Лукиан Самосатский. Сочинения - Лукиан

Как она задумала, так и сделала. Встав после обеда, она пошла в дом, где жил Комбаб, с мольбами охватила его колени и призналась в любви. Но он сурово выслушал ее слова, отказал ей в просьбе и упрекнул ее за опьянение. Тогда Стратоника стала угрожать, что наложит на себя руки. Комбаб в испуге рассказал ей о своем несчастье и открыл ей всю истину. Эта неожиданность успокоила страсть Стратоники, но любовь свою она не могла забыть. Проводя целые дни с Комбабом, она утешала этим свое безнадежное чувство.

Подобную же любовь и теперь еще можно встретить в Гелиополе. Женщины страстно влюбляются в галлов, которые, в свою очередь, безумно к ним стремятся; такая любовь не вызывает ничьей ревности и почитается даже священною.

23. Однако то, что произошло в Гелиополе со Стратоникой, не осталось скрытым от царя. Многие, вернувшись домой, обвиняли ее и рассказывали обо всем царю. Страдая от этого, царь еще до окончания постройки отозвал Комбаба.

Другие рассказы об этом событии нельзя считать правдой. Стратоника будто бы, не достигшая того, к чему стремилась, сама написала мужу, обвиняла Комбаба в покушении на ее честь. Рассказы эллинов о Сфенебее и Федре кносской ассирийцы относят к Стратонике. Я же сомневаюсь, чтобы Сфенебея или Федра могли так поступить, особенно если Федра действительно любила Ипполита. Впрочем, пусть все будет так, как оно было.

24. Когда приказ царя пришел в Гелиополь и Комбаб узнал причину своего отозвания, он спокойно отправился в путь, так как знал, что дома у него оставалось доказательство его правоты. Когда он явился к царю, то тотчас же был связан и взят под стражу. Потом царь созвал друзей, которые присутствовали при отправлении Комбаба, вывел последнего на середину и стал обвинять его в прелюбодеянии и распущенности. Горько жалуясь на злоупотребление доверием и дружбой, он упрекал его в трех преступлениях: в совершении прелюбодеяния, в нарушении верности и в нечестии по отношению к божеству в то время, когда он строил храм. Многие из присутствующих свидетельствовали, что видели Стратонику и Комбаба в объятиях друг друга. Под конец всем было ясно, что Комбаб будет умерщвлен как совершивший преступление, наказуемое смертью.

25. До сих пор он стоял, не сказав ни одного слова. Но лишь только его повели на казнь, он заговорил и попросил вернуть ему его сосуд, добавив при этом, что царь убивает его не за своеволие и преступление по отношению к Стратонике, а лишь из желания овладеть тем, что Комбаб передал ему перед отправлением в путь. Тогда царь призвал казначеев и приказал им принести то, что они хранили. Когда принесли сосуд, Комбаб сломал печать и показал то, что в нем находилось. "Царь, — сказал он, — именно этого обвинения боялся я, когда ты посылал меня в путешествие. Я не хотел идти, но ты принудил меня, и потому я совершил над собой это насилие, которое должно было обеспечить честь моего господина, но которое было так тяжело для меня. Несправедливо поэтому обвинять меня в преступлении, совершить которое мог только мужчина". Тогда царь обнял его и со слезами воскликнул: "О, Комбаб! Какой ужасный поступок ты совершил. Зачем ты, а не кто-нибудь другой нанес себе это позорное увечье! О несчастный! Не могу же ведь я хвалить тебя за это. Лучше бы не было твоих страданий, лучше бы мне их не видеть. Ведь мне не надо было такого оправдания. Но если уж бог так судил, то пусть мщение постигнет клеветников. Они будут преданы казни; тебя же я осыплю дарами, ты получишь груды золота и серебра без счета, ассирийские наряды, царских коней. Входи ко мне без доклада, никто тебе не запретит видеть меня, даже когда я возлежу с женой".

Как царь сказал, так и сделал. Доносчиков тотчас повели на казнь. Комбаб же получил богатые подарки и стал лучшим другом царя. Казалось, что никто в Ассирии не был равен ему по мудрости и богатству.

26. Когда же Комбаб пожелал достроить храм, который он бросил неоконченным, царь тотчас отпустил его. По окончании постройки Комбаб остался на всю жизнь в Гелиополе. В награду за его доблесть и добрые дела царь разрешил Комбабу воздвигнуть себе в святилище статую; и до сих пор там стоит эта бронзовая статуя, работы Гермокла родосского, с телом как бы женщины, но в мужской одежде. Говорят, что самые близкие друзья Комбаба из сочувствия к его горю захотели разделить с ним его участь. Они подвергли себя тому же увечью и вели одинаковый с ним образ жизни. Другие же объясняют их поступок участием богов: они говорят, что Гера полюбила Комбаба и, чтобы не оставлять его одиноким в горе, внушила многим желание последовать его примеру.

