Рождение легиона - Gedzerath

– «ВРРРРРРРРРРРРРР!».

– «Иииииииииииииииииии!»[87].

– «Эй, кто тебя научил этой шуточке, а?» – сердито фыркая, отчитывала я новоиспеченного супруга, прикладывая холодный камень к его голове. Полученный моим небольшим, но крепким копытом удар оставил на ней неплохую шишку, и теперь, я старательно оказывала первую помощь ехидно ухмыляющемуся супругу, сердито отчитывая его за столь двусмысленный прикол – «Это Медоу, могу поспорить! Ну, попадется он мне!».

– «Это того стоило!» – со смехом простонал Графит, осторожно притягивая меня к себе – «А знаешь, Скрапс, что если это место поцеловать, то все заживет гораздо-гораздо быстрее?».

– «Ага. А потом ты скажешь, что у тебя еще кое-где болит, и там тоже необходима моя помощь, так?» – ехидно ухмыльнулась я, легонько пристукивая камнем по голове мужа, но не сдержалась, и поцеловала его – сначала в ушибленное место, а затем, и в губы, двумя ногами держа его тяжелую голову, удобно ухватившись одной из них за отраставшую бородку – «Тоже мне, мачо! Да я с самого… БЛЯДЬ!».

– «Что случилось, Скраааааа….» – поперхнувшись словами, Графит грохнулся на спину, не успев отреагировать на мой отчаянный толчок, и через мгновенье, мы кувырнулись через край карниза, синхронно завопив от ощущения свободного падения. Казалось бы, чего бояться двум пегасам, очутившимся в воздухе? Но наши тела, по какой-то нелепой случайности, потянули за собой целый ворох устилавшей карниз травы, на поверку, оказавшейся кучей длинных, и очень крепких лиан, и теперь мы падали, запутавшись инстинктивно распахнувшимися крыльями во всех этих лианах, плодоножках и прочей тропическо-экзотической фигне. Я никогда не относила себя к знатокам флоры, деля растения на съедобные и съедобные лишь однажды, но даже мне подобный исход нашей свадьбы показался донельзя глупым. «Сломать себе шею, запутавшись крыльями в лианах – какой позор! Премия Дарвина была бы мне обеспечена!» – только и успела подумать я, как размотавшиеся растения с резким рывком натянулись – и вытряхнули нас из своих объятий на какую-то каменную площадку. Вертевшийся у меня перед глазами мир, наконец, прекратил изображать из себя карусель, и вскоре, я сообразила, что лежу верхом на Графите, подозрительно неподвижно раскинувшимся на гладком, холодном камне.

– «Милый… Эй, Графит!» – начала трясти я огромную тушу, хотя слово «трясти» тут можно было бы применить лишь из уважения к моему небольшому росту – «Блин, похоже, сотрясение. Черт-черт-черт!».

– «Не знаю, кто этот «чйорт», о котором ты говоришь…» – наконец, раздался подо мной знакомый голос – «Но для его же блага я надеюсь, что это не он подсказал тебе идею для подобной шуточки, иначе этому «чйорту» несдобровать!».

– «Милый, ты в порядке?!».

– «Скраппи, ты чего это вдруг решила столкнуть нас с этого карниза? Я думал, тебе понравилась свадьба, а ты вдруг решила прославиться как героиня очередного слезливого романа для кобыл?» – недовольно проскрежетал мой муженек, держась за голову и царапая меня фирменным взглядом ночного стража – «Пожалей своего супруга, милая – я еще не готов войти в историю, как самый неудачливый муж века!».

– «Твоя шишка – это все херня, милый!» – самонадеянно заявила я, подхватывая с земли тяжелый камень и поудобнее примеривая его к ноге – «Там, сверху, кто-то был, и этот кто-то подкрался прямо к нам! Я видела эту уродливую морду, торчавшую прямо у тебя за спиной!».

– «Я не слышу и не вижу никого живого» – прислушавшись, отрапортовал Графит. Быстро придя в себя, он схватил меня в охапку и шустро утащил в тень под скалой, скрыв нас от света луны в густой, чернильной темноте – «Жди здесь, я скоро».

