Добрый царь Ашока - Галимов Брячеслав

Люди должны понять, что чувство превосходства своей страны есть чувство грубое, вредное, стыдное и дурное, а главное – безнравственное. Грубое чувство потому, что оно свойственно только людям, стоящим на самой низкой ступени нравственности, ожидающим от других народов тех самых насилий, которые они сами готовы нанести им; вредное чувство потому, что оно нарушает выгодные и радостные мирные отношения с другими народами; постыдное чувство потому, что оно обращает человека не только в раба, но в бойцового петуха, который губит свои силы и жизнь на потеху своим хозяевам; чувство безнравственное потому, что, вместо признания себя сыном Бога и высшим созданием, как учит нас вера, – всякий человек, под влиянием чувства превосходства своей страны, признает себя рабом этой страны и совершает поступки, противные своему разуму и своей совести», – Вот бы мой визирь прочитал это, Он бы корчился от таких слов, будто от укуса тарантула, – пробормотал Ашока. – «Опомнитесь, люди, и, ради своего же блага, – и телесного, и духовного – одумайтесь, подумайте о том, что вы делаете! Подумайте, что вы не сыны каких-либо стран и народов, а сыны Бога, и потому не можете быть ни рабами, ни врагами других людей!» – закончил он читать свиток.

– Теперь ты понял, почему повсюду у нас тлен и разрушение? Ну не глупцы ли мы?! – воскликнул Питимбар. – А хочешь, я расскажу тебе ещё и притчу?

– Ты всё время рассказываешь мне притчи, – заметил Ашока. – Ладно, говори.

– «Некий правитель созвал со всех концов своего государства мастеров и умельцев и сказал:

– Вы знаете, на что нужна каждая вещь, и можете определить ей цену. Так скажите же – велика ли цена мне? Только смотрите, не ошибитесь. За ошибку накажу сурово.

Выслушали мастера приказ правителя и задумались. Ни один не надеялся спасти свою жизнь и честь. Однако был среди тех мастеров один умный старик, который много чего повидал на своём веку. И он так сказал своим товарищам:

– Ведите меня к его величеству. Я скажу, как велика ему цена, и спасу вашу честь.

Тогда мастера привели старика к правителю и доложили:

– Этот старик знает цену его величеству.

– Докладывай нам всё, как есть, – приказал правитель, – не уменьшай и не прибавляй. Не то будешь строго наказан!

Старик поклонился и сказал:

– Цена его величеству – ломаный грош!

Услышал правитель, какая ему цена, и спросил старика:

– Как так? Почему такой правитель, как я, стоит всего только ломаный грош?

Старик ответил:

– Когда человек покупает раба, он заставляет этого раба выполнять всякие работы, нужные и ненужные, а сам ничего не делает. Но если кто-нибудь купит ваше величество, он не получит от этой покупки ни малейшей пользы. Не вы будете ему служить, а он вам. Да ещё придётся вас всячески ублажать и почитать, а толку от вас никакого. Вот почему цена вам – ломаный грош.

Правитель вначале рассердился и хотел наказать старика за дерзость, а потом призадумался и приказал его наградить».

– Это ты уже от себя добавил, хитрый шут! – рассмеялся Ашока. – Ладно, я не буду наказывать тебя, но и награждать не стану. Иди прочь, мне о многом надо подумать.

– Тогда вот тебе ещё одна притча, – ответил неунывающий Питимбар. – Есть два случая, когда Бог не может не улыбнуться.

Когда человек тяжело болен и близок к смерти, а врач говорит матери больного: «Не бойтесь, я спасу его». Врач забывает, что в основе всякого события, в основе жизни или смерти лежит воля Бога. Поэтому, слыша такие слова, Бог улыбается, думая: «Каким глупым должен быть этот человек, который хвастается, что спасёт жизнь своего пациента, умирающего по моей воле».

И ещё Бог улыбается, когда два брата делят своё имение. Они измеряют землю и говорят: «Эта часть – моя, а та часть – твоя». И Бог улыбается, думая: «Вся Вселенная принадлежит мне, но эти глупые братья говорят: «Эта часть – моя, а эта – твоя».

– А кто такой Бог, по-твоему? – спросил Ашока. – О каком Боге ты говоришь?

– О, это каждый решает сам! – тут же ответил Питимбар. – Для кого-то Бог – это Солнце, для кого-то – Луна, для кого-то – добро, для кого-то – зло; для некоторых Бог – это любовь, а для других – ненависть.

– Разве у каждого из нас свой Бог? – возразил Ашока. – А как же общие для всех боги или один общий для всех Бог?

– У каждого свой Бог, – упорно проговорил Питимбар. – А общие для всех боги нужны только за тем, чтобы легче было поклоняться этому своему Богу.

– Какой же Бог у меня? – спросил Ашока. – Отвечай, не бойся.

– Когда я тебя боялся? – обиделся Питимбар. – Ты же знаешь, что я боюсь только трезвости и женитьбы.

– А поскольку у тебя нет жены и ты никогда не бываешь трезвым… – начал Ашока.

– То я не боюсь никого и ничего, – закончил Питимбар.

– Вот дурак! – улыбнулся Ашока.

– Да, дурак, и всегда рад развеселить тебя, – подпрыгнул и поклонился Питимбар.

– Ну, так какой же он, мой Бог? – снова спросил Ашока.

– Твой Бог – душевный покой, – сказал Питимбар. – Ты совершил много зла в своей жизни, и поскольку душа твоя не зачерствела, она мучается и томится. Дай покой своей душе, царь, даже если во имя этого тебе придётся расстаться со всем, что ты имеешь.

– Ты полагаешь, это так просто? – с иронией произнёс Ашока.

– А вот тебе притча на прощание. Клянусь, что как только расскажу её, тут же уйду! – Питимбар сложил руки на груди.

– Ты невыносим, – вздохнул Ашока.

– «Один царь отправился в паломничество по своей стране. На освещённом солнцем склоне горы он увидел сгорбившегося над работой почтенного старого человека.

Царь подошёл к нему и увидел, что старик сажает маленькие, не больше года, саженцы.

– Что же ты делаешь? – спросил царь.

– Я сажаю ореховые деревья, – ответил старик.

Царь удивился:

– Ведь ты уже так стар. Зачем тебе саженцы, листву которых ты не увидишь, в тени которых не будешь отдыхать и не вкусишь их плодов?

Старик взглянул на него и ответил:

– Те, кто был до нас, сажали, а мы пожинали плоды. Теперь мы сажаем, чтобы те, кто будет после нас, тоже могли бы пожинать плоды».

– Ты опять что-то прибавил от себя? – с подозрением спросил Ашока.

– Нет, я рассказал слово-в-слово, ничего не убавив и не прибавив, – заверил Питимбар.

– Ты чересчур умен и правдив для дурака, – неопределенно проговорил Ашока.

– Нет, в самый раз! – не согласился Питимбар. – Люди теряются, когда слышат умные и правдивые слова, – а с дурака какой спрос? «Ну и дурак же он!» – скажут люди и успокоятся. Дуракам многое прощается, ведь каждому приятно почувствовать себя умным по сравнению с дураком.