Идеальные мужчины - Ирина Петрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Виталий рассказывал спокойно, с улыбкой, чуть кривящей рот, и только сжатые кулаки да поскрипывание дивана выдавали его волнение. — Я, понимаешь, по малолетке уж засветился однажды. Дрались мы с пацанами и одного с дури стукнули ножом. А я самый младший был, ну и уговорили меня все на себя взять. Я дурак: за друзей в огонь и в воду. Да друзья те добра не стоили. До сих пор из тюрем не вылезают. Меня тогда только благодаря папашке не посадили. Бедолаге тому лечение оплачивать пришлось. А уж в этот раз загремел бы я как миленький.
Рассказ соседа тронул за живое. В спокойствии, с которым он все это говорил, чувствовался сильный характер, и не верилось, что Виталий может быть способен на убийство. Нет, точно не способен, Олег его узнал за эти несколько часов.
— Да видно не ты ищешь приключения. Они сами ищут тебя, — сказал он. — И где же медальон?
Виталий потянулся с медвежьей мягкой грацией и достал из борсетки золотой медальон изящной ювелирной работы, украшенный бриллиантом.
— Да-а… — удивился Олег. Таких вещиц ему видеть не приходилось.
Виталий ловко открыл крышку, внутри медальона обнаружилась фотография белокурой красивой девушки, внизу были нацарапаны какие-то буквы и цифры.
— Я уж гадал, то ли Вика, то ли Ника.
— Она? — спросил Олег.
— Она. Красивая, да?
— Да, — подтвердил Олег. На фото девушка была грустна. Грустили глаза, линия губ. Олег пытался по глазам разгадать ее тайну, но только сказал:
— Никак не верится, что она умерла. На фото глаза живые. Чем она хоть занималась?
— Сам хотел бы узнать. Может, через журналиста попробовать. Я слышал, он вел криминальную хронику. Об этом деле наверняка напишут.
— Только стоит ли об этом трубить? Мне кажется, надо быть очень осторожным, — сказал Олег. Он удивлялся, как быстро смог Виталий привлечь его на свою сторону. А ведь Олег никогда не был очень доверчивым. Бывают же такие люди, сразу ложатся на душу, как бальзам.
— Я людей по глазам сразу вижу. Вот ты — человек, не предашь, — словно угадав его мысли, сказал Виталий. — А эксперимент этот мне в принципе не нужен. Бабы меня и так любят. Только ведь, они, чем красивей, тем подлей. Моя теперешняя подруга — Элка из ювелирного, — может, видел, — сам того не замечая похвастался Виталий. — Вся такая из себя: ухоженная, томная; не глаза, а сливы. Влюбилась в меня, как кошка. Ну и я, понятное дело. А после узнаю, что она с боссом своим спит, и вроде это в порядке вещей. И другие такие же. Или не кожи — не рожи, не рыба- не мясо, а туда же — замуж. А я этого хватнул, больше не хочу.
— А — эксперимент?
— А что эксперимент? Хуже, чем есть, я думаю, не будет. А лучшего мы, наверно, не достойны, — сказал Виталий, впадая в несвойственные ему пессимистические нотки. Видно, очень огорчала его измена Элки.
— Да женщины разные есть. Просто мы чего-то в них не понимаем, — задумчиво сказал Олег. В голове его была радостная муть, захотелось высоко говорить о женщинах. — Женщины — это… — начал было он.
— Да нет, жена моя- Юлька — правильная была, она все меня переделать хотела, чтоб я ручным стал. Поначалу я ее любил сильно, чуть ли не на руках носил. А поженились — куда любовь делась. Слезы, обиды, как будто я все время около нее сидеть должен. И чего им, бабам, надо? Деньги есть, в постели все нормально, нет — подавай какой-то неземной любви, — кривил душой Виталий, силой воли пытаясь подавить внутреннюю боль.
— Семья — это быт, — вздохнул Олег. — А быт убивает романтику, я так думаю, хотя на своем опыте этого еще не испытал.
— Ну и не торопись… Развод — это такая дрянь, — помолчал Виталий. — Все вроде в прошлом, а вспомню Юльку — щемит в груди, — открылся он.
Олег понял, что с самого начала привлекало его в Виталии. — Человек он не равнодушный. За внешней неуязвимостью скрыто чуткое и ранимое сердце.
— Да ты и сам-то о неведомой любви мечтаешь. Женщин пытаешься идеализировать. В эту Нику неведомую влюбился… Ты ж романтик, — высказал Олег внезапно озарившую его мысль.
— Какой там романтик! — вроде обрадовался, что его поняли Виталий. — То, что за девчонку заступился, так это инстинктивно было, я и не думал не о чем. Сколько раз уж пожалел. Не вмешайся я, может, она бы в живых осталась.
— Не думаю, ее же смертельно ранили. Это убийство. Или месть. А сумочка так для отвода глаз, не золотая же она у нее была? Или ты думаешь, это из-за медальона?
— Может быть, — кивнул Виталий. — Слишком уж он безжалостный и злой для простого вора. Вот выйду, я эту тварь искать буду, если раньше менты не найдут. Для меня это теперь — дело чести, — заявил он.
Время уже перевалило за полночь, а они все еще говорили.
Виктор не был пьян. Но какое-то нервное возбуждение, возможно вызванное алкоголем, осталось. Впереди была длинная ночь, и он знал, что не заснет. Растревоженная память листала прошедшие дни, и сердце начинало выскакивать из груди. Переживать дважды одно и то же было невыносимо трудно.
Как она могла решиться на самоубийство? Нина! Ниночка! С копной русых русалочьих волос. Всегда была такая нежная и беззащитная. Помнилась каждая ее веснушка и каждый жест. Помнилось все! Как хотелось Виктору рассказать ребятам о своей Нине, но он боялся, что эмоции, вызванные воспоминаниями, задушат его.
Всегда в его жизни хорошее шло об руку с самым плохим, добро рядом со злом. Дерни за ниточку воспоминаний, размотается весь клубок, где больше черной, чем белой нити. Иногда он роптал: почему так? Далеко не всем выпадает такое, как ему.