– «Не рискуй понапрасну, слышишь?» – прошипела я вслед скрывшейся в тенях фигуре. Несмотря на размеры, страж двигался бесшумно и быстро, исчезнув из поля моего зрения где-то наверху. Ждать пришлось недолго, и уже через пару минут, до меня раздался какой-то глухой стук, сопровождающийся грохотом падения чего-то тяжелого. Мгновенно взмокнув от ужаса, я забарахталась в укрывавших наше местечко лианах, пытаясь как можно быстрее оказаться в воздухе, но меня опередили, и стоило лишь мне раскинуть крылья, готовясь к первому броску, как на гладкую каменную плиту передо мной опустилась знакомая, облаченная в рубашку и черную жилетку, фигура. Гордый, словно герой древних мифов, Графит стоял передо мной в напыщенной позе, удерживая на одном из копыт какой-то каменный обломок, при ближайшем рассмотрении, оказавшийся каменной головой древней статуи, даже в отделенном от туловища виде, способной напугать до усрачки любого мало-мальски впечатлительного пони своим свешенным на бок языком и вытаращенными глазами.

– «Ну вот, жена моя, твой герой явился из боя, неся тебе трофей!» – провозгласил серый негодяй, гордо глядя на меня своими светящимися, драконьими глазами – «Правда, этим монстрам было совсем не до меня. Они там, знаешь ли, занимались кое-какими своими делами, но я решил смело оторвать им головы, чтобы ты не смогла более воззавидовать им, предающимся ублажению друг друга прямо на твоих завистливых глазах!».

– «Да-да-да, заливай, мачо!» – фыркнула я – «Признайся, что решил таким образом подомогаться до меня, злостный развратник!».

– «Милая, это была твоя идея – пролететься над Вечнодиким, оглашая древнюю чащу хохотом и визгом» – напомнил мой новоиспеченный супруг, отбрасывая бесполезный обломок куда-то вдаль – «И это мне уже пристало спросить тебя – а куда, собственно, привели нас сегодня крылья?».

– «Уммм… Даже и не знаю…» – негромко прошептала я. Задор и испуг от первого контакта с этим местом прошли, и я удивленно гляделась вокруг. Кажется, мы попали в какую-то естественную впадину или чашу, со всех сторон, окруженную высокими скалами, густо увитыми лианами и плющом. Ее каменное дно было идеально ровным, и лишь скопившийся мусор из листьев и пожухлой травы мешал нам оценить великолепие едва видимой, однотонной мозаики, светлыми и темными участками формирующей скрытый от нас рисунок. Густая растительность, похоже, давно завоевала это место, и лишь в редких просветах среди толстых, лианоподобных тел, густо усеянных разнообразными листами и листочками, я могла разглядеть колонны каких-то древних зданий, вделанных заподлицо в толщу окружавших нас скал. И в центре этого древнего сооружения, похожего на покинутый, скрытый от чужих глаз храм, находилась идеально круглая, каменная площадка, окруженная хаотично разбросанными фигурами статуй, наполовину скрытых мхом и ползучей флорой, уже накинувшей на них петли своих усиков и лиан. Стоявшие вокруг в каком-то хаотичном порядке, они изображали слившихся в экстазе жеребцов и кобыл, застывших в различных позах на пике своих чувств, и замерев, я поразилась таланту неизвестного скульптора, оказавшегося способным отобразить каждую черточку, передать все напряжение и страсть, дышащие в каждой скульптуре. Сорвав рассерженно цепляющиеся за камень растения, я пораженно рассматривала идеально выполненную фигуру кобылки, чья густая, сбившаяся пенной шапкой грива, казалось, едва заметно покачивается от быстрых, мощных движений пристроившегося к ее крупу жеребца, с суровым видом трудившегося над своей подругой. «Похоже, его усилия не пропали даром» – подумала я, глядя на вытаращенные глаза и высунувшийся на бок язык кобылы. Влажность, поддерживаемая в этом месте бесконечными потоками воды из чаши на вершине впадины, в которую низвергался встреченный нами ранее водопад, наполняла воздух мельчайшей водяной пылью, и оседая на морде статуи, она заставляла ее натурально истекать слюной, капая с высунувшегося в экстазе языка жемчужными каплями воды.