Бисмарк: Биография - Джонатан Стейнберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Юному студенту Ричарду Коху (1882–1949) довелось в учебном 1904/05 году побывать на семинаре Швенингера, теперь уже знаменитого доктора Бисмарка. Семинар проходил в берлинском госпитале милосердия:
...
«Пришли всего лишь несколько человек, очень странного вида, молодых и пожилых, каких обычно можно встретить в ресторанах для вегетарианцев. Да и сам доктор Швенингер выглядел странно. Тогда ему было пятьдесят пять лет. Он был среднего роста, довольно тощий, со смолисто-черными волосами, здоровенной бородой и удивительно живыми глазами, типичный баварец. На нем был цилиндр, светлый фрак, белый жилет и изысканный галстук. Эта элегантность никак не вязалась ни с ученостью, ни с его крестьянским обликом»185.
Никто из медиков не появился в таком наряде. Доктор, и не в белом халате! Кроме того, он высказывал совершенно возмутительные, ненаучные вещи, приводя в замешательство студентов. Кох ушел, но вернулся, желая поспорить:
...
«Я вернулся, разозлился еще больше, но снова пришел. Теория Швенингера сводилась к следующему: «Классическая медицина воспринимает заболевание, как некую абстракцию, чего в действительности не бывает, а только в учебниках. Надо лечить не заболевание, а человека»186… Во время обследования Швенингером пациентов поднимался гам. Студенты вступали в спор, доказывая, что он обращается с пациентами так, как этому никто не учит. “Возьмите себе за правило – ставьте себя на место больного”»187.
В мае 1883 года Швенингер приехал из Мюнхена и начал заниматься исцелением своего непростого пациента. Вот что он сам рассказал К. А. фон Мюллеру о первом сеансе (в изложении Пфланце):
...
«Бисмарк был на грани физического коллапса. Он думал, что перенес удар, его мучили страшные головные боли и бессонница. Никакие препараты ему не помогали. Он уже не доверял врачам. Родственник (сказал он) наложил на себя руки из-за похожего недомогания, и «меня ждет то же самое». «Сегодня, ваше высочество, – сказал доктор, – вы уснете». – «Посмотрим», – скептически ответил Бисмарк. Швенингер запеленал его влажной тканью, дал несколько капель валерьянки, предупредив, что это не снотворное. Затем доктор сел рядом в мягкое кресло, взял его за руку, как «мать, успокаивающая встревоженного ребенка», и канцлер действительно заснул. Когда он проснулся утром, доктор все еще сидел в кресле. Бисмарк не верил, что уже настал день и он проспал всю ночь. “С этого момента он полностью доверился мне”»188.
Терапия Швенингера, по его словам, была очень простая:
...
«Я составлял рабочий график и обозначал задачи, которые должны быть выполнены. Я определял, сколько времени и сил надо потратить на прогулки, упражнения и отдых, следил за приемом пищи и жидкостей в соответствии с назначенным временем, количеством и качеством, регулировал подъемы и отходы ко сну, вмешивался, если требовалось что-то сократить или, наоборот, интенсифицировать, и затем с удовлетворением отмечал прогресс в состоянии души и тела»189.
Страдания, головные боли и невралгия прекратились. Бисмарк снова мог совершать конные выезды. Его вес пришел в норму, как это показано в приведенной ниже таблице (в фунтах):
После 1886 года его вес никогда не превышал 227 фунтов, совсем неплохо для человека ростом шесть футов четыре дюйма. Швенингер фактически сохранил и продлил жизнь Бисмарку190. Как это ему удалось? Ричард Кох объяснил секрет его врачевания:
...
«Весь секрет воздействия Швенингера на Бисмарка в его абсолютной честности. Он ничего не скрывал от него научной терминологией, откровенно обсуждал с ним характер заболевания и лечения на понятном ему языке… Он считал своим призванием порушить консервативную «псевдонаучную» медицину и заменить ее своими “естественными методами исцеления”»191.
Швенингер практиковал холистическую медицину в эпоху Пастера и пристрастия к белым халатам. Студентам 1905 года его методика казалась ненаучной, но она имела одно бесспорное достоинство, которым не владели предыдущие врачеватели Бисмарка: Швенингер пытался исцелить не столько заболевание, сколько индивидуальность Бисмарка, нуждавшуюся в участии и призрении. Можно сказать, что он сам почти довел себя до смертного одра, поскольку был не кем иным, а Бисмарком. За всеми его взрывами ярости, жаждой мести, паранойей и бессонницей скрывались серьезные психологические причины. Они лежали в темных глубинах его гигантской и сложной натуры. Бисмарк занемог из-за чрезмерно бурных психических реакций. Попросту говоря, ему не хватало любви и ласки, а Иоганна, угловатая, холодная и недоброжелательная, возбуждала в нем озлобление, вместо того чтобы утешать. Она не могла дать ему материнского тепла, в чем он больше всего нуждался. Что сделал в первый же день Швенингер? Он уложил его в кровать, как ребенка, «запеленал во влажную ткань (разве не чрево матери?) и дал несколько капель валерьянки, предупредив, что это не снотворное». Валериана произрастает по всей Западной Европе и, возможно, помогла Бисмарку, потому что он получил ее из заботливых рук. Потом доктор сел рядом в мягкое кресло и взял его за руку, «как мать, успокаивающая встревоженного ребенка». Именно так поступают любящие родители, когда их малыша тревожат кошмары: держат его или ее за руку, пока ребенок не уснет. Вильгельмина Менкен-Бисмарк была не способна окружить своего Отто элементарной женской нежностью. Он видел и знал это и ненавидел ее. Швенингер спас Бисмарка, восполнив этот существенный пробел в его жизни – отсутствие человеческой теплоты – и заодно наведя порядок в семейном питании.
8 июня 1883 года Иоганна сообщала Герберту: Швенингер предписал для всей семьи новую диету – яйца, чай или молоко на завтрак, «немного» рыбы и жаркого (никаких овощей) в полдень, кружку молока в четыре часа и столько же вечером. Надо есть «меньше, но чаще». Иоганна беспредельно поверила в волшебство Швенингера и молилась, чтобы «этот приятный, скромный, жизнерадостный и требовательный господин» не отходил от супруга до конца лета192. Швенингер оставался рядом с Бисмарком до последних дней его жизни, и в благодарность канцлер навязал «семейного доктора» медицинскому сообществу Берлина, которое считало его шарлатаном и не желало даже разговаривать с ним. Как написал Кох, «лишь в 1900 году Швенингер получил пост, соответствовавший его квалификации, став заведующим отделением в провинциальной больнице в Гросс-Лихтерфельде»193.
