"Фантастика 2023-162", Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Лидин Александр

— Молодцы, что не дали им поднять тревогу, — сипло похвалил Эврих гушкаваров, и тут только Яргай сообразил, что пришедшие вернулись без чудо-мага, ради вызволения коего и был затеян этот дерзкий поход.

— А где Тразий Пэт? Почему вы возвратились без добычи?

— Эти мерзавцы опаивали его дурманящим зельем, чтобы он не мог колдовать. Тразий умер, когда Эврих пытался привести его в чувство, — ответил за арранта Тартунг, решив до поры до времени о происшедшей с Афаргой перемене не упоминать.

Эврих кинул на юношу благодарный взгляд и скомандовал:

— Возвращаемся. Надобно уносить ноги, пока дворцовая стража не проведала о наших подвигах.

— Значит, вся затея провалилась и мы напрасно сюда заявились? — разочарованно протянул Пахитак.

— Не совсем так. Давайте, однако, поговорим об этом после, когда окажемся в безопасном месте.

Не обращая внимания на протесты заинтригованных гушкаваров, Эврих ступил на мост, и спутникам его не оставалось ничего иного, как последовать за ним.

Они почти не обращали внимания на Афаргу, все ещё воспринимая её как балласт. Она продолжала оставаться для них жертвенным ягненком, которого охотники используют в качестве приманки, жалобное блеянье которой должно привлечь достойного их внимания хищника. Если кто-либо из гушкаваров и заметил отсутствие на шее девушки неснимаемого ошейника — что было сомнительно, — то вряд ли придал этому значение. Но Тартунг знал: из добычи Афарга превратилась в охотника, и горе тому, кто вызовет её гнев или просто неудовольствие. Он видел, с каким наслаждением она выбивала двери камер, расшвыривала оказавшихся на её пути тюремщиков, не тратя на это, кажется, ни малейших усилий. Хотя, с другой стороны, копившаяся в ней сила была не беспредельна, и едва ли она сумеет быстро её восстановить, не обладая ни нужными знаниями, ни необходимым для этого опытом.

Интересно, понимает ли Эврих, что они схватили тигра за хвост и в «Доме Шайала» Афарга будет так же безопасна, как кобра в мышиной норе? Сам юноша ощущал исходящую от чародейки опасность столь явственно, что старался не поворачиваться к ней спиной и не упускать её из виду. Он был начеку и не убирал руку с кванге. Аррант же то ли не разделял его опасений, то ли слишком был потрясен смертью Тразия Пэта и утомлен тщетными попытками исцелить друга. Он шел не оборачиваясь, медленно и упрямо, наклонившись вперед, словно преодолевая напор встречного ветра. Дважды сбивался с пути, но вовремя спохватывался и выводил-таки своих спутников к очередной лестнице, пандусу или подземному ходу, по которым они спускались все ниже и ниже, с террасы на террасу.

Временами аррант останавливался, вглядываясь в силуэты статуй, деревьев и беседок, едва различимые на фоне темно-серого неба, и Яргай тревожно вопрошал его, не заблудились ли они. Эврих мотал головой, беззвучно шевелил губами, загибал пальцы — может, повороты считал, а может, число пройденных шагов — и, оступаясь и оскальзываясь, брел и брел вперед. Тартунг верил, что ежели аррант не свалится от истощения сил, то выведет их из императорских садов, напоминавших ему теперь хитрую ловушку, и все же временами его тоже охватывали сомнения. Этой вот вазы, в которую можно уложить трех человек, они явно не видели по пути к «Птичнику». Не проходили они и под сводами каменной арки, украшенной мордами пренеприятней-ших тварей, которых разве что в скверном сне можно увидать. А потом глаз вдруг различал памятный силуэт круглой беседки, обильно увитой плющом, бронзовую наездницу на вздыбленном коне, чьи волосы сливались с гривой и напоминали знамя…

Обратный путь кажется обычно короче, однако на этот раз у Тартунга создалось впечатление, что от «Птичника» они добирались вдвое дольше, чем шли до него, и при виде знакомой пихтовой аллеи, с которой началось их путешествие по императорским садам, он ощутил не только радость, но и непривычную слабость в ногах. Гушкавары радостно загалдели, сбросили веревку, и Пахитак первый скользнул по ней к подножию стены.

