Благородный соблазнитель - Линн Грэхем

Элинор прилежно доработала смену, опасаясь заснуть прямо перед компьютером. Она всю ночь практически не сомкнула глаз и проснулась с ужасной головной болью. Ей стоило немалых усилий, чтобы подняться утром и пойти на работу, и сомнения, терзавшие ее ночью, не давали ей сконцентрироваться. Она продолжала мучить себя вопросами, на которые не могла ответить. Должна ли она ради Сами дать второй шанс их браку? Принести в жертву свои потребности и желания ради того, чтобы он занял место наследника престола Кварама? Как долго Джасим пробудет в Лондоне?

В положенное время Элинор спустилась на лифте вниз. Она с облегчением увидела, что охранники Джасима больше не дежурят у входа в ясли. Может, он понял, какие кривотолки это вызовет среди сотрудников? Она зашла внутрь, автоматически отыскивая глазами Сами, и застыла, увидев удивленный взгляд Оливии.

– Что-то не так? – спросила Элинор.

Пожилая женщина отвела ее в сторонку.

– Принц забрал Сами после ленча. Я думала, вы знаете, – с тревогой в голосе сообщила она.

– Забрал… его? – еле проговорила Элинор, язык вдруг отказался подчиняться своей хозяйке.

– Сказал, что увозит его домой.

Пот выступил на лбу Элинор. Ей вдруг представились песчаные дюны, ноги подкосились и свет померк. Впервые в жизни Элинор потеряла сознание. Она очнулась сидящей на стуле с низко опущенной головой.

– Дышите глубже, дышите глубже, – внушала ей шокированная Оливия. – Элинор, я думала, все в порядке, он ведь отец Сами.

– Да. – Элинор судорожно вдохнула, изо всех сил стараясь побороть тошноту и скрутивший ее страх. Способен ли Джасим попросту улететь с Сами в Кварам? Она подозревала, что ее муж достаточно бездушен, чтобы заявить свои права на ребенка в агрессивной манере. Кто знает, какие законы царят в Квараме? Наверняка суд решит дело в пользу правящей семьи, а не сбежавшей жены.

Где-то на грани сознания она услышала слова и попыталась сфокусироваться на них.

– Вам лучше? – с надеждой поинтересовалась Оливия. – Принц прислал за вами машину.

Элинор подняла голову и увидела в дверях двух охранников Джасима. У нее отлегло от сердца так резко, что она побоялась вновь потерять сознание. Джасим не прислал бы автомобиль, если бы Сами уже не было в стране. Но как он посмел забрать ребенка из яслей, ничего не сообщив? А как быть ей, если Джасим решился на грязные игры?

Элинор вошла в библиотеку Джасима. Хозяин сидел за письменным столом, ребенка в комнате не было.

– Где Сами?

– Спит наверху. Я провожу тебя к нему…

– Сначала я хочу поговорить с тобой. – Элинор не стала терять времени на вздохи облегчения по поводу того, что сын все еще в Лондоне. – Ты не имел права забирать Сами из яслей без моего ведома! – набросилась она на него.

Глаза его превратились в две льдинки.

– Я его отец. И буду поступать так, как считаю нужным. Сами был расстроен, он не получает в яслях должного ухода. Поэтому я и забрал его, – спокойно объяснил он.

– Ты не имел права! Ты хоть представляешь, что я пережила? – на октаву выше, чем следовало бы, заявила она. – Я боялась, что ты увезешь Сами в Кварам и я никогда больше его не увижу!

– К счастью для тебя, я человек более щепетильный, чем ты, – сухо проговорил Джасим.

– Но ты мог хотя бы предупредить меня о своих планах!

– Я пытался дозвониться до тебя.

Элинор достала мобильный телефон и увидела СМС-сообщения о пропущенных звонках. Гнев ее улегся. Джасим действительно пробовал связаться с нею.

Но Джасим еще не закончил:

– Что касается разрешения, то почему я должен испрашивать его у тебя? Разве ты просила его у меня, когда почти на год лишила общения с сыном?

Элинор беспокойно затопталась на месте, краска отлила от лица. Он ударил ее в самое больное место.

– Тогда все было иначе. У меня имелась на то веская причина.

– Нет, не было, – резко отрубил Джасим, словно по лицу ее хлестнул. – Ты могла бы игнорировать мои родительские права только в том случае, если бы я был недостойным родителем. Прерывая наш союз в день бракосочетания, ты беспокоилась только о себе и о своих чувствах в тот момент. И не говори мне, что ты думала о том, как твое решение отразится на ребенке или на мне!

Элинор понимала, что он прав в своих обвинениях. Она подскочила к письменному столу и ухватилась за его край в поисках опоры. Стоило ей взглянуть на Джасима, и горький гнев узлом завязался у нее внутри. Его дурманящая красота точно ножом прорезала ее защиту. Джасим походил на равнодушную безучастную статую, отлитую из бронзы. События, разрывавшие ее на части, похоже, совершенно не затронули Джасима. Его сдержанность как бы потешалась над ее эмоциональностью, и она ненавидела его за это.

– Как я должна была себя чувствовать после того, что Ямина сказала тебе в день нашей свадьбы? – в отчаянии бросила она ему в лицо. – Ты воспользовался мною в своих интересах, а мне полагалось проглотить унижение и спокойно рассуждать о том, какой отец из тебя выйдет?

– Я не пользовался тобою. Ты видишь соринку у меня в глазу, а в своем бревна не замечаешь, – иронически усмехнулся Джасим. – Разыграв сценку с исчезновением, ты поставила меня в ужасное положение. Я был вынужден сообщить отцу о том, что женился на тебе, но не мог предъявить ему свою жену!

– Любая женщина ушла бы после такой унизительной свадьбы! – беспомощно огрызнулась Элинор. – Ты ненавидел каждую минуту брачной церемонии и даже не потрудился скрыть это!

Его черные глаза были холодны.

– Я знал, что делаю это без родительского благословения, и меня мучила совесть.

– Я предложила тебе уйти до начала церемонии, – напомнила ему Элинор.

– Пустые бесполезные слова, – усмехнулся Джасим. – Незаконное рождение навеки приговорило бы нашего сына к жизни в тени. Он никогда не узнал бы моей семьи и не смог бы занять место, принадлежащее ему по праву. Я не мог этого допустить.

– Зря ты не объяснил мне всего этого, – горько вздохнула Элинор. – Но ты держал меня на расстоянии, на котором держат людей посторонних, так что я не собираюсь извиняться за то, что понятия не имела о подводных течениях твоего решения! Ты не проявлял внимания к моим чувствам, и я никогда, никогда не прощу тебе этого!

Зациклинность Элинор на событии, казавшемся ему тривиальным, была непонятна Джасиму. Почему женщины так нерациональны? Свадьба как свадьба; они все еще состоят в браке, по-прежнему официально муж и жена. Он посмотрел на Элинор. Она побледнела от злости, зеленые глаза сверкали на фоне безупречной кожи лица. Тициановские кудри тоже излучали вибрирующий свет, от которого он был не в силах оторвать глаз. Его взгляд упал на пухлые губы, потом на ее соблазнительную грудь, ходившую ходуном от прерывистого дыхания. Джасима охватило невероятное желание.