Судьбы, как есть - Владимир Кочергин

На следующий день, после вечернего разговора со Щукиным, Артем снова созвонился с ним и задал опять тот же вопрос об отпуске Гусева. Щукин сказал, что он не препятствовал уходу в отпуск, но и не является инициатором, у него есть свой непосредственный начальник, который имеет графики отпусков, вот к нему и все вопросы, Я ведь Вам уже об этом говорил, — закончил на этом Щукин.

Артем вышел на исполняющего обязанности начальника отдела, и тот спокойно объяснил:

— У Гусева просроченный отпуск, и держал его Щукин. Гусев сам мог уехать в любой момент, если не будет возражать следователь в прокуратуре, к кому он сейчас прикреплен.

— Странно, получается, — размышлял Шмелев, — Гусев в пятницу в 16 часов об отпуске не помышляет, строит планы на понедельник и вдруг исчезает в субботу в Анапу. Конечно же, он вынужден не звонить. Если Щукин понял, что Гусев полностью на стороне потерпевшего и все делает для того, чтобы раскрыть преступление до конца, где, конечно, никто не скажет, что Гарисов не при делах. Турдыев и Ашотов тоже с боку припеку в деле. Не каждый может признать свои ошибки, а если это еще касается крепости кресла, на котором сидит начальник, то это еще и опасно. Какой-то потерпевший, бывший вояка, пытается сказать: «Вы профессионально непригодны, господин полковник. Вам пора писать рапорт по собственному желанию на гражданку. Вы, видимо, устали, и теперь, зачерствев от чужого горя, все беды для вас — это чужие беды, и как закончится расследование — не важно, важно, чтобы раскрыть и рапортовать».

Не добившись ничего вразумительного, почему Гусев резко уехал в отпуск, Артем потратил еще половину дня, пытаясь дозвониться, достучаться до руководства ГУВД Москвы. Генерал Колокольцев убыл в отпуск, а за него остался его заместитель. Многих просил Артем поспособствовать выходу на провод и на личный разговор с генералом Ивантеевым. Одним словом, уже поздним вечером он понял, что не готов с ним разговаривать генерал, а может быть, и не захотел. Мелкая сошка для него полковник Шмелев.

Честно говоря, Артем для встречи с Ивантеевым много сделал звонков и провел объяснений и просьб, чтобы добиться встречи. Артем боялся, что с уходом Гусева дело встанет, а потом уйдет в отпуск Стариков, придет Хмелюк, и все снова завязнет, и не будет обысков, и Гарисов снова станет не при делах, и зачем нам нужны признания Мормурадова. Короче, все, что с таким трудом собиралось, снова осядет на бумаге.

Артем дозвонился до напарника Гусева и предложил ему встретиться на квартире Ольги.

После встречи Шмелев немного успокоился, Андрей смог убедить его в том, что на данный момент все под контролем и совсем не плохо, если его напарник проведет отпуск с семьей в Анапе, в июле месяце, в угро, не просто попасть в отпуск. Тогда Артем сразу спросил:

— Почему не позвонил Руслан по нашему телефону, он звонил тебе?

— Похоже, с телефона жены, — ответил Антон.

— Похоже или с другого телефона? Он про меня что-либо говорил?

— Пусть не беспокоится, все под контролем.

— Хорошо. Тогда я прошу хоть как-то держать меня в курсе дел.

Потом в течение получаса они строили версии, и Андрей обещал давать информацию по Мормурадову после посещения его в СИЗО. Но Шмелев понял, что Стариков уже загрузил Андрея подготовкой к проведению обысков. Андрей в эту жару бегал по ломбардам и собирал сведения по сдаче ювелирных изделий подозреваемыми.

Страшная жара 2010 года растекалась безжалостно по всей Москве не только температурой за 30, но и смогом от лесных пожаров. Во всех новостях, практически на всех каналах говорят о сильных пожарах в той или иной области, уже погибло более 30 человек.

Ночью Артем просыпался по несколько раз. Духота не давала нормально не только заснуть, но и спать. Окна и форточки лучше не открывать, так как едкий дым охватывал все помещение, и в нос лез запах гари. Людмила тоже мучилась от этой духоты, а еще от жары у нее поднималось кровяное давление. Этой ночью, часа в три, Артем услышал шум на кухне. Он аккуратно встал и проследовал в фойе, откуда услышал, как бьется в закрытую кухонную дверь Джемма, его любимая собачка пекинес, купленная когда-то в 2002 году его покойной дочерью Ольгой.

