«На суше и на море» 1962 - Георгий Кубанский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Они или мы, — произнес капитан Атвелл.
— Вы говорите, что не хотите жертвовать чьей-либо жизнью, — сказал Суинертон со странной горечью. — Но вы это делаете. Вы уничтожаете мыслящие растения, а они бесконечно выше нас и живут гораздо более высокой мыслительной жизнью, чем мы, грубые животные, считающие себя цивилизованными.
— Мы убиваем их во имя необходимости. Это всего лишь часть великой битвы за космос…
— Бессмысленно! Это бессмысленно!
Глаза у Суинертона стали дикими, и он побежал к долине. Из жалости капитан Атвелл приказал поймать и запереть его. Мы не сердимся на Суинертона. Он должен пережить это.
Вое готово к взрыву. Продолжу, когда он сделает свое дело.
Мне слышно, как Суинертон стучится в дверь и кричит. Он все еще бешено настаивает, что мы не должны спускать ртуть в долину и уничтожать странные мыслящие растения.
Мы еще никого не потеряли, как и хотели, но я надеюсь, что мы не потеряем и разума (я имею в виду разум Суинертона).
Подождите взрыва.
День сто пятьдесят второй.
Ртутное озеро ушло. Все случилось, как и было запланировано.
Взрывом снесло целый участок кряжа. Ртуть ринулась в долину, подобно тысяче Ниагар. Это было ужасное зрелище, видное с нашей безопасной площадки на плато. Растения, тростники, животные — все исчезло в этом серебряном потоке.
Представьте себе, если можете, что Боулдер Дам[91] взорван и что не свода, а ртуть льется в цветущую долину. Представьте себе миллионы галлонов[92] жидкого металла, низвергающегося с такой силой, что вся планета словно содрогается.
На Земле есть глетчеры льда и потоки воды. На Меркурии есть глетчеры и потоки ртути, в тысячу раз более разрушительные.
Мы были потрясены, увидев, что пирамида рухнула и превратилась в груду плавающих камней. Но никакая постройка, даже марсианская, не может противостоять этой крушащей, ревущей лавине жидкого металла.
У Робертсона вырвался стон.
— Боже милостивый! Зачем нужно было пирамиде рушиться? Она могла бы раскрыть тайны Марсианской эры, если бы ее исследовать…
Мы утешили его, сказав, что на Меркурии должны быть и еще пирамиды с прекрасно сохранившимися машинными камерами. Марсиане, видимо, поставили не одну пирамиду на Марсе, Венере или Меркурии, иначе бы мы не находили их так легко.
Через час ртуть сошла полностью, залив теперь всю долину до краев. На ее поверхности плавают ветки и листья, какие-то шерстевидные комки, маслянистые пятна. Одним ударом мы уничтожили там всю жизнь. Но опять-таки, как и с пирамидами, должны же быть и другие долины. Мы не обрекли на вымирание всю жизнь.
— И все же, — вздохнул Маркерс, отворачиваясь с дрожью, — Мне почти кажется, что мы убили этих…
Он запнулся, но мы знали, о чем он говорит. Знали, что Суинертон не выдумал всю историю с растительными мозгами.
Не превысили ли мы своих прав? Не спасены ли наши десять жизней ценой других жизней, несоизмеримых по ценности с нашими? Мы не знаем. Почти все забыли о нашем горючем, раздумывая об этом. Наконец капитан Атвелл послал пятерых к месту, где было спрятано горючее. Его можно будет подкатывать по одному барабану за раз. Люди скоро вернутся.
Ну, Земля, поднимаем якорь. Скоро будем дома!
Алло, Венера! Сожалеем, узнав, что один человек у вас умирает от плесени. Мужайтесь! Вы сметете всю плесень своими УФ-лучами.
Погодите…
Поразительная новость!
Капитан Атвелл с отрядом вернулся без горючего. Там, где мы спрятали его, ничего не было. Продолжу позже, когда мы обсудим этот тревожный случай.
День сто пятьдесят второй. Полдень.
Горючее у нас есть, но это странная история.
Когда капитан Атвелл объявил о поразительном исчезновении запасного горючего, нашей первой мыслью было то, что поток ртути снес его в долину. Мы даже заглянули туда, ожидая увидеть разбитые барабаны и, может быть, остатки горючего на поверхности нового озера.
В долине ничего не было, но горючее тем не менее исчезло.
Люди растерянно переглядывались. Итак, мы пленники Меркурия…
— Суинертон! — вдруг воскликнул Парлетти. — Что такое он кричал сейчас?
Но вместо того чтобы бежать к нему, Парлетти бросился к выходу и, выбравшись из корабля, беспокойно оглядывался. Вдруг он показал куда-то. Тогда все увидели барабан с горючим в нескольких сотнях ярдов от нас. Мы бросились к нему. Он был цел и лежал в нескольких футах выше бывшего уровня ртутного озера. Другие барабаны были рассеяны на протяжении мили по склону плато и лежали выше уровня озера.
— Знаете ли вы, что это значит? — сказал Парлетти. — Это, значит, что наше горючее лежало здесь, высоко на берегу, все три месяца! Когда ртуть полилась сюда из тающего глетчера, она просто подхватила барабаны и выбросила их на поверхность. Все время, пока мы ждали, горючее лежало там. И нам не было никакой необходимости спускать озеро!
Мы растерянно смотрели друг на друга.
Какие дураки! Хотя мы и помнили, что на ртути плавает все, включая наш тяжелый корабль, но так и не сообразили, что барабаны попросту всплывут. Кстати, ртуть из глетчера текла довольно медленно и не разбила барабаны, а просто подняла и унесла их. Берег, куда она их выбросила, находился напротив глетчера.
Лица у всех были красными. Как это десятерым людям не могла прийти в голову такая элементарная мысль?
Земля, и вы тоже не подумали об этом? А вас там биллионы! Иногда очевидное бывает слишком глубоким, чтобы его понять.
Барабаны доставили на корабль. Суинертона не было слышно уже несколько часов. Когда мы открыли его дверь, он медленно оглядел нас и глухо произнес:
— Я увидел эти барабаны, как только вы меня заперли. Почему вы не слушали? Ну, теперь поздно говорить. Мы готовы к отлету, неправда ли? Капитан Атвелл, поздравляю вас с тем, что вы с командой из десяти человек провели четыре месяца на Меркурии, не пожертвовав ни одной жизнью!
Все содрогнулись. Мы знали, о чем он думает и почему его голос полон бесконечной иронии. Он смотрел вниз, в долину, на дне которой ртуть залила целый лабиринт катакомб.
Мы готовы к отлету… Погодите…
День сто пятьдесят второй. К вечеру.
Стартовали удачно, но потом случилась беда.
На высоте около тысячи миль над Меркурием Тарнэй доложил, что целая группа хвостовых дюз вышла из строя. Без них нет возможности развить достаточную скорость, чтобы достичь Земли меньше, чем за год.
Не рискуя садиться обратно на Меркурий с нашими искалеченными дюзами, капитан Атвелл приказал спуститься на спутник.
