Хулиган. Его принцесса - Эла Герс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты не слабая, Таня.
— Я всегда была слабой, — по моей щеке скатилась слеза. Потом еще одна. — Я просто старалась не показывать виду. Я… притворялась сильной, хотя никогда такой не была.
Он прижал меня к себе.
— Черт возьми, Принцесса… — прохрипел он, прижимая мою голову к своей груди. — Это та причина, по которой ты никогда не позволяла мне взять тебя за руки?
Я ничего не ответила, лишь сильнее разрыдалась.
— Пожалуйста, скажи мне, что их не было, когда мы были детьми? Я же не мог не заметить этих шрамов…
— Тогда их у меня еще не было, — прошептала я сквозь слезы, сжимающие горло. — Я начала… — я замолчала, вдруг осознав, что мой ответ опустошит его. Я не хотела этого, но у меня не было другого выбора. — Я начала, когда у меня никого не осталось…
— Когда я тебя бросил, — сделал он вывод и крепче стиснул в своих объятьях.
А после он замолчал и на мгновение меня охватил страх.
Страх последствий этого признания.
Затем его тело начало дрожать и я, крепко зажмурив глаза, поняла, что была права.
Это опустошило его.
— Это моя вина, — пробормотал он измученным голосом. — Это всё из-за меня…
— Нет, — всхлипнула я. — Это не из-за тебя. Ты не можешь так думать, это…
Я замолчала, когда он вдруг поднял голову.
— У тебя бы не было этих шрамов, если бы я не бросил тебя.
— Данил…
— Их бы не было! — закричал он. — Если бы я не ушел, я бы позаботился о том, чтобы у тебя никогда не было этих шрамов. А теперь… Это же они виноваты, да? Твоя семья? — сделал он еще один вывод. — Значит, теперь я буду держать Глеба подальше от тебя. Я не подпущу к тебе твою собственную мать. Я даже, блять, твоего отца не подпущу к тебе. Я виноват, но я всё исправлю.
— Данил, это не то…
— Я всё сказал, — отрезал он.
— Да пойми же ты — это не из-за тебя! — закричала я, пытаясь достучаться до Данила. — Это из-за меня, — уже намного тише сказала я, завладев его вниманием. — Это моя вина, что мать и брат ненавидят меня. Ты в этом не виноват…
— Нет, ты в этом не виновата, — возразил он. — Ты не виновата в том, что мать по какой-то причине невзлюбила тебя с самого рождения. И ты была ребенком, когда Глеб начал всячески издеваться над тобой. В этом нет твоей вины, есть только их вина. Не надо их оправдывать или тем более винить себя во всем этом. Ребенок не может быть виноватым в том, что его не любят.
О Боже…
Если бы он знал, что моя мать не только не любила меня, но и применяла ко мне физическое насилие, кто бы знал, что бы он сделал?
Я медленно закрыла глаза, чувствуя унижение и полное поражение.
А когда я открыла их, то сказала то, к чему уже давно пришла:
— Тебя привлекают сломленные, Данил.
Его глаза сузились.
— Что это значит?
— Даже когда мы были детьми, в тебе были героические качества, потребность помочь всем, кто в этом нуждается. Даже когда ты был просто высокомерным мальчишкой, ты пытался исправить мир. Вот почему тебе нравились супергерои и комиксы.
Я опустила взгляд на свои руки.
На свои истерзанные ладони.
— А я — как раз одна из сломленных, не так ли? Поэтому я тебя так притягиваю. Потому что ты хочешь меня исправить.
Как и своего лучшего друга, ведь он тоже сломлен.
— Я не хочу тебя исправлять, Таня, — прорычал он. — Не перевирай мои слова. Неужели ты не можешь понять? Я просто хочу быть с тобой. Я хочу для тебя лучшей жизни. Я хочу, чтобы у тебя была любовь, которую ты заслуживаешь.
Я покачала головой, будучи не в силах поверить в это, после жизни во мраке.
— Я столько раз подводил тебя, — сокрушенно прошептал он. — Не раз и не два. В каком-то смысле это всё на моей совести. Потому что я отпустил тебя. Потому что я не видел, что с тобой происходит. Потому что я тоже причинил тебе боль.
Его руки вдруг отпустили меня и я, испуганно вздрогнув, подняла глаза.
— Я не смог помочь Леше. И я не смог помочь тебе… Я так старался поступить правильно, но в итоге я же всё и испортил.
Нет…
Это было не так.
Он был неправ.
Он не мог ничего поделать.
— Я слишком поздно узнал, что жизнь Леши пошла наперекосяк. Я опоздал, — продолжал Данил говорить.
Его взгляд стал рассеянным, а выражение лица — отстраненным.
Слезы продолжали беззвучно катиться по моим щекам.
Я теряла его…
— И для тебя я тоже опоздал, — сокрушенно прохрипел он севшим голосом.
— Данил… — я потянулась к нему, но он отстранился.
Затем он открыл дверь и молча вышел из моей машины.
И, возможно, из моей жизни.
Глава 38. Тайное становится явным
*Таня в возрасте двенадцати лет*
Звук открывающейся двери спальни отвлек Таню от учебника.
Она села на кровати, отложив книгу в сторону, и увидела в дверном проеме свою мать, от одного взгляда на которую по ее позвоночнику побежала дрожь.
— М… Мама? — прошептала она.
Лицо ее было наполнено яростью, глаза безумны. Мать сделала шаг к ней и Таня поняла, что она была здесь не для того, чтобы поздравить дочку с днем рождения.
“Только не сегодня”, - взмолилась Таня про себя. — “Пожалуйста, только не сегодня.”
Таня знала, что ей нужно было бежать.
Но ее мать была слишком быстрой, а бежать было просто некуда.
— Мама, — повторила Таня со слезами на глазах, когда мать схватила ее за волосы.
Но мать была глуха к крикам и мольбам дочери.
Она стащила Таню за волосы с кровати и повалила на пол.
С яростным воплем она склонилась над дочерью и, сжав в кулаке ее рубашку, другой рукой принялась бить ее по лицу.
Таня подняла руки в попытке защититься, но это только сильнее разозлило женщину. Прекратив град из пощечин, она начала пинать ее ногами по ребрам.
Свернувшись в клубок, Таня ждала, когда мать устанет и оставит ее в покое. Она плакала и стонала от боли, пока ее сознание постепенно угасало. И когда мир наконец померк, последнее, что увидела Таня, прежде чем чернота окончательно поглотила ее, — было лицо матери, искаженное и багровое от ярости.
Когда она пришла в себя, мать смотрела на
