СверхНОВАЯ правда Виктора Суворова - Дмитрий Хмельницкий

Таким образом, Сталин выполнит предложения сковать польские силы на востоке, чтобы облегчить действия вермахта на западе Польши (для этого уже в самом начале сентября были созданы Украинский фронт под командованием С. К. Тимошенко в составе трех армий и Белорусский под командованием М. П. Ковалева, в него вошли четыре армии, конно-механизированная группа, отдельный стрелковый корпус и Днепропетровская военная флотилия. 11 сентября по приказу наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова эти войска изготовились для наступления[174]). Но пока он затягивал оговоренный в принципе срок по крайней мере по трем следующим причинам.

Во-первых, надо было психологически подготовить советский народ к восприятию такого неожиданного факта, ввести его в заблуждение по поводу своих намерений в отношении Польши, для чего руководство нашей страны прибегало к различным манипуляциям наподобие заявления о вводе войск в Польшу не с военным, а с политическим основанием. Этому заявлению предшествовала спешно развернутая пропагандистская кампания, в качестве примера которой можно привести публикацию в «Правде» от 14 сентября 1939 г.,[175] которая — если заменить белорусов и украинцев на «фольксдойче» (этнические немцы) — повторяла уже знакомые обвинения немцев, что поляки плохо обращаются с меньшинствами.

Во-вторых, существовала реальная опасность вмешательства в события западных держав. Когда Советский Союз и Германия договорились о разделе Польши (хотя в тот день этого еще никто не знал), премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен и ее министр иностранных дел Э. Галифакс 24 августа 1939 г. публично заявили, что Англия будет воевать за Польшу. Советскому правительству позиция Англии стала известна уже на следующий день, когда министр иностранных дел этой страны и польский посол в Лондоне подписали пакт, устанавливающий, что стороны будут оказывать друг другу помощь в случае нападения третьей державы. Сталин и Молотов не могли не предвидеть последствий вмешательства Советского Союза на стороне Германии в германо-польский конфликт на его раннем этапе. Риск, связанный с тем, что западные державы после объявления ими войны Германии 3 сентября 1939 г. все-таки перешли бы к стратегии эффективной поддержки Польши на ее территории и сочли бы неприемлемым советское военное присутствие в этой стране, вызывал опасение советского руководства, что «то или иное его неаккуратное действие, — высказывает свое мнение В. М. Фалин, — может быть расценено как casus belli, и следствием станет объявление Советскому Союзу войны со стороны Польши, а затем Англии и Франции».[176]

Поэтому необходимо было выдержать время для окончательного выяснения обстановки в Польше. Советских руководителей подтолкнуло к действиям сообщение о том, что польское правительство покинуло Варшаву, а потому территория этой страны осталась вроде бы «бесхозной» (17 сентября ТАСС получило информацию, что польский президент Мосьцицкий и остальные члены польского правительства находятся в местечке на польско-румынской границе и обратились к румынскому правительству с официальной просьбой о разрешении им прибыть в Бухарест).[177] Несмотря на интенсивные настояния германской стороны, Сталин лишь спустя две с лишним недели после начала военных действий между Германией и Польшей — утром 17 сентября 1939 г. — отдал приказ о переходе западной границы, предварительно пригласив Шуленбурга в Кремль и сделав ему заявление, о котором германский посол незамедлительно телеграфировал в Берлин: «Сталин в присутствии Молотова и Ворошилова принял меня в два часа ночи и заявил, что Красная армия пересечет советскую границу в 6 часов утра на всем протяжении от Полоцка до Каменец-Подольска.

Во избежание инцидента Сталин спешно просит нас проследить за тем, чтобы германские самолеты, начиная с сегодняшнего дня, не залетали восточнее линии Белосток — Брест-Литовск — Лемберг (Львов). Советские самолеты начнут сегодня бомбардировать район восточнее Лемберга…В будущем все военные вопросы, которые возникнут, должны выясняться напрямую с Ворошиловым генерал-лейтенантом Кестрингом».[178]

Наконец, третьей причиной медлительности Сталина была необходимость успокоить мировую общественность. В Берлине с этой целью было объявлено не о начавшейся против Польши войне, а только об ответных мерах на «польские провокации».[179] Та же версия со слов Гитлера была опубликована без комментариев советской печатью.[180]

Советское правительство также не квалифицировало свои действия как войну против Польши. В 3 часа ночи 17 сентября чрезвычайного и полномочного посла Польши в СССР В. Гржибовского вызвали в Наркоминдел и зачитали ноту следующего содержания: «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам (выделено мною. — А. П. Цитируемая нота советского правительства утром 17 сентября была препровождена послам и посланникам государств, имеющим дипломатические отношения с СССР, в частности Германии, Италии, Японии, Великобритании, Франции, США, Эстонии, Латвии, Литвы. В ноте заявлялось, что по отношению к перечисленным (и другим) странам СССР будет по-прежнему проводить политику нейтралитета[181]).

Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью».[182]

Итак, 17 сентября 1939 г. советское правительство обязалось сохранять нейтралитет в отношении Германии, а в совместном германо-советском коммюнике, принятом 18 сентября, было сказано, что задача советских и германских войск, действующих в Польше, «состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенное распадом Польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования».[183] По сути, в этом коммюнике СССР объявил себя военным союзником Германии в отношении Польши для «наведения там порядка», ибо под военным союзом понимается объединение двух или нескольких государств для достижения политических целей военными средствами.[184]

То, что в Польше советским руководством (равно как и германским) использовались именно военные средства, сомнений не вызывает, ибо, хотя состояние войны СССР с Польшей не было объявлено, реальные военные действия против польских воинских частей имели место. Так, в донесении от 17 сентября 1939 г. Л. П. Берия К. Е. Ворошилову говорилось, что «в 5 часов утра 17 сентября части РККА и части пограничных войск НКВД Белорусского и Киевского округов перешли государственную границу с Польшей» и в настоящий момент «ведут бой по уничтожению польских пограничных стражниц» (застав). При этом в донесении польские войска назывались «противником».[185]

Оперативная сводка Генерального штаба РККА 17 сентября сообщала следующие факты: «Наша авиация сбила 7 польских истребителей и вынудила к посадке 3 тяжелых бомбардировщика, экипажи которых задержаны».[186]

Факт военных действий РККА против польской армии был признан главой правительства СССР В. М. Молотовым в его докладе на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г., где он заявил, что Польша развалилась благодаря удару германской, а затем Красной армий. В этой же речи Молотов говорил о «боевом продвижении» Красной армии и о захвате ею боевых трофеев, составлявших значительную часть вооружения и боевой техники армии Польши. Здесь же он еще раз обвинил Англию и Францию в агрессии против Германии, которая, мол, «стремится к скорейшему окончанию войны и к миру».[187] Пропагандисты Геббельса воспользовались «услугой» Молотова, отпечатав его речь в виде листовок на английском и французском языках, которые разбрасывались над позициями англо-французских войск.[188]