Вечер потрясения - Андрей Завадский

– Есть захват, – один за другим доложили пилоты, когда тепловые головки наведения ракет Р-73 захватили свои цели, отделенные теперь уже всего полутора десятками километров, ничтожной дальностью по меркам воздушного боя нового тысячелетия. – Запуск ракет!

Огненные стрелы, вырвавшись из-под крыльев "Сухих", умчались к неразличимой невооруженным взглядом цели. Несколько мгновений свободного полета наперегонки со звуком отделяли их от чужой машины, несколько неуловимых мгновений, в течение которых пилоты уцелевших Су-27 продолжали стремительно сближаться со своим противником. Летчики могли поквитаться за гибель – глупую, почти бессмысленную – своих товарищей, и ради этого они, лишившись в одночасье всего, даже своей страны, сами были готовы умереть.

Командир Двадцать седьмой истребительной эскадрильи понял, что задумал противник, лишь тогда, когда возле машины его ведомого взорвалась русская ракета, наводимая на тепло, "выдыхаемое" мощными турбореактивными двигателями "Пратт-Уитни" F-119.

Слишком увлекшись расстрелом русских истребителей, американцы упустили момент, и противник воспользовался этим, нанеся ответный удар, в который вложил все свое отчаяние и ярость. Первый "Раптор", иссеченный обрушившимся на него сверху снопом осколков, клюнул носом, уходя к земле, но все же летчик сумел на несколько секунд выровнять машину, и спустя мгновение над облаками распустился белоснежный цветок парашютного купола.

– Внимание, – закричал в эфир командир эскадрильи, увидев устремившиеся к нему от горизонта искры управляемых ракет. – "Фланкеры" атакуют!

Русские налетели внезапно, залпами выпуская ракеты "воздух-воздух" и немедленно, сокращая дистанцию до считанных сотен метров, открывая огонь из бортовых пушек, наводимых посредством лазерных дальномеров. Они били в упор, не оставляя ни места, ни времени для спасительного маневра и не заботясь об экономии патронов – это бой должен был стать первым, последним и решающим, и это понимали все.

Мерцающая нить очереди повисла прямо по курсу командирского "Раптора", и его пилот увидел, как от одной из находившихся рядом машин отделились куски обшивки, вырванной тридцатимиллиметровыми снарядами. Истребитель, беспорядочно вращаясь, точно сорванный с ветки лист, ушел вниз, стремительно теряя высоту.

– В ближний бой не вступать, – приказал командир эскадрильи. – Разрывайте дистанцию, парни, и выпускайте ваши ракеты! Русские машины очень маневренны, эти ублюдки хотят устроить нам "собачью свалку"!

"Сухие" приближались, рассыпая вокруг себя облака дипольных отражателей, в которых вязли лучи бортовых радаров истребителей F-22A "Раптор". Град управляемых ракет AIM-120C уже почти иссяк, и последние, потеряв среди помех русские машины, бесполезно рвались в пустоте, сразив лишь один Су-27. Гроздья тепловых ракет-ловушек, выстреливаемые установленными в хвостовых балках "Журавлей" пусковыми устройствами, слепили головки наведения ракет ближнего боя "Сайдвиндер", заставляя тех уходить прочь от настоящих целей, мчавшихся на врага, изрыгая огонь.

Остроносый "Фланкер", окрашенный в серо-голубой цвет, промчался под днищем "Раптора", заходя в хвост выбранной его пилотом цели, и командир Двадцать седьмой эскадрильи, настоящий воздушный снайпер, не мешкал. Повернув голову в массивном кибершлеме, оснащенном встроенной системой целеуказания, американский пилот дал "увидеть" врага головкам наведения ракет AIM-9X "Сайдвиндер", ждавших своего часа в боковых отсеках вооружения.

Русский истребитель уходил из поля зрения, преследуя выбранную цель. Его пилот желал только одного – в последний миг своей жизни увидеть падающую к земле чужую машину, объятую пламенем. Обо всем остальном летчик не думал, за ненадобностью забыв про осторожность. Командир Двадцать седьмой истребительной эскадрильи не стал упускать такой шанс.

Американский пилот, коснувшись ручки управления двигателями, привел в действие систему управления вектором тяги. Плоские сопла реактивных турбин "Раптора" чуть отклонились вниз, и тридцатитонная машина, на которую на мгновение будто перестала действовать сила гравитации, развернулась почти на одном месте, уставившись заостренным и тоже чуть сплющенным носовым обтекателем, под которым укрывалась антенная решетка бортового радара, в хвост русскому самолету. Радар, в прочем, сейчас был совершенно ни к чему – видя противника невооруженным глазом, американец перестал полагаться только на технику, отчасти умышленно уравняв свои шансы с возможностями врага.

