Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

— Это была приятная встреча, ярл, — сказал перед расставанием архимагос, возможно пытаясь спасти частицу братства в этом, как оказалось ненадежном союзе. — Гибель была предотвращена, и мы отправим службу в честь этого.

— Взгляните на себя, — ответил Железный Шлем. — Вы оказались испорчены, а такой яд сложно вывести.

Из кислородных фильтров Селвариоса раздался металлический вздох.

— Я не думаю, что вы прислушаетесь к моим советам или, возможно, кого бы то ни было, за исключением собственной совести, но, тем не менее, скажу. Я прожил много жизней и видел много разумов. Мы не лишены собственных навязчивых идей, и, как с любой другой слабостью, с ними стоит бороться.

Он прервался, и из-под металлического панциря раздался звук работающих микропоршней.

— В этой вселенной выпадает немного шансов. Вы охотились за ними и получили то, за чем пришли. Вы можете поверить, что он не знает о ваших поисках? И вы, в самом деле, считаете, что он не улыбается, видя, как вы идете по его следу?

Железный Шлем нетерпеливо слушал. Он слышал похожие слова от собственных лордов, и давно устал от них. Волк мрачно улыбнулся, обнажив клыки, которые были самым явным признаком свирепости его Ордена.

— Я не слепец, — сказал он низким контролируемым рыком. — Я знаю, какие силы таятся за пеленой и чего они жаждут. Но они не беспредельны. Не безупречны. Их можно одолеть.

— Есть и другая добыча.

— Не такая, как эта.

Железный Шлем отвернулся, больше ничего не сказав, даже не удосужившись кивнуть, и зашагал прочь к платформе, где его ждал транспортный корабль. Архимагос смотрел ему в след. Многочисленные линзы и трубки, считавшиеся его лицом, перегруппировались в выражение, которое могло означать смирение.

Как только рампы поднялись, атмосферные двигатели транспортника заработали, унося Великого Волка обратно на орбиту. Арвион снова стал миром исключительно Машинного Культа, хотя и сильно пострадавшим, из-за чего уровень производства был отброшен на годы назад.

После отбытия Железного Шлема Селвариос некоторое время молчал. Его слуги ждали, зная, что лучше не задавать вопросы. В конце концов, архимагос встряхнул себя, пробудив погруженные в глубокие мыслительные циклы системы, и мехадендриты зашевелились.

— Они отлично сражаются, — пробормотал он, перейдя на бинарик, предназначенный для собственной группы внутренних разумов. Селвариос заскользил к капсуле-поезду, который отвезет его в командный узел.

— Но они гордецы. По этой причине, я полагаю, они навлекут на себя собственную погибель.

III

— Он возвращается, — произнес Аркенджо.

— Мне так и сказали, — ответил Къярлскар.

— Еще одно логово ереси вычищено.

— Ты должен радоваться подобным новостям.

— Колдуны никогда не переведутся.

— Если только Великий Волк не добьется своего.

Два ярла стояли на открытой местности под хлесткими, словно удары розгами, порывами ветра. Рассветное небо Фенриса было свинцовым и хмурым, на западе шквалы накрывали далекие перевалы. На горизонте теснились черно-белые, как косматая грива Аркенджо, пики Асахейма.

Къярлскар был иным — моложе, стройнее, с черными, как смоль волосами. Хотя воины не двигались, создавалось впечатление, будто они кружат вокруг друг друга, ощетинившись и обнажив клыки.

Оба привели с собой своих волчьих гвардейцев: Къярлскар всего одного — сурового Сварта в потускневшем от боев доспехе. Аркенджо сопровождали оба лейтенанта. Ярл по-прежнему не был склонен выбрать кого-то одного, зная, насколько смертоносными они были в тандеме благодаря своим талантам. Демонстрация силы вызвала презрительную усмешку у Къярлскара.

— Захотелось превзойти меня числом? — спросил он.

Аркенджо не стал отвечать улыбкой.

— Давай без шуток, брат. Я пришел для серьезного разговора.

Къярлскар посмотрел в сторону крутого обрыва, где в глубоких сугробах склонились под сильными порывами ветра трое подчиненных.

— Белый Волк, — заметил он, указал на светлую шкуру Вэра Грейлока. — И Россек Красный. Кого из них ты благословишь, ярл?

Лицо Аркенджо напряглось.

— Ты по-прежнему поддерживаешь его. Хотелось бы знать причину.

Къярлскар широко улыбнулся, в тусклом свете блеснули клыки.

— Ойя. Ты что, хочешь вбить клин между нами? Возможно, тебе бы понравилось его место у Аннулюса.

— Мне оно никогда не было нужно.

Къярлскар фыркнул.

— Оно нужно каждому из нас.

