Путь кинжалов - Роберт Джордан

– Интересно, кем бы ты была у себя на родине? – лениво промолвил Ранд. – Разве тебя не учили стучаться?

Мин чувствовала, что мускулы обнимавшей ее руки тверды как камень.

Свисавший на лоб Дайгиан лунный камень на тонкой серебряной цепочке качнулся, когда Айз Седай покачала головой.

– Кадсуане Седай сообщили о твоей просьбе, – сказала Дайгиан холоднее прежнего, – и она попросила меня передать свои сожаления. Она очень хочет закончить вышивку и, возможно, встретится с тобой в другой день. Если у нее будет время.

– Она именно так и сказала? – с угрозой в голосе спросил Ранд.

Дайгиан высокомерно фыркнула.

– Оставляю вас, чтобы вы продолжили... то, чем занимались.

Мин задумалась, выйдет ли она сухой из воды, если влепит Айз Седай пощечину. Дайгиан, будто прочитав мысли девушки, окинула ее ледяным взглядом и повернулась к двери.

Ранд, тихо выругавшись, сел.

– Скажи Кадсуане, пусть убирается в Бездну Рока! – крикнул он вслед удаляющейся сестре. – Скажи, пусть сама сгниет!

– Зря ты это, Ранд, – вздохнула Мин. Будет куда труднее, чем она предполагала. – Кадсуане нужна тебе. Ты ей не нужен.

– Да ну? – тихонько промолвил он, и девушку пробрала дрожь. Если его голос раньше показался ей угрожающим, то теперь...

Ранд готовился тщательно: вновь облачился в зеленую куртку, отослал через Мин несколько посланий Девам. По крайней мере его просьбы они продолжали передавать. Ребра у него болели не меньше, чем раны на левом боку, а по животу будто доской колотили. Да, он дал им обещание. Оставшись один в спальне, Ранд ухватился за саидин, не желая, чтобы даже Мин видела, как он опять пошатнулся. Он может сделать так, чтобы ей не грозили опасности, но почувствует ли она себя в безопасности, если увидит, как его шатает? Ради нее он должен быть сильным. Ради нее – и всего мира. Клубок чувств Аланны в глубине сознания напоминал о цене беспечности. Сейчас Аланну одолевала хандра. Должно быть, она слишком далеко зашла в спорах с Хранительницами Мудрости, потому что хоть сейчас она и сидела, но на самом краешке.

– Я все равно считаю, что это безумие, Ранд ал’Тор, – заявила Мин, когда он осторожно возложил себе на голову Корону Мечей. Ему не хотелось, чтобы те крошечные клинки опять до крови оцарапали кожу. – Ты меня слышишь? Я пойду с тобой. Ты сам признавался, что я тебе нужна, а для того, что ты задумал, – и подавно!

Она предстала во всей красе: руки в боки, ногой постукивает, а глаза чуть ли молнии не мечут.

– Ты остаешься здесь, – твердо сказал Ранд. Он по-прежнему не был до конца уверен в том, что намеревался совершить, и не хотел, чтобы Мин стала свидетельницей его ошибки. Он очень боялся, что может сделать ложный шаг. И не ожидал ничего хорошего.

Мин нахмурилась, перестала постукивать ногой. Сердитый огонек в ее глазах сменился беспокойством, которое мигом исчезло.

– Что ж, ты уже вполне вырос и тебя, пастушок, не нужно вести за руку через двор конюшни. Кроме того, мне еще почитать надо.

Усевшись на высокий позолоченный стул, Мин скрестила ноги, подобрала книгу, которую читала, когда пришел Ранд. И через миг, открыв книгу на заложенной странице, как будто с головой погрузилась в чтение.

Ранд кивнул. Именно этого он и добивался: Мин тут, в безопасности. Хотя вряд ли она совсем о нем позабыла.

