Русская фантастика 2014 - Василий Головачёв

Мне было все равно… Я мог ждать и гораздо больший срок. Теперь, после того как я нашел портфель, в котором было полмиллиона евро, мне вообще не нужно было работать.

В портфеле я нашел банковский документ — квитанцию об оплате банковской ячейки. Тот человек, который погиб, вылезая из такси, за час до смерти вынул из своей банковской ячейки полмиллиона евро… Кем он был, для чего предназначал эти деньги — меня не интересовало. В ближайшие дни я собирался выехать по туристической путевке за границу.

Даже если кто-то будет искать портфель покойника, ему будет очень трудно определить, на каком этапе он исчез. И даже если удастся выяснить, что по ошибке отлетевший в сторону портфель был принят за вещь случайной жертвы автокатастрофы, я всегда могу сказать, что мне стало плохо, и я так и не понял, куда делся не принадлежавший мне рыжий портфельчик.

Олег Бондарев

СУББОТНИМ ВЕЧЕРОМ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ

— Камеру включил?

Когда продавец супермаркета выстрелил в меня из обреза, я думал, мне крышка. Больно было совсем недолго. Помню, как, опрокинув стеллаж со жвачкой и конфетами, рухнул на пол, как щека коснулась кафеля, грязного и холодного, а еще помню огромные черные ботинки размера, наверное, сорок пятого, не меньше — их я увидел буквально за миг до того, как отрубился.

— Вы уже разупокоили его?

Тихое «угу».

Голоса мне незнакомы. Точнее, похожие интонации я уже где-то слышал, но где именно, понять не мог. Один — явно любитель галдеть без умолка, не заткнешь. Второй, судя по всему, молчун.

Я открываю глаза и смотрю вверх, на белоснежный потолок и лампы дневного света в зарешеченных отсеках. Возможно, я уже бывал здесь раньше. Точно не скажу.

— Думаете, он долго продержится?

— Вряд ли. Глина, два фарфора… На деревянном точно сломается.

Я начинаю вспоминать эти фразы. «Глина», «два фарфора», «деревянный»… Первое и последнее можно услышать то там, то тут, но вот именно «два фарфора»… Где-то я уже это слышал.

Я пытаюсь пошевелить руками и ногами, но безрезультатно. Меня как будто связали.

— Интересно, какие имена предложит креативный отдел?

— Без понятия. Но в голосовалке наверняка победит какой-нибудь «Мозгоед» или «Трупоход». Публика любит давать им подобные клички.

Скосив глаза, я увидел говоривших. Один — высокий, худющий парень лет двадцати пяти, пиджак на нем болтается, как на вешалке, русые волосы обильно смазаны гелем, отчего блестят в свете достопамятных ламп. Второй — обрюзглый седовлас, с пышными усами и толстыми губами, похожими на спаривающихся червей. Позади них — чувак в кепке козырьком назад, держит на плече огромную камеру и щурит левый глаз.

— Глядите-ка, — говорит худющий, заметив мое шевеление. — Наш Белоснежка проснулся.

Седовлас поворачивает голову, оглядывает меня придирчиво.

— И взгляд какой осмысленный… — задумчиво бормочет он.

Я хочу спросить, как оказался здесь, открываю рот, но из глотки вырывается только рычание, слабое и хриплое, как будто старый раненый лев из последних сил пытается докричаться до родичей. В этот момент он не просит помощи — он хочет, чтобы его добили, позволили бессмертной душе оставить истерзанное временем тело и умчаться на небеса.

Но родичи льва не слышат. В помещении только Пиджак и Седовлас.

— Это, надо думать, боевой рык, — шутит Пиджак, и оба они начинают смеяться.

Парень с камерой поддерживает их неуверенной улыбкой.

Хватит ржать, пытаюсь выдавить я. Объясните, что происходит?!.

И Пиджак невольно отвечает на мой вопрос. Отвернувшись к камере, он говорит:

— Итак, воскрешение состоялось. Некромант Мэтью Корбин. — Седовлас поднимает руку, приветствуя публику по ту сторону экрана. — Как обычно, поработал на славу. Поглядите сами — наш новый герой будто и не умирал!

Единственный глаз камеры сурово смотрит на меня. Я не знаю, как себя вести, и потому замираю, растерянный, и даже прекращаю рычать.

— А теперь давайте поможем выбрать имя для нашего новичка, — вновь отвлекая внимание на себя, восклицает Пиджак. — Сейчас вы видите на экране пять имен. Выберите понравившийся вам вариант и отправьте его сообщением на короткий номер восемь два два четыре. Поспешите: на все про все у вас, как обычно, пять минут и ни секундой больше. Напоминаю, для тех, кто забыл: вы смотрите «Арену мертвых», субботним вечером в прямом эфире, друзья. Мы начинаем!

Услышав знакомое название, я бессильно закрываю глаза.

Лучше бы я вообще никогда не очнулся.

Шоу Арена мертвых появилось на экранах около года назад. Идея наживаться на покойниках показалась сильным мира сего крайне удачной, и они тут же взялись разрабатывать эту плодородную почву. Современные рукопашные бои пусть и изобиловали кровавыми сценами, крайне редко заканчивались смертельным исходом. Зрители хотели оторванных рук, ног, голов и прочей расчлененки.

И, конечно же, получили — ведь зритель давно уже решает все. Как он скажет, так и будет. Чавкая остывшей картошкой и запивая ее теплой кокой, он требует новых реалити-шоу, самых разных, отвязных, пошлых, кровавых и умопомрачительно-идиотских.

И тогда рождается «Арена мертвых», где несчастных бродяг, убитых или умерших от болезней, холода или голода, оживляют и бросают на ринг сражаться с големами на радость многочисленной публики.

— Главное, не кормить его мозгами, иначе на арене он будет чересчур вялым, — рассказывал тренер по физподготовке, надменно глядя в камеру. Периодически он протирал лысину мятым носовым платком. — А вялого зомби порвет первый же глиняный голем, что для наших рейтингов, конечно же, не айс.

Он натужно усмехнулся и подмигнул зрителям.

Пока тренер распинался перед камерой, со мной возились стилисты. Собственно, менять на что-то более приличное потрепанную куртку и разодранную выстрелом рубашку они не собирались. Наряд остался прежним. Слащавые ассистенты под чутким руководством главного стилиста лишь доводили его до ума.

— Так… — окинув меня оценивающим взглядом, задумчиво протянул седовласый дядька в изящных очках-«хамелеонах», бирюзовой рубашке, сиреневых брюках и болотного цвета мокасинах. — А теперь надорвите его джинсы вот здесь, будто он ранен еще и в ногу! Билли, черт возьми, неужели емкости с искусственной кровью хранятся так далеко, что ты разыскивал их целый час?

— На складе стеллаж упал, — буркнул означенный Билли, обрызгивая меня из пульверизатора алой жижей. — Половина баллонов побилось. Там теперь весь пол красно-коричневый — этакая битва крови с дерьмом получилась.