— Гляньте-ка, дождь-то кончился! И посветлело вроде, звезды высыпали! — Рутак оглянулся по сторонам с таким удивлением, точно дождь лил в Городе Тысячи Храмов весь год, не переставая. — Я даже валуны могу разглядеть, между которыми мы лодку спрятали!

Небо на севере и правда просветлело благодаря проглянувшим звездам, но любоваться открывшимся видом у Тартунга не было ни сил, ни желания. Вероятно, Эврих выкачал из него немало энергии ради оживления Тразия, и теперь это стало особенно ощутимо. А ведь надобно было ещё помочь спуститься раненым, да и аррант двигался все медленнее и неувереннее, как охмелевшая черепаха. Проведя гушкаваров через императорские сады, он исчерпал свои возможности, и хорошо хоть ещё не ослеп, хотя и тер кулаками глаза, словно невыспавшийся ребенок.

— Пусти меня, — отстранила юношу Афарга и позвала Эвриха: — Иди сюда. Давай я тебе петлю под мышками пропущу, иначе мы тут до рассвета прокопаемся.

Морская дорога, к счастью, была пустынна, и они без происшествий спустились со стены. Теперь, если взглянуть со стороны, незадачливые спасатели Тразия Пэта походили на компанию при-позднившихся гуляк, с трудом волочивших ноги после обильных возлияний. Яргай поддерживал Рутака, у которого из-под повязки вновь начала сочиться кровь, Кужаул тяжело опирался на Пахитака, Афарга волокла Эвриха, а Тартунг, достав из-под плаща кванге, замыкал шествие, настороженно оглядываясь по сторонам. Даже обнаружив учиненную чародейкой в «Птичнике» бойню, дворцовая стража не успела бы так быстро оцепить императорские сады, но конные дозоры несколько раз за ночь объезжали прилегавшую к морскому порту территорию, и встреча с одним из них могла кончиться для маленького изможденного отряда трагически.

Достигнув нагромождения валунов, среди которых они спрятали вытащенную из воды лодку, гуш-кавары вздохнули с облегчением, и Тартунг уже собирался спрятать кванге, когда шедший впереди Яргай издал тревожный крик. С тихим лязгом и шипением мечи покинули ножны, кто-то из разбойников крикнул: «Измена!» — и тут же чей-то смутно знакомый голос успокаивающе произнес:

— Свои, свои! Нас послала Тарагата! Оружие в ножны, это я, Тохмол!

— Собачий корм! Чтоб у тебя волосы внутрь росли! — прорычал Яргай. — Этак можно человека на всю жизнь заикой оставить!

— Бхард, Вимьян, Майтат? — с удивлением произнес Рутак, вглядываясь в появившиеся из-за валунов фигуры. — Вы-то здесь чего забыли?

— Тарагата посчитала нужным подстраховаться. Обидно было бы, угоди вы в последний момент в руки конного разъезда, — объяснил высокий, клювоносый гушкавар. — О, среди вас, я вижу, раненые! Пустили вам стражники кровушки?

— Не без этого. Но, можешь не сомневаться, в долгу мы не остались, — самодовольно проворчал Яргай и распорядился: — Раз уж вы тут оказались, возьмите меня с Рутаком в свою лодку, а двое пусть в нашу перейдут. Быстрей до дому доберемся.

— Вимьян, Майтат! Помогите спустить их лодку. Почему же вы без мага возвращаетесь? — поинтересовался Тохмол, причем Тартунгу показалось, что и сам он, и товарищи его ничуть не были огорчены отсутствием Тразия Пэта.

Дружно навалившись, они столкнули лодку в крохотный заливчик между валунами. Первым Афарга с Тартунгом усадили в неё зябко кутавшегося в плащ Эвриха, ставшего похожим на старого больного ворона. Потом туда забрался отчаянно клацавший зубами Кужаул. Тартунг, зайдя по пояс в воду, не давал волнам прибить её к берегу, а Вимьян с Пахитаком наперебой принялись предлагать Афарге свою помощь.

То ли нарочно, то ли случайно Вимьян притиснул к себе девушку, и тут произошло то, чего никто, кроме Тартунга, не ожидал. Зашипев, словно камень в парной, Афарга отшатнулась от гушкавара, вытянула руки с растопыренными пальцами, и Вимьян, будто получив чудовищную оплеуху, нанесенную невидимой, но мощной дланью, отлетел в сторону и шлепнулся в воду. Пенная волна накрыла его с головой, он вскочил на ноги и, отфыркиваясь и отплевываясь, бросился на обидчицу.