Брежневская партия. Советская держава в 1964-1985 годах - Евгений Юрьевич Спицын

class="a">[1276]. Правда, Николай Иванович тогда, увы, не уточнил, когда такая задача была поставлена генсеком — то ли сразу в декабре 1982 года, то ли позже — только весной 1983 года. Хотя в своих мемуарах он писал, что уже «в начале 1983 года эти крамольные мысли стали обретать плоть, оказавшись в основе долгосрочной программы кардинальной перестройки управления народным хозяйством»[1277]. При этом другие мемуаристы, в частности Л. И. Абалкин, Т. И. Корягина, А. И. Вольский и М. Л. Бронштейн, уверяют, что изначально речь шла именно об идеях конвергенции, возрождении нэповской многоукладной экономики, концессий и кооперативов[1278]. Кстати, как утверждал бывший американский посол в Москве Д. Мэтлок, к моменту смерти Ю. В. Андропова под его патронажем было подготовлено «около 120 исследований», которые «и составили основу программы ограниченных реформ, явленную миру на апрельском Пленуме в 1985 году»[1279].

Между тем в начале января 1983 года высшее руководство страны понесло еще одну утрату — ушел из жизни кандидат в члены Политбюро ЦК Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Тихон Яковлевич Киселев, который уже не один год боролся с онкологией. После его похорон Москва стала подбирать подходящую кандидатуру на вакантный пост. В самом Политбюро ЦК не было единства на сей счет. Кто-то ратовал за председателя Совета Министров БССР Александра Никифоровича Аксенова, в послужном списке которого значились и работа министром внутренних дел БССР, и почти восьмилетняя работа в роли второго секретаря белорусского ЦК в одной упряжке с П. М. Машеровым. Но кто-то активно выступал за кандидатуру заместителя председателя Госплана СССР Николая Никитовича Слюнькова, который уже девятый год работал в этой должности после своего переезда из Минска и ухода с поста первого секретаря столичного горкома. В конечном счете все сошлись на последней кандидатуре, и 16 января Н. Н. Слюньков был избран Первым секретарем республиканского ЦК, правда в состав Политбюро, в отличие от двух своих предшественников, он пока не был введен. При этом с А. Н. Аксеновым он явно не сработался, и уже в июле 1983 года его оправили послом в Варшаву, а новым главой Совета Министров БССР стал второй секретарь республиканского ЦК Владимир Игнатьевич Бровиков.

В том же январе 1983 года состоялось и расширенное совещание в ЦК, где впервые довольно подробно и очень жестко обсуждались вопросы укрепления трудовой и производственной дисциплины, ставшие вскоре одним из главных лейтмотивов всего правления нового генсека. То, что этот курс практически сразу вылился в чисто полицейские мероприятия и демонстрацию силы, мало кого смущало, напротив, он получил всемерную поддержку многих советских граждан, которые истосковались по твердой руке и элементарному порядку в стране. Параллельно с этим Ю. В. Андропов дает команду, в том числе новому руководителю Агитпропа ЦК Б. И. Стукалину, «сделать более открытой работу всех руководящих органов», и в результате в центральной партийной печати начинают еженедельно публиковать отчеты о вопросах, обсуждаемых в том числе на заседаниях Политбюро ЦК[1280]. Тогда же в центральную и местную печать начинает проникать ранее закрытая информация о фактах разложения власти и коррупции в партийном и советском аппаратах, которую по прямому указанию генсека «сливали» в прессу Генеральная прокуратура и Комитет госбезопасности СССР. При этом по его же указанию руководители этих двух силовых структур — А. М. Рекунков и В. М. Чебриков — дали жесткую команду своим самым доверенным подопечным из центральных аппаратов быстро и с особым рвением раскручивать «милицейское», «московское», «узбекское» и «краснодарское» коррупционные дела, в которых были якобы замешаны ряд крупных партийно-государственных работников, в том числе член Политбюро ЦК, первый секретарь МГК В. В. Гришин, кандидат в члены Политбюро ЦК, Первый секретарь ЦК КПУз Р. Ш. Рашидов и бывшие министр внутренних дел Н. А. Щелоков и первый секретарь Краснодарского крайкома С. Ф. Медунов[1281].

Тем временем в конце марта 1983 года в главном партийно-теоретическом журнале «Коммунист» была опубликована статья Ю. В. Андропова «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР», в которой генсек, преломляя современные проблемы строительства социализма через марксистское учение, откровенно заявил, что объективный характер экономических законов «требует избавиться от всякого рода попыток управлять экономикой чуждыми ее природе методами», о чем предостерегал сам В. И. Ленин, говоривший «об опасности, которая кроется в наивной вере иных работников, будто все задачи» социалистического строительства можно решить только «коммунистическим декретированием». Более того, он, по сути, дезавуировал идею непосредственного перехода к коммунизму, заменив ее идеей «совершенствования развитого социализма», подчеркнув при этом, что «наша страна находится в начале этого длительного исторического этапа, который, естественно, будет знать свои периоды и свои ступени роста». А чуть позже, уже на июньском Пленуме ЦК, ряд положений этой статьи найдут свое развитие в выступлении Ю. В. Андропова, где он буквально заявил, что, «если говорить откровенно, мы еще до сих пор не изучили в должной мере общество, в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли его закономерности, особенно экономические. Поэтому порой мы вынуждены действовать, так сказать, эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ошибок». Для многих эти слова генсека стали настоящим откровением, но «посвященные» люди ничуть не удивились этому пассажу, поскольку знали, что новый генсек не считал советское общество социалистическим. Так, тот же Г. М. Корниенко, уже давно работавший с Ю. В. Андроповым по «разоруженческой тематике», в своих мемуарах привел одно из его высказываний, которое зримо показало реальное отношение генсека к советскому общественному строю: «Какой там, к черту, “развитой социализм”, нам до простого социализма еще пахать и пахать»[1282].

Надо сказать, что вопрос об авторстве данной статьи, с которой, по словам Г. А. Арбатова, «идейно и началась перестройка»[1283], до сих пор не прояснен.

Так, по заверению В. А. Печенева, бывшего тогда помощником К. У. Черненко, первоначально эта статья готовилась для Л. И. Брежнева. Однако другие авторы отрицают этот факт. Например, академик Л. И. Абалкин говорит о том, что еще до смерти Л. И. Брежнева он был включен в состав рабочей группы, которая писала эту статью именно для Ю. В. Андропова. А тогдашний главный редактор журнала «Коммунист» Р. И. Косолапов уверяет, что такая рабочая группа была создана уже самим Ю. В. Андроповым, занявшим к тому времени пост генсека[1284].

Надо сказать, что в современной историографии существуют разные оценки и этой статьи, и андроповского выступления на Пленуме ЦК. Так, известные либерал-историки (А. С. Черняев, Р. Г. Пихоя, А. В. Шубин[1285]) полагают, что они носили чисто ритуальный характер и не имели программного характера. Но их оппоненты (И. Я. Фроянов, А. И. Вдовин, А. С. Барсенков, А. В. Островский[1286]) утверждают, что и статья, и выступление Ю. В. Андропова, напротив, носили программный характер и де-факто означали победу «западнического крыла» в партийно-государственной иерархии страны.

Мы уже писали выше, что об андроповском проекте радикальной реформы всей советской системы довольно давно сложены целые легенды, поскольку многие свидетели его истинных замыслов либо