Бродяги Севера (сборник) - Джеймс Кервуд

Мак-Триггер замолчал, и Кент увидел, что горе, точно острый нож, все еще пронизывало его сердце.

– Ну, а О’Коннор знал обо всем? – спросил он.

Мак-Триггер кивнул ему головой.

– Да, – ответил он. – Ведь он случайно наткнулся на Кедсти и Маретту, когда они впервые встретились в тополиной аллее. Кедсти невыгодно было, чтобы кто-нибудь знал на пристани Атабаске, что к нему приехала Маретта. Поэтому он и погнал О’Коннора тотчас же на Дальний Север, в Форт-Симпсон, с каким-то фантастическим поручением. О’Коннору это не понравилось, он решил ослушаться Кедсти и, предчувствуя недоброе, с полпути повернул обратно к пристани Атабаске. По пути он столкнулся с моим братом Дональдом, который шел уже оттуда. Как это все странно случилось, Кент! Какие случайности и сцепления! Происшедшие события надломили здоровье Дональда. Ему и так было уже немало лет. О’Коннор застал Дональда уже умиравшим. Умирая, мой брат вдруг почувствовал, что к нему на какой-то короткий промежуток времени возвратился рассудок. От него-то О’Коннор и узнал все. Теперь уж об этой истории известно всем. Странно, что вы о ней не слыхали.

Отворилась дверь, и на пороге появилась Анна Мак-Триггер. Она остановилась там, где в последний раз стояла с Мареттой, когда уводила ее в соседнюю комнату. На ее лице была светлая улыбка. Ее черные глаза сияли от радости. Сперва она посмотрела на Мак-Триггера, а затем перевела их на Кента.

– Маретте сейчас гораздо лучше, – тихо сказала она. – Она хочет видеть вас, месье Кент. Будьте любезны пройти к ней.

Точно в сладком сне вошел Кент к Маретте. Он взял с собой и сверток. Когда старушка повела его и он последовал за ней, Мак-Триггер не двинулся со своего места у камина. Через некоторое время Анна Мак-Триггер вернулась обратно. Она была возбуждена; глаза ее сверкали. Она тихо улыбалась и, положив мужу на плечи руки, прошептала:

– Я выглянула сейчас в окошко, Малькольм. Мне показалось, что звезды светят как-то ярче и стали крупнее, как было когда-то давным-давно!.. И Молчаливый Призрак стал глядеть в небо, точно живой. Выйдем на воздух.

Она взяла его за руку, и Малькольм с нею вышел. Над их головами засветилось бесчисленное множество миров, сверкавших во всей своей славе и торжестве. С долины тянул легкий ветерок, прохладный от свежести гор, пропитанный сладким медовым запахом цветов.

А там, в большом доме, который выстроили из прочного леса Малькольм Мак-Триггер и его брат Дональд, в комнате, окна которой выходили как раз в сторону Призраков, Маретта раскрывала перед Кентом свои последние тайны. Она торжествовала. Губы ее покраснели от поцелуев Кента, и по всему телу у нее разлилась теплота.

Лицо ее стало розовым, как те цветы шиповника, по которым Кент проходил весь день. В этот час ей принадлежал весь мир. Она раскладывала перед собою содержимое пакета, сидя в высоком кресле, в котором так долго прохворала. Но теперь уж она не была инвалидом. А потом и Маретта подала ему пакет, и когда Кент стал разворачивать его, то она подняла обе руки к голове и быстро распустила свои волосы, так что они рассыпались кругом блестящими, пышными волнами.

Развернув пакет, Кент нашел в нем длинную косу женских волос.

– Смотри, Джимс, – обратилась она к нему, – как эта коса выросла с тех пор, как я в тот ужасный вечер отрезала свою прядь волос!

Она немного склонилась к нему.

– Это не мои волосы, успокойся, – продолжала она, ласково похлопывая его по плечу. – Это сокровище дяди Дональда. Это все, что ему осталось от его жены Марии. И в ту ночь, когда Кедсти был убит…

– Теперь я понимаю! – воскликнул Кент, перебивая ее. – Не продолжай! Он задушил Кедсти петлей из этих самых волос! А когда я увидел ее у Кедсти на шее, то… почему ты меня не разубедила тогда же, что эти волосы вовсе не твои?

– Я хотела спасти Дональда…

Она опустила голову.

