Ангелы по совместительству - Ирина Владимировна Сыромятникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь перепутать нежить с чем-то еще было невозможно — солнце еще не успело коснуться горизонта, но в глубокой тени пораженные потусторонней заразой растения начали едва заметно светиться.
— Здоровая, — озвучил капитан свое наблюдение.
Да уж, не маленькая! Тварь зародилась в тенистой ложбине между холмов, пожрала кусты и осоку, а теперь взбиралась на склоны. Ее путь был отмечен пожелтевшей растительностью, выглядящей совсем как живая. Но я-то знал, что под ороговевшей оболочкой — только серый прах. Теоретически, вычистить Соломку могли затяжные (недели на две) дожди, но тут таких еще полгода не предполагалось.
— Придется изгонять, — резюмировал Ридзер.
Я вежливо промолчал. В конце концов, капитан у нас — он и именно его ребятам придется переписаться в белые ради сотни забравшихся в болото чудиков. Ридзер мое молчание заметил:
— Предлагаешь оставить эту дрянь за спиной? А потом возвращаться назад той же дорогой?
Ну, если так вопрос сформулировать…
— Нет, хочу напомнить, что простое изгнание в данном случае не поможет, — я припомнил лекцию по нежити, устроенную Кевинахари в редстонском университете, и подивился, какая польза может быть от нашего НЗАМИПС даже тут, в И’Са-Орио’Те. — Видишь, у зоны поражения неровные края? Это метастазы третьего порядка. Если мы просто долбанем по ядру, то получим вместо одного крупного очага десять поменьше, и все придется повторять снова и снова, до победного конца. Мы тут месяц проторчим.
Именно эта особенность делала Пегую Соломку таким мерзопакостным явлением.
— Что предлагаешь? — капитан, наконец-то, оценил масштабы предстоящей работы, и они его не порадовали.
— Многоконтурный Знак.
Ридзер присвистнул.
— Не владею, — через силу признался он.
— Пофиг. Я — владею. Смотри: центральную часть заключаем в периметр, а расползающиеся отростки направляем в пентаграммы. Думаю, пяти штук хватит. В момент активации я соединяю потоки, и нежитя из ядра тупо выкачивает на изгоняющие плетения средней силы. Быстро, чисто, никакого риска.
— Ты, вообще-то, понял, что периметр и пентаграмма — разнородные структуры?
Это он, как бы, намекает, что я могу бросать понты в таком важном деле?
— Дядя, я — некромант, ведущий Круга. Для меня подобное вообще не труд!
Ридзер уважительно поднял бровь.
— Ну-ну. А если не сработает?
Я пожал плечами:
— Сверну все оперативным проклятьем.
Рухнувший Круг мне в свое время укротить удалось, но не стоит объяснять капитану все последствия сорвавшегося ритуала для некроманта-неудачника — не поймет. Боевик!
Мой план Ридзер принял подозрительно быстро. Кажется, идея присвоить алхимику почетное звание паровоза все еще витала в умах. И что характерно: как перед девками деревенскими выделываться, так он — капитан, а как перед нежитью, так — Тангор, командуй! Где его жажда лидерства, где настоящая черномагическая гордость? Такое впечатление, что они сговорились меня в белые переписать. Ненавижу!!!
Подготовка к ритуалу заняла два часа, за это время я успел так себя накачать, что хоть свисток вставляй. Наблюдая за мной, куратор приобрел вид ангельски кроткий, а Ли Хан разрывался между интересом к творимому колдовству и рефлекторными попытками спрятаться от моего хмурого взгляда (Ну, куда этот сморчок лезет?!!). Надо ли говорить, что у Пегой Соломки не осталось шансов?
Армейские эксперты начали ритуал ровно и дружно, способности к импровизации у них не было вообще, зато готовности гнуть свое — до затылка. Это позволяло рассматривать их как своего рода амулеты и вообще не заботиться о стабильности этой части плетения. Мои расчеты сработали с алхимической точностью: нежить, лишенный всякого подобия соображения, делал именно то, что прописано в его природе — утекал от агрессивного давления по самому легкому пути, попадая в пентаграммы-ловушки, как сметана на сковородку. Через какие-то двадцать минут чудовище, по свойствам приближающееся к карантинному феномену, было разнесено буквально в пыль — завершающий аккорд проклятья (не молния, так, легкий хлопок) разметал мелкую травяную сечку. Я первым протоптался по очагу поражения, надменно попирая прах врага. Хорошо!
Ридзер немедленно вспомнил, что он — капитан, и возглавил толпу своих подчиненных, отправившихся на ферму праздновать победу (проще выражаясь — пьянствовать). Крепких напитков у белых не было, только пресловутый квас, но превращать брагу в самогон — одно из первых проклятий, которым черный маг учится самостоятельно. Я задержался, по привычке уничтожая следы своего колдовства — затирая линии, собирая огарки свечей (у людей вечно какие-то претензии к черным магам, лучше не давать им пищу для размышлений). Мусор был торжественно вручен Ли Хану, очень удачно подошедшему ко мне с каким-то вопросом.
— Гм, — белый попытался найти философский смысл в мешке с хламом.
— Пойди, в печку брось, — посоветовал я и поспешил следом за бойцами Ридзера (а то ведь все съедят без меня, прорвы ненасытные!).
Ли Хан догнал меня шагов через двадцать, сдержанно сопя от возмущения. А что он хотел? Здесь ему не цирк, работать должен каждый!
— Никогда не видел, чтобы нежитей изгоняли таким замысловатым способом, — как бы между прочим сообщил белый.
— Естественно! — принялся растолковывать я. — По настоящему умелые маги в чистильщики не идут, они находят себе занятие поинтересней, чем фомам хвоста крутить. Приемы соответствуют уровню образования.
Если подумать, то те проблемы, от которых стонет И’Са-Орио’Т, в Ингернике решаются выпускниками профессиональных училищ, которым до уровня редстонского университета, как нам до Кунг-Харна пешком. Да что там училища! На протяжении двух лет своей незаконной практики я выносил все, что встречалось на моем пути, при помощи примитивного Адского Огня и толики здравомыслия.
Я сбавил шаг, пораженный внезапной мыслью: а занимался ли изгнанием нежити кто-нибудь по-настоящему одаренный и образованный? Не двести лет назад (что тогда могли знать о магии!), а сейчас? И, если нет, то какое отношение имеют бесконечные труды по демонологии к реальности? Это же просто байки чистильщиков, рассказанные за рюмкой чая!
Я поднял глаза на белого, решившего постоять со мной за компанию.
— Слышь, а у вас кто-нибудь изучением нежитей занимается?
— Их нужно не изучать, а истреблять, — нахмурился Ли Хан.
— Понятно…
Вот чем я прославлю свое имя! Потому что глушитель к мотоциклу — не звучит, те амулеты против летучего яда до сих пор засекречены, а правду про возникновение черной магии у меня никто не узнает даже под страхом смерти. А вот эпохальный вклад в искусство изгнания нежити — то, что к имени черного пристанет естественно и непринужденно.
Фундаментальный труд писать не хотелось — лень. Тут нужно будет выяснять и анализировать все, что было сделано до меня, классифицировать, набирать статистику. К Шороху такую
