол. Лишь для того, чтобы предложить мне стул. — Вы уж извините, Евгения Михайловна, я вот сейчас допишу и провожу Вас на Ваше рабочее место.

— Алексей Никитич, может Вы мне просто скажите, и я сама дойду?

— Нет, нет! — тут же запротестовал Никитич, закрывая окна на своем ноутбуке. — Пойдемте.

С этими словами он поднялся, одел пиджак и закрыл ноутбук.

— Секундочку! — сказал он в коридоре, останавливаясь у такой же, ничем не примечательной двери. Заглянув во внутрь Никитич рявкнул:

— Люда!

— Чего тебе? — донеслось слегка приглушенно. Видно там были еще внутренние помещения.

— Что ты делаешь в кабинете Альфы? — Никитич теперь не просто спрашивал, а по-настоящему рычал. Я даже отодвинулась подальше. Мало ли что!

— Цветочки поливаю! — последовал спокойный ответ.

На что Кожевин резко распахнул дверь и так же громко закрыл ее за собой.

Я осталась одна в темном коридоре.

Мне отчего-то стало немного страшно.

Нет не за себя, а, как это ни странно, за Люду. Двери в этой конторе были звуконепроницаемые, поэтому до меня доносился только неясный шум из мужского и женского голоса.

Проклиная саму себя, слегка приоткрыла дверь.

Комната оказалась проходной. Типа приемной. Голоса доносились из соседней.

— Чего ты вообще добиваешься, дура-девка!? — рычал Никитич, — Ладно раньше! А теперь то на что надеется дурья твоя голова!? У него пара! Понимаешь ты? ПАРА!

— А может я люблю его! И мне все равно! — всхлипывая ответила девица.

— Чтоб я больше этой чуши не слышал! — рявкнул мужчина. — Против воли Луны идти собралась! Все! Конец моему терпению! В город поедешь! Завтра же!

— Нет, Нет. Лешенька, пожалуйста! У меня еще работы много. Мне Альфа перед отъездом… да и кто вместо меня останется!?

— Ладно! До приезда Альфы… — смилостивился Никитич. — Но ключ отдашь! Сейчас же!

Голос стал приближаться к приемной, и я поспешила осторожно прикрыть дверь. Спустя минуту Кожевин вышел в коридор, зачесывая волосы огромной пятерней.

— Проблемы? — осторожно спросила я.

— Молодежь! — со вздохом ответил Никитич. — Пойдемте, Евгения Михайловна, нам на улицу.

Перед конторой уже никого не было. Как оказалось, сельская библиотека находилась в том же здании, но с другой стороны. Мы завернули за угол, здесь к зданию примыкал парк. И к библиотечному крыльцу шла мощенная брусчаткой дорожка — ответвление от центральной аллеи. Широкое крыльцо в три ступени, на которых нас уже ждала приятная пожилая женщина.

— Ой! Алексей Никитич, а я уже хотела сама к Вам идти! Думала Вы пошутили вчера.

— Ну что Вы, Мария Степановна, как я мог! Вот привел Вашу замену! Знакомьтесь, Евгения Михайловна — наша Луна.

— Ой! — вновь вплеснула руками Мария Степановна, — Радость то какая! Что ж это я Вас на крыльце то держу! Вы проходите, проходите! — пригласила она нас в библиотеку, открыв ключом дверь.

Кожевин проходить не стал и, сославшись на дела, оставил нас одних. Лишь предупредил, чтобы я еще в бухгалтерию зашла перед или после обеда. Мол тамошних девочек он предупредит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Библиотека оказалась очень просторной, занимающей почти всю длину здания и очень светлой. С глухой стороны рядами стояли стеллажи с книгами, а у окон — ряды столов. На каждом столе стояла лампа и вполне современный компьютер. Между двумя рядами шел довольно широкий проход.

— Ну что ж, Евгения Михайловна, мне сказали, что Вы филолог по образованию? — спросила Мария Степановна, разливая по красивым фарфоровым чашечкам ароматный чай. На чаепитии женщина настояла решительно, сообщив, что без чашки чая она работать не может. Пришлось составлять компанию.

— Да, только я работала в школе. — взяв протянутую чайную пару, ответила я.

— Так это хорошо! Значит с организацией работы библиотеки знакомы, с детьми работать умеете, а взрослые, поверьте, Вам хлопот не доставят.

Говоря все это Мария Степановна выставляла на небольшой чайный столик вазочки с домашней выпечкой и душистым вареньем из перетертой лесной земляники.

Мария Степановна располагала к себе, и я решила задать ей вопрос, что мучил меня уже давно:

— Мария Степановна, а почему меня все Луной называют?

— Ну а кто же ты, девонька? — удивилась она, — Наша Луна и есть! И пусть сила в тебе еще не до конца раскрыта, но все же чувствуется, особенно вот так — вблизи.

Но видать поняв по лицу, что я ни сном, ни духом, отложила в сторону чашку и встала из-за стола.

— Пошли! — позвала она меня за собой.

Наш путь пролегал по проходу к неприметной двери. По пути Мария Степановна знакомила меня с системой хранения в библиотеке.

— Здесь детская литература, — указала она на первый стеллаж. — тут русская классика, зарубежная, современная. Я не разделяла ее на нашу и зарубежную, просто разложила по алфавиту. Все равно в русском переводе. Удивил стеллаж с книгами на английском, немецком и французском языках. Последние два стеллажа занимала всевозможная техническая литература и периодика.

Подойдя к двери я с удивлением заметила проходящие по ней синенькие огоньки.

— Вход за эту дверь разрешен лишь некоторым: самому Аль… Егору Даниловичу, Алексею Никитичу, Елизавете Петровне, мне, Михаилу Савватьевичу Кармазину и, надеюсь, Евгения Михайловна, Вам.

— А как узнаем, можно ли мне?

— Просто, попробуйте открыть, если получится — разрешено.

— А меня током не ударит? Тут какие-то огоньки… — неуверенно спросила я, не торопясь браться за необычную дверь.

— А говорили силы нет! — улыбнулась Степановна, — Я вот огоньков то и не вижу. Ну что Вы, не бойтесь. Если что, дверь просто не откроется. Только и всего. Большинство посетителей ее даже не видят.

Собравшись, я протянула руку к обычной деревянной ручке, слегка прокрутила и дверь бесшумно открылась.

— Ну, вот! А Вы боялись! — поторопила меня Мария Степановна. Так, где это у нас?

Степановна говорила еще что-то, идя вдоль стен, я же столбом осталась стоять у входа. Комната была… нереальной!

— Это иллюзия? — спросила я.

— Что? — не расслышала меня Степановна, — А, нет! Это искаженная реальность.

Искаженная реальность. Для меня это было ЧУДО! Комната размерами со спортзал. Во все стены с пола до потолка возвышались стеллажи с книгами. Но не обычные, нет! Массивные шкафы, украшенные резьбой — сами были произведением искусства. Для удобства читателей стены опоясывали три яруса галерей. Ступени, к которым начинались как раз с двух сторон от меня. Всё, что не было занято книгами, было украшено занимательными фресками, достойными руки лучших художников Возрождения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так, это должно быть где-то тут! — Степанова меж тем совсем не обращала внимание на красоту. — А, вот она!

Библиотекарь достала небольшую по здешним меркам книгу и протянула мне. На бархатной обложке серебристой вязью в украшении завитков было выгравировано всего одно слово — «Луна».