– Да, Джимс, – продолжала она. – Если бы тогда вошли полицейские, то у них сложилось бы впечатление, будто убийцей действительно была я. И я бы дурачила их до тех пор, пока не узнала, что дядя Дональд достиг безопасного места. Все время потом я держала этот дядин пакет при себе, чтобы доказать при удобном случае, что я вовсе не виновата. И этот случай теперь настал…

Она улыбнулась и протянула руки.

– Я чувствую себя сейчас так хорошо! – воскликнула она. – Мне так бы хотелось сейчас повести тебя гулять и показать тебе мою Долину, Джимс, то есть не мою, а нашу долину – мою и твою – при свете этих громадных звезд! Не завтра, Джимс, а именно сегодня.

Немного позже Призрак смотрел на них. Звезды стали еще ярче и еще крупнее, и белая снежная шапка, точно корона, лежавшая на голове у Призрака, отражала на себе какой-то другой далекий свет; а затем и все другие снеговые горные вершины ярко и величественно засверкали. Это всходила луна. Точно великан, поднимался громадный, необъятный Призрак. Когда Маретта и Кент шли под руку вдоль Долины, она вдруг усадила его рядом с собой на камень и радостно засмеялась. Он крепко пожал ей руку.

– С самого раннего детства, – воскликнула она, – я просиживала целые часы на этом камне и играла, а этот страж смотрел на меня и был все такой же, как и сейчас! Я выросла, любя его, Кент. Мне всегда казалось, что он стережет меня неусыпно, день и ночь оберегая от того, что может надвинуться на нас с востока. Мне всегда казалось, что он ждет того, кто придет ко мне. Теперь я знаю. Этот кто-то – ты, Джимс. А когда меня отвезли туда, в большой город…

Ее пальцы по старой привычке вцепились в его большой палец. Кент ожидал, что она скажет далее.

– …то именно этот страж, – продолжала она с дрожью в голосе, – больше всего притягивал меня к себе, и я стремилась домой. Я тосковала без него, я видела его во сне по ночам. Джимс, ты видишь сейчас этот выступ на его левом плече, похожий на эполет?

– Да, вижу, – ответил Кент.

– За ним по прямой линии отсюда, за целые сотни миль от нас, находятся город Доусон, река Юкон, громадная золотоносная земля, мужчины, женщины, страсти, несправедливости и цивилизация. Только дяде Малькольму и покойному дяде Дональду и известна тропа, по которой можно пройти через эти горы. Я три раза проходила по ней и бывала в Доусоне. Этот страж стоит к ним спиной. Мне всегда казалось, что именно он загромоздил своими камнями этот проход, чтобы никто не мог проникнуть сюда. Он хочет, чтобы эта Долина всегда оставалась девственной. И я тоже. Я хочу, чтобы мы были здесь с тобой одни. С тобой и вот с этими стариками…

– А шумный город, бьющая ключом жизнь, движение на улицах, театры?.. – возразил Кент. – Ведь ты еще так молода!..

Она весело расхохоталась.

– Не надо мне этих суетящихся бледнолицых, поблекших людей с отвисшими углами ртов! – воскликнула она. – Этих мальчишек с яблоками и булками, которые они протягивают тебе грязными руками; этих заморенных, бледных детей со старческими, сморщенными личиками, которых возят на колясочках по мостовой и думают, что делают для них этим все; этих магазинов, полных разных вещей, и без которых в конце концов все-таки отлично можно обойтись; этих деловых людей, вечно спешащих куда-то с выпученными глазами и толкающих всех локтями! Ничто там не привлекает меня. Даже какое-то чувствую разочарование. Нет, Джимс, я безнадежно предана природе. Я ею больна хронически, и ничто не может меня от нее излечить! Разве можно все это променять на город?

Кент ближе прижал ее к себе.

– Когда ты поправишься, – сказал он, – мы пройдем с тобою по этой таинственной тропинке через горы, и ты проведешь меня в Доусон. Возможно, что нам удастся выполнить там все формальности и найти какого-нибудь миссионера…

Он смолк.

– И что же будет далее? – спросила она.

– Тогда ты будешь моей женой.

– Да-да, Джимс, на всю жизнь, до гробовой доски.

Она бросилась к нему на шею.

– Только зачем же нам туда идти? – спросила она. – Ведь скоро будет первое августа!

– Ну и что же?

– Раз в год, каждое первое августа, к тете Анне приезжают сюда гостить ее отец и мать.

– Ну?..

– А отец тети Анны – миссионер!

Кент чуть не подпрыгнул от радости, и ему показалось, что и на лице Призрака-стража в эту минуту появилась счастливая улыбка.

1

Сумасшедший, сумасшедший – он сошел с ума! (дат.)