27. Вскоре это вошло в обычай, который сохранился и до наших дней. Каждый год многие оскопляют себя и становятся похожими на женщин, желая этим утешить Комбаба или умилостивить Геру. Они никогда не надевают мужской одежды, но носят женское платье и исполняют женские работы. Я слышал, что и этот обычай следует приписать Комбабу. С ним однажды случилось следующее. Прибывшая на праздник чужестранка увидела его в мужской одежде и, пораженная его красотой, страстно в него влюбилсь. Но, узнав об его увечье, она с горя покончила с собой. После этого случая Комбаб, убедившись, что в делах Афродиты его преследуют несчастья, решил одеваться в женскую одежду, чтобы никогда больше не вводить женщин в заблуждение. По той же причине и галлы не носят мужской одежды.

Это все, что я хотел рассказать о Комбабе. О галлах я упомяну далее, когда буду говорить об их оскоплении и о том, как они его совершают, каким образом их хоронят и почему они не входят в храм. Но сначала я хочу рассказать о расположении и величине храма.

28. Воздвинутый на холме, который находится в самой середине города, храм окружен двойными стенами, из которых одна сооружена в древности, а другая — незадолго до нашего времени. Пропилеи храма повернуты в сторону северного ветра, высота их около ста саженей. В этих-то пропилеях и стоят фаллы высотой в тридцать саженей, сооруженные Дионисом. На один из этих фаллов два раза в год влезает человек и остается на его вершине в течение семи дней. Большинство объясняет такой обычай тем, что этот человек со своей высоты вступает в близкое общение с богами и испрашивает у них блага для всей Сирии. Благодаря этому боги внимают его мольбам с более близкого расстояния. Другие же думают, что это делется в честь Девкалиона и в память о потопе, когда люди спасались от воды на горах и на вершинах деревьев. Мне это последнее представляется мало вероятным; я думаю, что и этот обряд совершается в честь Диониса. Мое мнение подтверждается тем, что при посвящении фаллов Дионису, как известно, ставят на них человеческие фигурки из дерева; зачем это делается, я не могу объяснить, но мне кажется, что человек, влезающий на фалл, подражает этим деревянным человечкам.

29. Взбирается же этот человек следующим образом. Обвязав себя и фалл небольшой веревкой, он постепенно поднимается по выступам фалла, на которые легко можно опереться кончиком ноги. По мере того как человек поднимается, он подтягивает к себе с обеих сторон веревку вроде того, как это делают возницы, натягивая вожжи. Если же кто-нибудь не видел, как это делается, но видел людей, взлезающих на пальмы в Аравии, Египте или в другой стране, тот поймет, о чем я говорю. Поднявшись наверх, человек спускает вниз другую, длинную веревку, заранее припасенную, и на ней подтягивает все, что ему нужно: дерево, одежды, орудия. С их помощью он устраивает себе шалаш, где и сидит, оставаясь на фалле в течение упомянутого числа дней. Многие приносят ему золото, серебро и медь, оставляют их в ящике неподалеку от него и, сказав свое имя, уходят. Человек, стоящий внизу, сообщает имена жертвующих верхнему, и тот творит за каждого молитву. Молясь, он ударяет в медный инструмент; приведенный в движение, он издает громкий и резкий звук. Человек этот совсем не спит; если же дремота одолеет его, то к нему влезает скорпион, пробуждает его и причиняет ему нестерпимую боль, — и это ему наказание за сон. Вот какое святое и благочестивое предание существует о скорпионе, но насколько оно достоверно, я не могу сказать. Мне лично кажется, что этому человеку мешает заснуть главным образом страх перед падением. Но довольно о людях, влезающих на фалл.

30. Храм обращен в сторону восходящего солнца. По своим формам и по роду постройки он похож на храмы в Ионии. На две сажени от земли возвышается площадка, на которой стоит самый храм. К нему ведет неширокая лестница, сделанная из камня. Входящего в храм прежде всего сильно поражает переднее помещение, снабженное золотыми дверьми. Внутри весь храм сверкает золотом, и даже потолок весь золотой. Пахнет здесь тонким ароматом, подобным тому, которым, говорят, насыщена вся Аравия. Уже издали навстречу струится дивное благоухание, и даже по выходе из храма оно не покидает посетителя, пропитывая насквозь одежду, и ты всегда будешь его помнить.