Морской дьявол - Иван Дроздов

Потом Руслану пожимали руку другие спортсмены, Кто–то сказал, что им до такого мастерства далеко. Из деликатности никто не пытался выяснить, какое место у Руслана в спортивном мире, какая страна имеет такого великого мастера. Они были уверены, что в их кино– и фотокартотеке он не значится, и они, конечно же, очень бы хотели знать его имя. А Маша крепко держала Руслана за руку, словно боялась, что вот сейчас его захватят и куда–то уведут. Руслан же говорил им, где и как следует начинать вращение и в каком положении надо держать ноги, а особенно же ступню, при входе в воду. Затем он всем поклонился и они с Машей вернулись к своим шезлонгам.

Солнце вылетало на купол неба, становилось не по–российски жарко, — русская колония стала одеваться. Шли своим ходом к гостинице.

На большом круглом столе Петр Петрович разложил чертежи, писал какие–то формулы.

— Вы и здесь работаете? — удивился Руслан. — Но что вы хотите поправить в своем самолете? Или уж готовите новый проект, еще более смелый и совершенный?..

Петр Петрович отклонился на спинку стула, разглядывал загоревшее и даже изрядно покрасневшее лицо своего молодого друга. Спросил его:

— Вы вчера видели по телевизору, как огромный самолет, только что сделанный на Украине в конструкторском бюро Антонова, стал разваливаться сразу же после взлета? Один за другим отказали двигатели, а затем при посадке надвое разломился и корпус.

— Как же это они?.. Сырую модель запустили в производство?.. Что–то не додумали?.. Хотели, видно, без наших русских ребят обойтись? Понадеялись на свои силы.

Петр Петрович пытливо заглядывал в глаза Руслана, одобрительно, и даже как будто с восхищением удивлялся зрелости суждений молодого инженера.

— Вы верно угадали суть беды наших украинских коллег. А беда у них случилась великая. Много сил и средств вбухали они в машину, большие надежды на нее возлагали, и вдруг, при первом же испытании, такая катастрофа. Погибших, слава Богу, нет, но сам конструктор разбил голову, и ему сделали операцию на мозге. А если уж под черепную коробку хирург вторгается, — пиши пропало. Впрочем, будем надеяться на лучшее. А что до вашего замечания — вы совершенно правы. Раньше ни одна республика Империи не делала в одиночку такие проекты. У них там, на Украине, остались авиационные заводы, есть и конструкторское бюро, но математическая проработка такой сложной системы оказалась слабой. Хорошие математики у них есть, но надежные математические проработки вершат только наши, русские ученые. К нам и Америка обращается за консультацией по многим проектам, особенно авиационным и космическим. И надежная испытательная база — тоже у нас. Деталям и узлам новой системы нужна продувка на стационарных стендах, а они у нас, в России, имеются. Так вот и вышло: на свои силы понадеялись, а их оказалось недостаточно.

Петр Петрович поднялся из–за стола, потянулся:

— Стар я стал, подолгу за столом в одном положении сидеть не могу. Мышцы ног, спины и шеи затекают, разминка нужна.

Потом вновь склонился над чертежом. Заговорил с Русланом, как с равным товарищем:

— В голову мне мысль залетела, давно уж там гвоздем торчит: как бы это наш самолет так перестроить, чтобы он и на воду мог опускаться. И затем по воде словно бы катер быстроходный плавать. А?.. Как ты думаешь: возможно такое?

— Да я, Петр Петрович, технических решений таких не вижу, но в вас верю. Если вам в голову мысль залетела — так уж и добьетесь своего. Сможет наш самолет садиться на воду. И посадка его так же, как и теперь, будет вертикальной; то есть свечкой он взлетит и свечкой же опустится.

Улыбнулся Петр Петрович, головой покачал. И назвал Руслана на ты, — кажется, впервые так к нему обратился:

— Ты, Руслан, как моя Елена Ивановна. Если я скажу ей: как ты думаешь, справлюсь я с такой задачей, она тут же и ответит: справишься, справишься.

Подошел к молодому инженеру, положил руку на его плечо. Заговорил в раздумье и будто с какой–то тревогой:

— Система конструкции усложнится, а в техническом и научном мире есть закономерность такая: чем сложнее система, тем больше таит она неожиданных сюрпризов. То же случилось и с украинскими товарищами. Они громадный самолет затеяли, хотели мир поразить и рынок завоевать. Не заметили, как система их усложнилась до такой степени, которая уж других расчетов потребовала. Может быть, все известные ранее зависимости в новое качество вошли, — в такую сферу, где прежняя их суть потерялась. Система нашего самолета, если его и на воду еще сажать, тоже выйдет из рамок прежних формул. Одному мне ничего не сделать, нужно позвать конструкторов, разбежавшихся с завода, собрать группу расчетчиков. А денег–то нет на заводском счету.

— С моего счета возьмите. Есть у меня там кое–что.

— Спасибо, Руслан, но не могу я взять твои кровные, заработанные. Подождем немного, — может, посол нам заказчиков найдет. Тебе и на том спасибо, что гостиницу и еду нам оплачиваешь. А больше–то… — нет, не возьму я у тебя.

Как ветер, влетела к ним Мария.

— Руслан, к тебе пришли!

— Кто пришел?

— А тот… с рыжей бородой. И с ним еще двое. Важные такие. Внизу тебя ждут, в вестибюле.

Вышел Руслан в коридор, а с ним и Машенька идет. Гордо шагает и все вперед зайти норовит, не терпится ей привести к арабам Руслана. А он остановился вдруг, оглядел ее, точно впервые увидел, хотел было спросить: «А ты куда?», но потом вспомнил: она же английский знает. Переводчицей будет. И ничего не сказал, а даже обрадовался, что с ним Мария.

В вестибюле, развалясь в просторных креслах, сидели трое арабов. Кадыр поднялся, протянул руку, а два его товарища продолжали сидеть и лишь с любопытством разглядывали русского парня. Потом нехотя встали, поклонились Руслану и едва- едва кивнули Маше. Ее они явно всерьез не принимали и, наверное, недоумевали, зачем здесь эта девочка. Кадыр, показывая на стоявшего с ним рядом пожилого толстого господина, сказал:

— Это наш спонсор. На его деньги существует национальная команда прыгунов. Он хотел бы предложить вам должность главного тренера команды.

— Тренера?.. Мне такую роль предлагали французы, но я отказался. Там климат, а у вас жара. Мы сегодня были на озере, чуть не сжарились.

— Да, у нас жарко, но мы хорошо заплатим. Мы крутили фильмы, узнали вас: вы — олимпийский чемпион. Дважды получили золотую медаль.

— Да, это так. И если уж работать за деньги, то я бы лучше продолжал прыгать и бить рекорды.

— За рекорды дают хорошие деньги, но вот он, — кивнул на толстого…

Руслан сел на диванчик, пригласил Машу сесть рядом и, подумав, заговорил так: