Афганский дневник пехотного лейтенанта. «Окопная правда» войны - Алексей Орлов

Пробыл в госпитале два дня и сбежал. Свирепствуют гепатит, тиф и малярия, а здесь общий туалет, общая столовая. Бывает так, что ложится человек с одной болезнью, а здесь подхватывает другие. Есть «везунчики», которые подхватили полный «букет», то есть переболели всеми болезнями. Приступы у меня прошли еще в Файзабаде, чувствую себя хорошо. Пришел к начальнику госпиталя с просьбой о выписке, заставили написать расписку, что в лечении не нуждаюсь, в медкнижку записали диагноз острое респираторное заболевание. Сегодня же прилетел в полк.

Вдруг, давненько не было вдохновения, родились стихи для любимой девушки Наташи, которая учится в мединституте такого далекого города Горького, ждет, поддерживает меня своими письмами.

Родная моя, я так часто тебя вспоминаю,В печали и в радости, даже в бреду.Если трудно будет, я знаю —Ты со мною разделишь беду.

Ты со мною везде и всюду,В трудный час испытаний, в боюМилый образ хранить я будуИ любовь, и верность твою.

Ставили пост на Бучи. Мы блокировали со стороны кишлака Урусак, саперы ставили ограждение, минировали. На новой точке находиться будут зенитчики.

Торжественное построение полка, вручение наград. Я получил медаль «За боевые заслуги». Слезы навернулись на глаза, чуть не заплакал от обиды. Ведь одним указом со мной медали «За боевые заслуги» получили: начальник БПК (банно-прачечного комбината), старшина оркестра, начальник вещевого склада. Но поддержали солдаты и офицеры батальона, бросились поздравлять, на руках качать. Володя Савин, мой механик-водитель, получил тоже «За боевые заслуги», за него рад больше, чем за себя. Обмыли в лучших традициях полка. За столом, правда, прорвало. Нельзя награждать кого попало, тем более одним указом, пехотного офицера и кого ни попадя. Считаю это величайшей ошибкой Рохлина. Наград не жалел, но нужно знать определенную грань – кого и к какой награде представлять.

Стоял дежурным по полку. При выезде на точку, возле второго КПП подорвался «КрАЗ». Доложил в Кабул, за что получил от начальника штаба, и начальник инженерной службы, Сергей Рыженков, долго выговаривал. Ведь у «КрАЗа», всего лишь навсего оторвало колесо, никто не погиб и не ранен, а им очень долго пришлось оправдываться перед армейскими начальниками.

25 сентября 1983. Сидоров В.А. вручает медаль «За боевые заслуги»

Боря, сходив в колонну в начале сентября, по секрету сказал, что больше на боевые не пойдет. У него периодически болит голова, так как три осколка остались в голове. Поэтому мне необходимо брать командование на себя. У Бориса в октябре должна быть замена, и его можно понять. Приближается проверка, кручусь от подъема до отбоя, начальники кричат, получаю втыки, иногда не зная за что.

Проводили Андрея Козьмина. Заменщик – Нурик Абишев, окончил Алма-Атинское ВОКУ в 1982 году. Первое впечатление, а оно редко бывает ошибочным – толковый.

В батальоне ветеранов почти не осталось, я перешел в категорию самых опытных офицеров.

Сегодня подполковник Масловский отозвал в сторонку и тихо так говорит: «Наградной на тебя вернулся за Зардев». Якобы нельзя представлять к награде, не получив по предыдущему представлению, я в апреле к медали «За боевые заслуги» был представлен. Жестоко, несправедливо, обидно, ерунда какая-то, а если я заслужил? Ну да ладно, черт с ним, упрашивать, доказывать не буду. Все будет, все еще впереди. Не за награды воюем.

Жизнь пошла скучная, новые офицеры не идут ни в какое сравнение со старыми кадрами. Нет той бесшабашности, нет той удали. Все старые товарищи заменились, я стал ветераном, со мною командир батальона советуется перед каждым выходом, уважаемым человеком стал. Но все не то. Как бы хотелось, чтобы мои друзья, проверенные, прошедшие сквозь огонь и воду, были рядом. «Но жизнь идет, вокруг меня снуют и старые и молодые лица, и некому мне кепкой поклониться, ни в чьих глазах не нахожу приют…»

Стал больше и чаще общаться с Колей Рудникевич. Он ко мне заходит, я к нему. О доме разговариваем, родных местах, любимых женщинах, сдружились.

Духи захватили пост в Баладжари, пополнили свое вооружение подаренными афганцам минометом и ДШК. Половину защитников расстреляли. Как всегда в подобных ситуациях, нашелся предатель.

Вышли для встречи колонны. 3-й мcб вышел для освобождения Баладжари, духи ушли, не вступая в бой, но погиб сапер, каким-то образом щупом замкнул контакты фугаса. Пост, который строили неделю в мае, снова наш. Мы к вечеру добрались до Артынджалау.

