Любимая для эльфа (СИ) - Astra Maore
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лалия слыхом не слыхала о Джунко, но ревность и злость — Лукас одним махом мог разрушить все ее счастливое будущее — вскружила Лалии голову.
Кое-как совладав с давящим воздействием Лукасова взгляда-рентгена, пробирающего ее до косточки, Лалия сжала маленькие кулачки.
— Ненавижу тебя, Лукас!
Лукас нахально улыбнулся.
— Ооо, ты так плохо держишь удар, а решилась воевать со мной? Лалочка, пока это только примерка. И ты знаешь, как мне сладко думать, что ты подружка брата, и твои муки будут его муками?
Лалия еще крепче стиснула кулачки, длинные ногти больно впились ей в кожу.
— Кстати, Эрик в курсе твоей махинации с кристаллами, а режиссерша эротического шоу? Он такой чопорный и строгий на публике, и вдруг такое представление… А я сделал копию, и если это шоу где-то всплывет, ооо… что тогда будет…
Лалия не узнала свой визгливый вскрик.
— Оно не всплывет!
— Да, но только потому, что я дорожу репутацией Царской Семьи. Достаточно, чтобы Эрик узнал — это записанное шоу у меня есть…
Лалия опустила голову, но Лукас не дал ей скрыться, подняв ее красивое, чуть надменное в привычном выражении лицо за подбородок.
— Беги, Лалочка, не беги — я буду рядом. И мое вожделенное внимание, ради которого ты затеяла это все, станет веревкой на твоей пленительно тонкой шее… Подумай о своем поведении, раскайся… Ты славная чувствительная крошка, куда тебе играть с монстрами… Особенно после того, как Эрика ослепит ярость от новых известий, и он растопчет твое изумительное тело. Брат бывает груб, да?
Лукас больше не притрагивался к девичьей коже, но Лалия словно ощущала ток сотен прикосновений.
Голос Лукаса карамельно-раскаленной лавой вливался в ее уши.
— Он сам притащит тебя в фамильные застенки, сам наденет тебе кандалы, и в этом не будет ни капли любви, я уж подогрею его вспыльчивую кровь. Ладно, милая, я вижу, что ты уже готова прорыдать пару суток. Что ж, не стану отказывать тебе в этом удовольствии.
И Лукас растворился так же легко, как появился, не сообщив Лалии, что презираемая ей Тамико тоже в курсе ее постельных игрищ и знает об опасной записи.
А Лалия подумала об обещании Лукаса покинуть мир анамаорэ следом за ней.
Если ее отношения с Эриком закончатся, ее жизнь в Анамаории потеряет смысл. Но тогда и Лукасу придется несладко.
Им предстояло существовать, схвативши друг друга за горло.
Глава 225. Беседы
Марина, пахнущая цветочным ароматом, впорхнула в кабинет так быстро, что не сразу поняла: в просторном уютном зале творится непредсказуемое.
За рабочим столом Лукаса было пусто, он вовсе отсутствовал в зале, зато струящиеся медовые волосы сидящей в кресле… Это она…
Марина резко остановилась и шумно выдохнула:
— Ой, я не вовремя…
— Ну, почему же, — Тамико встала и вышла Марине навстречу.
Немного выше Марины ростом, с более соблазнительными формами, она выглядела обольстительной женщиной в ладно скроенном брючном костюме, тогда как Марина напоминала угловатого подростка. — Должны же мы познакомиться, — Тамико сделала акцент, — без свидетелей.
Марина замялась.
— Ммм, ну да… А где Лу?
Тамико подпустила в голос немного высокомерия.
— Лу будет тут ровно через пятнадцать минут, а где он прямо сейчас, я сказать затрудняюсь — у Лу время уединения. Тебе налить что-нибудь? — Тамико приглашающе указала на буфет.
— Нет-нет, я сама, — Марина чувствовала себя крайне неловко, теряясь под изучающими взглядами карих глаз соперницы.
Пусть Лукас якобы не любил Тамико как женщину — в это было невозможно поверить, видя броскую красоту Тамико и то, как одежда подчеркивает достоинства ее фигуры. Слыша, как уверенно звучит ее звонкий, не высокий, но и не низкий голос. Видя, как Тамико двигается — все говорило, что Тамико очень себя ценит, имея на то веские причины.
— Сама, так сама, — Тамико пожала плечами. Вижу, ты этот кабинет знаешь. Располагайся, не буду тебя стеснять. Да, — Тамико на миг умолкла, словно какая-то мысль внезапно пришла ей в голову, — я же не представилась: Тамико.
Все это Тамико говорила ровно и холодно, не выказывая Марине расположения и внутренне торжествуя, что Марину задевает ее обращение. Марина вся сжалась — не в комок, но Тамико прекрасно понимала, насколько этой дрянной возлюбленной Лукаса с ней неуютно.
Марина приветливо улыбнулась.
— Марина.
Тамико кивнула.
— Будем знакомы. Я скажу Лу, что ты его ждешь, — и Тамико плавно растворилась в воздухе.
Марина приготовила себе травяной чай, опустившись в кресло с нехорошим ощущением, что этот раунд она, застигнутая врасплох, проиграла…
***
Вода настолько прозрачная, что виден каждый камушек из сотен. Русло реки в этом месте неглубокое, она достаточно теплая…
Колетт присела на корточки и зачерпнула воду узкой ладошкой.
— Как думаешь, ее можно пить?
Роберт критично осмотрел источник — он стоял прямо, твердо, но при том расслабленно. Весь, словно ожившая прекрасная статуя.
— Мне можно, а тебе не советую. Одобренные для всех ключи уже в паре километров отсюда.
Колетт сделала жалобно-недовольную гримаску.
— Что, Котена, не дотерпишь? Тогда привал, — и Роберт снял со спины рюкзак с походными принадлежностями.
Погода их баловала, уединенность места тоже, Роберт обошелся пенкой, спальниками и одеялами. Колетт несла еду…
Лесные птицы были свидетелями их ласк и робких, на выдохе, клятв.
Впрочем, Колетт ничуть не сомневалась, что Роберт убьет ее, вздумай она ему изменить. От этого ей было жутко и сладко, и поедая спелые фрукты из больших рук Роберта, Колетт спросила:
— Почему, когда любишь, все настолько приятнее?
Роберт только улыбнулся почти незаметно, уголками губ.
***
Камиллу нисколько не волновала неласковая погода за окном — капризную девушку ждала машина ее ненаглядного Такео, «ее царя и бога», тот обещал заехать за Камиллой после своей работы, и Камилла отважилась попробовать лишь самые легкие угощения Ванессы.
Ей еще хотелось насладиться ресторанными яствами, впрочем, зачастую Кэм пренебрегала диетами, уверяя, что у нее «прекрасный обмен веществ», а все остальное — «дополнительные места для поцелуев».
Наследственность в самом деле выручала гурманку, ее фигура была безупречна.
Сестры беседовали в лаконичной гостиной Ванессы — Камилла настаивала томно и нежно, а Ванесса отводила глаза.
— Эти
