Раненые звёзды - Сергей Котов

головой, — ну не глупи же. Помнишь, что я говорила о доверии? Самое главное для этого — не врать. Вот я и сказала тебе правду. Ты недоволен?

— Не люблю, когда меня используют, — сказал я, так же тихо, — еще и кичатся этим потом.

— Гриш, — вздохнула, Катя, — никто тебя не использует. Если хочешь — оставайся. Мы не будем тебя ни к чему принуждать. Я уже говорила — наша организация работает на иных принципах. Не так, как государственные службы. Наверно, поэтому мы и можем с ними успешно конкурировать, не имея таких ресурсов. Но вот что я тебе скажу. Сейчас тебя точно убьют. Даже разбираться не будут. Найдут способ, как обойти защиту тюрвинга. Но вот если бы ты дал им возможность себя уболтать, когда они позвонили — все было бы куда интереснее. Не помню, я говорила, как они обеспечили гарантированную лояльность своего видящего? Его заразили особым вирусом, на основе генома ВИЧ. Если раз в месяц не принимать таблетку — умираешь за день, в страшных мучениях. Естественно, рецепт таблетки в строжайшем секрете. Прием только под контролем, чтобы ни молекулы нельзя было сохранить для дальнейшего анализа. Тебе бы очень понравилась жизнь на таком коротком поводке?

Я вздохнул. Подумал секунду. А потом последовал за Катей в затхлое подземелье.

11

Мы довольно долго спускались по влажной, склизкой лестнице. Отчетливо попахивало канализацией, но крыс, к счастью, видно не было. Должно быть, эти умные твари благополучно убежали подальше от яркого луча фонарика.

— Слушай, а по приятнее места нельзя было найти, а? Для убежища? — решился сказать где-то минут через сорок этого блуждания по подземелью; мне нужно было услышать свой голос. А то масса грунта наверху стала вдруг ощущаться почти физически.

— Гриша, это не убежище, — терпеливо пояснила Катя, продолжая уверенно идти вперед, — это — путь отхода. Нам повезло, что он оказался в зоне досягаемости.

— Ты знаешь их все? — спросил я, — или каждый раз как-то получаешь указания?

— Знаю, — кивнула Катя, — Москва — это моя зона ответственности.

— Значит, ты все-таки шишка, — улыбнулся я.

— Я — оперативник, — упрямо повторила Катя, — кстати, некоторые из схронов я обустраивала лично. Но не этот. Тут слишком сложно, пришлось привлекать специалистов.

Лестница закончилась, и начался длинный коридор со сводчатым низким потолком, с которого свисали то ли корни, то ли наслоения грязи и плесени. Под ногами неприятно хлюпало. А где-то не так далеко слышался шум воды. Большой воды, если быть точным. Коридор закончился ржавой дверью со штурвалом и кремальерой. Катя уверенно подошла к ней, но, вместо того, чтобы крутить штурвал пошарила на стене где-то справа, и дверь со звуком сработавшей пневматики стремительно отскочила куда-то внутрь стены.

— Впечатляет, да? — улыбнулась она, — любой специалист потратил бы пару дней, пытаясь справиться с этой дверью. Даже направленный взрыв не особо помог бы.

— Круто, — кивнул я, и шагнул вслед за ней в гулкую черноту.

Помещение было таким огромным, что свет Катиного фонарика терялся, не достигая свода. Перед нами был огромный резервуар с водой, окаймленный ржавым железным помостом шириной в метр-полтора. На этот помост мы и вышли.

Вода в резервуаре, вопреки ожиданиям, была довольно прозрачной. Луч Катиного фонарика без труда пронзал ее толщу, и терялся в нагромождении каких-то ржавых конструкций на дне. Мне показалось, что там — среди каких-то труб, исполинских шестеренок и маховиков что-то двигалось. Но Катя отвела фонарик в сторону, чтобы посветить под ноги.

— Что это за место? — пораженно спросил я.

— Часть одного сверхсекретного проекта, — пояснила Катя; она повернулась к двери, что-то нажала на стене справа, и та, с таким же пневматическим звуком, встала на место. С этой стороны ее поверхность была совершенно однородной, никаких штурвалов. Она просто слилась со ржавой стеной.

Справа, метрах в десяти от входа, на узком помосте было закреплено два черных цилиндрических пластиковых контейнера, каждый диаметром около метра. Катя подошла к первому, присела, коснулась какой-то выпуклости на левом торце — и контейнер раскололся на две части с легким щелчком. Потом послышался звук, с которым вытекает сжатый воздух из баллона. Однородная черная масса внутри контейнера вспучилась, и с легким плеском упала на воду. Несколько секунд — и рядом с нами, надёжно пришвартованная тонким черным концом к незаметной скобе у основания помоста, покачивалась на воде черная надувная лодка, по типу «Зодиака», только чуть меньше и тоньше.

— Неожиданно, — констатировал я, — мы что, грести будем теперь? Только вёсел что-то не видно…

Катя улыбнулась, и подошла к следующему цилиндру. Тот раскрылся таким же способом, как и первый, но внутри оказался небольшой лодочный электрический мотор, запас уже знакомых мне батарей, и четыре небольших походных рюкзака, плотно чем-то набитых.

— Помоги установить, — попросила Катя, — мотор довольно тяжелый, не хотелось бы его случайно утопить. Водолазного снаряжения тут нет, да и нырять в этих водах, прямо скажем, не рекомендуется.

Я молча взял мотор (не такой и тяжелый, кстати — килограммов десять максимум), и закрепил его в специальном пластиковом гнезде на корме лодки.

— Так понимаю, отсюда есть выход? — спросил я, пытаясь разглядеть противоположную стену резервуара.

— Есть, конечно, — кивнула Катя, — кстати. Пока не забыла, — она покопалась в кармане одного из рюкзаков, и достала еще одну полевую аптечку. — Держи, — сказала она, протягивая пластиковую коробочку.

Я принял подарок, и уже собирался было убрать его в карман, но Катя меня остановила.

— Подожди! — сказала она, и достала свою аптечку, — нужно сделать укол радиопротектора. Это ампула с оранжевой маркировкой, — она извлекла цилиндрик с тонкой полоской ржавого цвета, — вот такой.

Показав мне ампулу, она приложила ее к своему горлу.

— Это еще зачем? — спросил я, открыв аптечку, и с сомнением разглядывая содержимое.

— Будем добираться через коллектор, который соединяет Борисовские пруды с Москва-рекой в обход Городни, — пояснила Катя, — через Сабурово.

— А, завод полиметаллов, — понимающе кивнул я.

— Ага, — согласилась Катя, — самая знаменитая радиоактивная помойка Москвы.

Я выбрал цилиндрик с оранжевой полоской, снял колпачок и, по примеру Кати, приложил его к горлу. Послышалось легкое шипение. Сама инъекция была практически неощутимой.

— В аптеке инструкции нет, — заметил я, — как-то неправильно это.

— Ну а зачем облегчать задачу тем, кто может стать ее случайным обладателем? — Катя пожала плечами, — она все-таки рассчитана на боевую обстановку. Противнику ведь знать не обязательно, как себе жизнь облегчить, например, обыскав труп, правильно? — она грустно усмехнулась. — Поэтому содержимое аптечки учат перед специальным курсом выживания для оперативников. И поэтому я не буду тебе пока озвучивать ее полное содержание — еще не хватало, чтобы