Отдых в Артынджалау

Дошли до Третьего моста, где простояли сутки, готовились к операции. Каждый раз при выходе колонны духи узнают о нашем движении, сигнализируют пастухи, которые все являются вражескими разведчиками. Поджигают солому и, то накрывая халатом, то убирая его, клубами дыма передают данные о наших передвижениях, что-то вроде азбуки Морзе. Вот и сегодня появился километрах в четырех такой сигнальщик. Только он не учел того, что у нас БМП-2 появились. Шестая рота несколькими очередями ОФЗ загасила разведчика. Как тут было не порадоваться мощи нашего вооружения.

Дошли до слияния рек. Саперы сняли три фугаса, на четвертом подорвалась БМП шестой роты, но никто не погиб. Взрывом повреждены двери десанта, заглушили кормовые баки, и БМП пошла своим ходом. Фугас был управляемым, рядом с местом подрыва нашли леску, метров 300–400 длиной, сработал с запозданием, видимо, пока слабина выбиралась, БМП проскочила. Так в Великую Отечественную войну наши партизаны ловили «на удочку» немецкие составы. «Рыбака» в нашем случае не обнаружили, сумел уйти незаметно. Заняли высоты, остановились на ночь.

Погиб командир танка из Кишима, сел за рычаги вместо механика-водителя, крутнулся на месте, люк был не застопорен, придавило голову. Обидно, когда вот так гибнут люди, доложили во все инстанции, что погиб в бою.

Ночью вышли для блокирования Самарканди. Густой туман, не видно ни черта. Проводники якобы заблудились, водили всю ночь, вышли к кишлаку с рассветом. Духи, естественно, ушли. Для очистки совести кишлак прочесали, безрезультатно, пахлаванцы, правда, прихватили кого-то.

Разговорился с одним из пахлаванских бойцов. Вышел на дело с тремя патронами в своем «Буре», а мы с двумя боекомплектами выходим. Хотя с трех патронов троих можно уложить, а два боекомплекта можно выпустить в белый свет, как в копейку.

Где-то на маршруте Файзабад – Кишим

Возвращаемся, вышли на дорогу, где поджидала броня. Витя Федотов восемь километров тащил на веревке барана, который отчаянно упирался. И угораздило же забросить его при погрузке на БМП, где находился начальник политотдела. Вернулись на Третий мост. Чего только не пришлось выслушать – мародеры, грабители и т. п. Сержант, конечно, все взял на себя, объясняя, что тушенка надоела, но все равно стал для политотдела врагом.

Обеспечиваем прохождение колонны до Артынджалау, где ночуем. О захваченном в плен баране сегодня не вспоминают.

Дошли до Каракамара, поздновато, принято решение остановиться на ночь здесь.

Прогоняя колонну до полка, стоял на блоке на кладбище возле Самати. Год назад здесь же стоял. Бросилось в глаза, как много прибавилось могил. Среди них стоит десятка полтора шестов с зелеными лентами – не отмщенные, обязательно нужно вражескую кровь пролить, чтобы души умерших успокоились.

Вернулись в полк грязные, заросшие. Черт возьми, как же приятно вернуться домой, столько маленьких радостей ожидает. Во-первых, баня истоплена – нас ожидает; во-вторых, накрытый стол, водка, зелень-мелень – расслабляемся; в-третьих, письма от родных и близких, я целых четыре получил; в-четвертых, отдых на чистых простынях. Забывается все плохое – кайф, балдеж, не знаю, какие слова еще можно придумать для своего состояния.

Колонна разгружается, мы готовим технику и вооружение для обратного сопровождения. Уже пришли холода. Если днем еще достаточно тепло, то вечером, и по утрам особенно, натягиваем на себя побольше теплых вещей. На горах уже был снег, недолго, правда, но это признак приближающейся зимы.

Провожаем колонну. Пытался оставить старшину Булочку Володю в полку, чтобы по возвращении всегда ждал накрытый стол. Да и вообще у старшины здесь полно дел, списание, получение имущества, поддержание порядка в расположении. Куда там. К командиру полка пойду – кричит, я должен быть с ротой. Пришлось смириться, да, честно говоря, и уважаю я таких людей. Володя прибыл в полк на должность начальника вещевого склада, но сразу же заявил, что портянки перебирать он не собирается и видит свое место только в боевом подразделении. Наверное, второй прапорщик в истории полка, который не согласился на блатную должность. Первый, Коля Рудникевич, придя на должность командира хозяйственного взвода полка, приложил все свои силы, чтобы уйти к нам во второй батальон. Зато я знаю пятерых прапорщиков, которые были назначены во второй батальон и под разными предлогами сбежали на склады и в подразделения обслуживания. Первый переход до Артынджалау без происшествий.