Возле двери в коридоре сидели на корточках шесть Дев. Они бесстрастно посмотрели на Ранда, не проронив ни слова. Взор Нандеры был безучастнее других, хотя взоры Сомары с Несэйр казались ничуть не теплее. Ранд подумал, что Несэйр из Шайдо; нужно будет за ней приглядеть.

Аша’маны тоже ждали – Льюс Тэрин в голове Ранда мрачно забубнил, что их надо убить; у всех, кроме Наршимы, на вороте сверкали эмблемы дракона и меча. Ранд коротко велел Наршиме охранять его покои, и тот резко отсалютовал, а в его темных, слишком больших глазах, навидавшихся многого, промелькнула легкая обида. Ранд не думал, что Девы выплеснут на Мин свое недовольство, но рисковать не хотел.

Только безумцы не доверяют всем подряд. Льюс Тэрин будто бы удивился. И он-то уж вполне безумен. В боку запульсировала боль.

– Покажите, где мне найти Кадсуане, – распорядился Ранд.

Нандера плавно поднялась на ноги и, не оглянувшись, двинулась вперед. Ранд пошел следом, остальные пристроились за ним, Дашива и Флинн, Морр и Хопвил. На ходу он поспешно инструктировал их. Из всех возражать пытался один Флинн, но Ранд оборвал его; на споры не было времени. Седой гвардеец был последним, от кого Ранд ожидал возражений. Скорее, от Морра или Хопвила. Хотя уже и не столь наивные, они еще были довольно юны, и вряд ли бритва часто гуляла по их нежным щекам. Но Флинн... Нандера шагала бесшумно, а топот Аша’манов эхом отзывался под высокими потолками, таящейся в нем угрозой разгоняя встречных по закоулкам.

В Солнечном Дворце ныне все до последнего знали Дракона Возрожденного в лицо, и всем было ведомо, кто такие мужчины в черных мундирах. Слуги в черных ливреях кланялись или приседали в реверансах и торопились убраться с глаз долой. От них почти не отставали благородные господа: нацепив на лица деловито-целеустремленные выражения, они старались оказаться как можно дальше от пяти мужчин, способных направлять Силу. Айлил, встретившаяся Ранду и Аша’манам, безучастно посмотрела на них и отвернулась, Анайелла, разумеется, жеманно разулыбалась, но когда Ранд оглянулся, то перехватил ничего не выражающий взгляд. Бертом раскланялся и угрюмо улыбнулся.

Нандера ничего не сказала, просто указала копьем на закрытую дверь, повернулась на пятках и зашагала обратно.

Кар’а’корн, которого не охраняет ни одна Дева. Неужели они считают, что ему достаточно Аша’манов? Или ее уход – еще один знак их недовольства?

– Делайте то, что я сказал, – произнес Ранд.

Дашива вскинул голову, будто очнувшись, потом взялся за Источник. И потоком Воздуха с грохотом отворил широкую дверь, украшенную резьбой в виде вертикальных линий.

Остальные трое ухватились за саидин и следом за Дашивой мрачно переступили порог.

– Дракон Возрожденный, – громко объявил Дашива, слегка усилив голос Силой, – король Иллиана, Повелитель Утра, явился встретиться с женщиной по имени Кадсуане Меледрин.

Ранд, расправив плечи и выпрямившись, ступил внутрь. Он не узнал плетения, созданного Дашивой, но воздух будто загудел от угрозы, от ощущения чего-то грозного, надвигающегося неудержимо.

– Я посылал за тобой, Кадсуане, – сказал Ранд. Плетений он не использовал. И без этого голос его был тверд и жесток.

Зеленая сестра сидела возле маленького столика, с пяльцами в руках. На полированной столешнице стояла открытая корзинка, полная катушек с яркими нитками. Кадсуане была в точности такой же, какой он ее помнил. Строгое лицо венчал серо-стальной пучок волос, украшенный маленькими золотыми рыбками и птицами, звездами и полумесяцами. Те же темные глаза, казавшиеся почти черными на светлом лице. Холодные, оценивающие. При виде этих глаз Льюс Тэрин взревел и бежал прочь.