Ярл Четвертой вздрогнул от сильного холода, и с плеч осыпался свежий снег.

— Он убивает, как никто другой. Ты видел его в бою, я видел. Когда он приказывает сражаться, мы подчиняемся. Все без исключения.

— Я так и сделаю, — Аркенджо поморщился, вспомнив, каково это, — если он покажет мне врага, достойного моего клинка.

— Так чего ты еще хочешь, брат? — спросил напряженным голосом Къярлскар. — Назови более значимый трофей?

— Он откапывает магов и слепцов и демонстрирует их, словно они заслуживают чего-то иного, кроме нашего презрения. Ты знаешь, чего он жаждешь.

— Нет, не знаю. Расскажи.

Аркенджо озадаченно взглянул на него. Къярлскар походил на стену — дерзкий, преданный, истинный сторонник Великого Волка.

— Он читает руны, — сказал Аркенджо. — Видит сны. Как-то рассказал о них. Он видит великую войну прошлого и себя в ней.

Къярлскар рассмеялся.

— Думаешь, он…

— Не осталось врагов, достойных его гнева, — перебил Аркенджо, не отрывая глаз от другого Волчьего лорда. — Он выискивает их в мифах, а ты потакаешь ему.

— Не все они — миф, — возразил ярл Четвертой, понизив голос до угрожающего тона. — Не всех истребили. Некоторые из нас не успокоятся, пока не уничтожат их.

Настала очередь Аркенджо смеяться, только мрачно.

— Ты говоришь точь-в-точь, как он. И какое же тайное знание дает тебе власть над древними?

— Нет никаких тайн. Проигравшие не будут прятаться вечно, и когда они выползут, нам придется вспомнить свои клятвы.

По старой коже Аркенджо бежали ручейки таявшего снега.

— Это было больше двух тысяч лет назад. Достаточно давно, чтобы некоторые клятвы утратили силу.

— На это вечности не хватит.

— Кроме того есть другие враги.

— Как ты мне надоел, — огрызнулся Къярлскар. — Я слышал это от других: есть зеленокожие, есть корсары.

Он подошел к Аркенджо и его лицо еще больше потемнело.

— Они — ничто. Жалкая добыча, и когда я их убиваю, то чувствую голод. Но он… Он один из нас. Ты помнишь, что это значит? Один из нас.

Аркенджо не пошевелился, и оба ярла застыли лицом к лицу на расстоянии ладони. Янтарные глаза впились друг в друга, а горячее дыхание вырывалась клубами пара над кромками горжетов.

— Если он жив, — произнес Аркенджо. — И к тому же в анналах его никогда не называли глупцом. Он гораздо четче нас видит судьбу. Ему не нужны ни руны, ни сны, потому что он и был сном.

Къярлскар слушал, хотя его выражение ничуть не изменилось.

— Он должен остаться сном, — продолжил Аркенджо. — Мы можем не обращать внимания на приманки и следы во тьме. Мы не спим, а наша кровь горяча. Они были богами другой эпохи, брат.

Къярлскар долгое время не произносил ни слова. Два ярла — жалкие песчинки на склонах гор — застыли подобно гранитным изваяниям.

Первым, все-таки, сдался молодой лорд, отойдя в сторону и пнув рыхлый снег. Ярл Четвертой тихо рассмеялся и посмотрел на ожидавшего щитоносца.

— Ты так и не ответил мне, Ойя, — сказал он. — Который из них — Белый Волк или Красный?

Аркенджо проследил за его взглядом туда, где ждали Грейлок и Россек. Как обычно, по выражению лица Грейлока было сложно что-то понять. На лице Россека читалась надежда, правда желал он успеха только поискам Железного Шлема, пусть верность своему ярлу оставалась довольно крепкой.

«Это разделяет нас», — подумал Аркенджо, видя, как возникают разногласия даже внутри рот. Он мог выбрать легкий путь: перестать возражать Хареку и всецело присоединиться к охоте. По крайней мере, такой шаг восстановил бы единство, ведь никто, кроме него не обладал силой возразить Великому Волку.

Россек, несомненно, был лучшим выбором. Он обладал пламенным сердцем, и будет биться, пока не сгорят солнца, чтобы вернуть роте ее призвание. Прозябание на краю огненного круга сделало голос Двенадцатой слабее. Со временем такое положение вещей должно измениться.

— Командуй своей ротой, — прорычал Аркенджо, пройдя мимо Къярлскара и направившись вниз по склону.

Флотилия Железного Шлема ворвалась в реальный космос в точке Мандевилля системы Фенрис. Скоро корабли уже мчались к родному миру под эскортом кинжаловидных эсминцев постоянной оборонительной завесы, но самого Великого Волка не было на мостике для получения приветствий.