Когда Артем открыл дверь, то бедная собака, выбившись из сил от жары и гари, упала на бок и высунула свой темно-синий язык. Сначала Артем растерялся, но вспомнил, как он уже спасал ее от смерти, и не один раз, а три. Последний раз в прошлом году после поездки на машине «Ровере» Паши Медянина в Ковров. Тогда она «реально умерла». Помог массаж грудной клетки, и вовремя залили с Людмилой ей в пасть разных настоек, то, что пили сами в стрессовых ситуациях, там и боярышник, и валерьянка, и пион, и пустырник, а главное, валокордин. Все это подсказала тогда дать Людмила. Артем и на этот раз быстро намешал капли и, насильно раздвинув ложкой стиснутые зубы собаки, влил ей лекарство. Джемма некоторое время лежала неподвижно, вывалив язык, и вдруг, подобрав язык, снова начала тяжело дышать. После того, как собачка пришла в себя, Артем унес ее в ванную, включил холодную воду и лил ей на спину до тех пор, пока вода не пропитала ее до самой кожи.

И, как бы ни было жарко и душно, больше собаку никто на кухне не прикрывал. После реанимации, еле пришедшая в себя, собачка смотрела на хозяина такими преданными глазами, что Артем снова, как всегда при встрече, стал ей говорить:

— Девочка моя, Джеммочка, собачка дорогая моя, добрая моя, слава богу, ты выжила. Не умирай, пожалуйста, ты ведь умненькая собака, тебя Лизочка за хвост таскала, гладила тебя всегда. И раньше, когда только начинал Артем говорить с Лизой по телефону, как первый вопрос был: «Деда, а где Джемма?» Потом дед говорил с ней, прикидываясь собакой с человеческим голосом, и даже пытался лаять. Лиза радовалась, задавала «Джемме» вопросы и получала на них ответы через деда. После таких слов, как «Бутово», «дед», разговор у Лизы продолжался словами о Джеме: «Где Джемма, что делает Джемма, позовите Джемму к телефону». Поэтому после гибели Лизы и Оли Джемма стала живой частичкой, в которой Артем черпал некое соприкосновение с прошлым. Тем дорогим, милым и теплым прошлым, когда между ними важно выхаживала или крутилась, как юла, черно-белая собачка Джемма. Интересно бы знать, ждет ли встречи с умершими это существо, ведь наверняка она не знает, что больше никогда не услышит радостный визг Лизочки и не почувствует ласковые поглаживания по голове ее первой хозяйки Ольги. Наверное, не только первой хозяйки, но и спасительницы. Когда Оля купила эту собачку, то здоровье у нее было не ахти какое, и вскоре у нее начала облезать шерсть с головы, живота, ушей. Оля возила ее вместе с мамой по клиникам, и наконец, они нашли лекарства и средства лечения. Собачка поправилась, похорошела. А ведь два врача говорили, что ее надо усыплять, толку из нее не будет. Оля же настойчиво таскала Джемму по разным ветлечебницам.

— Ольга, светлая моя доченька! Кто же дал такое страшное разрешение на твою гибель? Гибель в 31 год, когда человек только и начинает понимать по-настоящему ценности жизни, — размышлял Артем, также зная, что и Оля, и Лиза — они в своем еще совсем раннем возрасте от 2–3 лет отличались от своих сверстников. Один взгляд Оли чего стоил, когда она внимательно слушала чтение сказок, как она слушала музыку, а Лиза, особенно при встрече, могла так окинуть взглядом, что казалось, видит насквозь или что про тебя все знает. О, как бы сейчас хотелось увидеть этот взгляд!

У Артема от воспоминаний задергалась правая бровь, учащенно забилось сердце, и снова, как уже не в первый раз, подступил колючий комок к горлу.

Жара, которая раньше не стояла так долго в Москве, безжалостно косила, особенно пожилых и больных людей. Прошлый раз, а это было два дня назад, Артем приехал на кладбище, но к могилке не проехал, несмотря на то, что уже было 14.30. Он остановился у КПП перед шлагбаумом Бутовского кладбища и, узнав, что за день хоронят четвертую бабушку, оставив машину на обочине дороги, пошел пешком к 12 участку, пошел по дороге, которую кто-то избрал для него и Людмилы, и не только для них в их жизни, которая теперь их дорога до гроба, до того момента, когда перестанут биться их сердца, работать мозги и не будет сил прийти и помолиться за любимых.

Артем, который раз ловил себя на мысли, что ему было бы легче, если бы его не стало на этой земле, но, представив себе, что со всеми заботами останется справляться его любимая жена Людмила, будут грустить и страдать его старшая дочь и внучка, и он злился на то, что кто-то не смог подсказать, направить его мысли на то, чтобы принять меры, предотвратить беду. «На все воля Божья, — вертелось у него в голове. — Какая воля? Зачем такая воля? Кто правит такой волей? Да, я понимаю, все может случиться. Случиться, но не это издевательство, не это насилие. Зачем убили ребенка?»