– Получи, выродок, – злорадно произнес пилот, нажимая кнопку пуска. Створки распахнулись, и катапультные устройства выбросили вслед "Фланкеру" две ракеты "воздух-воздух", немедленно, точно почуявшие запах добычи гончие, ринувшиеся за своей целью. – Подавись!

Ракеты AIM-9X, оснащенные, как и "Раптор", двигателями с управляемым вектором тяги, выполнили лихой разворот, атакую русский истребитель. В последний миг одна из них отвернула, обманутая ярким факелом ложной цели, вспыхнувшим чуть правее цели истинной, уже выполнявшей боевой заход, садясь на хвост одному из американских пилотов, внезапно из охотника превратившемуся в добычу. Но головка наведения второй ракеты прочно "держала" цель, и, сблизившись с "Сухим" на десяток метров, "Сайдвиндер" взорвался, выбросив поток осколков вслед самолету.

Шрапнель, разогнанная до колоссальной скорости, изрешетила хвостовое оперение "Сухого", перебив тяги управления, распоров баки и вызвав взрыв одной из ракет, подвешенных под крыльями. Истребитель превратился в огненный шар, и, по инерции еще промчавшись прежним курсом, врезался в уходивший от него "Раптор". Все летчики, на миг забыв о бое, видели, как две боевых машины, слившись воедино в последнем порыве, рухнули вниз, пронзив тонкий слой облаков.

– Чертовы психи, – в ужасе произнес командир эскадрильи, представивший на миг, что сам мог оказаться на месте своего офицера, от которого теперь не осталось даже праха. – Эти безумцы идут на таран!

– Это же русские, сэр!

Этот воздушный таран словно поставил точку в воздушном сражении, разыгравшемся на подступах к Санкт-Петербургу. Через минуту был сбит последний русский истребитель, и небо вновь оказалось открытым для ударных групп, подходивших со стороны Балтики, чтобы вновь обрушить на землю врага смертоносный груз. Трем новейшим "Рапторам" не суждено было вернуться на базу после этой схватки, длившейся всего лишь несколько минут но отнявшей у ее участников все силы. Всего три машины, пусть и баснословно дорогие и невероятно сложные – такова была цена за господство в воздухе, которое теперь уже некому было оспаривать. Дюжина стремительных "Журавлей", тяжелых истребителей Су-27, легла на другую чашу весов победы, окончательно склонившихся на сторону агрессора, теперь полностью уверовавшего в свою непобедимость.

Для тех, кто сидел в кабинах сошедшихся в яростных поединках истребителей, этот бой стал самым важным событием всей войны, но на земле, да и в далеких штабах, разыгравшейся в воздухе над береговой линией схватке почти не придали значения. Эта стычка, эта победа американских пилотов, да и вообще все действия американской авиации, с некоторых пор стали лишь вспомогательными действиями, обеспечивавшими едва успевшее начаться наземное наступление. И ему, этому паровому катку, мчавшемуся по русским просторам, не могла помешать ни дюжина "Сухих", ни вдесятеро большая воздушная армада, которой теперь попросту неоткуда было взяться здесь.

Третья механизированная дивизия продолжала свое неумолимое движение. Стальной клин все глубже врезался в тело жертвы, вытягивался все дальше и дальше на восток, рассекая территорию России. Батальоны наступали, не сбавляя темпа, не встречая даже намека на сопротивление. Еще не было израсходовано ни одного снаряда, ни один боец из тех, что укрывались под броней боевых машин, не был ранен, никто не получил даже царапины. Все происходило даже проще, чем на учениях, но заслуга в том была не пехотинцев и танкистов, а тех, кто расчищал им путь.

В те минуты, когда первый танк покатился по русской земле, самолеты из первой волны воздушного наступления, четыре десятка крылатых машин F-15E и F-111F, уже выполнили задачу. Успешно отбомбившись по целям, пилоты разворачивали истребители, спеша увести их из опасной зоны, но больше для того, чтобы освободить место для следующей волны, уже накатывавшей со стороны Финского залива, а потом еще одной, и еще и еще.

Град бомб, с каждой минутой, казалось, только усиливавшийся, уничтожал укрепления, аэродромы, склады, но главное – волю тех, кто попал под этот удар, лишая людей выдержки, вселяя в их сердца неконтролируемый страх, ужас, панику, которую невозможно было побороть. Перед танками, катившимися по балтийскому побережью, простиралась лишь выжженная пустыня, над которой витали обреченность и отчаяние.