Реформатор - Даниил Аксенов

Глава 6. Немного об артистичности

Я играю настолько плохо, что в это невозможно поверить. Поэтому люди верят в противоположное

Казалось, что ничего не изменилось в трактире «Золотой меч» с момента последнего визита короля. Та же убогая обстановка, те же испитые и подозрительные лица и тот же трактирщик. Если верить элегантному вору Мерту, поменялось лишь качество еды. И еще цена. Впрочем, последнее мало интересовало Михаила. Обедать здесь он не собирался.

Король подошел к стойке, провожаемый тяжелыми взглядами. Здесь не очень-то привечали незнакомцев. Или предположительно незнакомцев, потому что лицо вошедшего было закрыто капюшоном.

Аунет Ратен, человек заправляющий одним из пармских преступных кланов, с тоской наблюдал за закутанной в плащ фигурой. Трактирщик больше всего ценил интуицию. Свою, естественно. Интуиция помогла ему накопить неплохое состояние во время хаотичного правления Миэльса, она же способствовала сохранению этого состояния в тяжелые времена правления Нермана. Аунет мало что приобрел за последние месяцы, но радовался уже тому, что почти ничего не потерял. Он тешил себя надеждой, что король и неугомонный Комен, возможно, забудут о проблемах преступности. У них ведь столько дел. Войны, например. Но интуиция выступала против этого вывода. Нерман ни о чем не забудет, говорила она.

Трактирщик уже знал, кто нанес ему визит некоторое время назад во время облавы. Сразу же после коронации. Это его сподвигло на то, чтобы выполнить все обещания, которые он дал незнакомцу. Аунет не думал, что король еще раз посетит его трактир, но все это время чувствовал себя неспокойно. Предчувствия не позволяли расслабиться. Поэтому трактирщику не нравилось, если лица его посетителей были закрыты. Он всегда подозревал худшее.

Вот и на этот раз Аунет ощутил беспокойство, глядя как фигура в черном плаще твердым шагом идет от входной двери к его стойке. Конечно, трактирщик не подал и виду, что волнуется. Для его статуса любые переживания были излишни. Конечно, он мог бы нанять ишиба, который будет изучать абы посетителей, но счел это нецелесообразным. О короле и его приближенных ходили всякие слухи. В том числе и те, которые утверждали, что им ничего не стоит надежно скрыть свой аб.

Когда незнакомец достиг трактирной стойки, Аунет пристально посмотрел на капюшон, словно пытаясь угадать, что за лицо скрывается под ним.

— Приветствую, Ратен, — тихо сказал посетитель.

Трактирщик понял, что это плохо. Очень плохо. Ему не понравилось все. И мягкий уверенный голос и то, что незнакомец знал его имя.

— Приветствую, — Аунет постарался ответить как можно более спокойно, — У нас есть свежее пиво. Очень хорошее. Господин не желает?

— Нет, Ратен, мне нужно кое-что другое.

Трактирщик ощутил, как мурашки побежали по его спине. Интонация была зловещей.

— Что угодно господину? — тут же отозвался он.

— Нам следует поговорить. Там, где нас никто не услышит.

Аунет незаметно вздохнул. Ситуация становилась хуже. Когда в первый раз прозвучало его имя, он ни на секунду не усомнился в том, что поговорить придется. И лучше сделать это там, где никто не услышит.

— О чем поговорить, господин? — ради приличия спросил он.

— О тебе, конечно, — раздался ответ. — Если не получится поговорить кое о ком другом.

— Пендерт! — крикнул Аунет одному из своих помощников, долговязому детине неопределенного возраста, — Подмени меня.

— Пожалуйте сюда, господин, — вежливо произнес трактирщик, показывая на малозаметную дверь за своей спиной.

Незнакомец шагнул за стойку, ничуть не заботясь о том, что полы его халата могут задеть многочисленные бутылки и кувшины, стоящие под прилавком. Трактирщик открыл дверь и первый вошел внутрь. За ним последовал посетитель.

Они оказались в небольшой каморке без окон, в которой помещались стол с четырьмя стульями и гигантский шкаф. Свободного места было мало — достаточно лишь для того, чтобы пройти к другой двери, ведущей куда-то вглубь трактира. Каморку освещал довольно приличный светильник-амулет, который резко выделялся на фоне общего убожества. Можно было предположить, что дальше, за другой дверью, найдется еще кое-что ценное.

— Присаживайтесь, господин, — трактирщик показал на один из стульев, но сам остался стоять.

Незнакомец прислонился к косяку, не делая никаких попыток сесть.

— Здесь душновато, прошу прощения, — добавил Аунет, — Господин может чувствовать себя как дома.

Это был явный намек на то, что не мешало бы откинуть капюшон. Намек оказался понят: посетитель издал легкий смешок.

— Что господину угодно узнать? — трактирщик начал волноваться сильнее. Незнакомец не подавал вида, что готов начать разговор.

Несколько секунд прошло в молчании. Но потом странный посетитель наконец вступил в диалог.

— Скажи, Ратен, тебе нравятся стрекозы? — неожиданно спросил он.

Аунет поперхнулся. «Стрекоза» — это было его прозвище в юности.

— Стрекозы? — пробормотал трактирщик.

— Ну да. Такие насекомые с двумя парами крыльев, — пояснил незнакомец тихим размеренным голосом, — Они летают быстро, охотятся на небольших мошек. Ловкие бестии. Наверное, считают, что у них все схвачено. Нужно быть достаточно верткой и удача не оставит. Как они наверное разочаровываются, когда их наконец съедает какая-нибудь птица.

— Я не знаю, господин, нравятся или нет. Как-то не задумывался об этом, — ответил трактирщик, чувствуя, как губы начинают неметь.

Странный посетитель не угрожал прямо. Можно даже сказать, что он говорил о совсем посторонних вещах, но знаменитая интуиция Аунета била в набат. Трактирщик не был трусом. С таким качеством он никогда не возглавил бы крупный клан воров. Но осторожным — да. Тут сам Оззен велел.

— Не знаешь? — спросил незнакомец, — Но ты подумай об этом, подумай. А пока что сообщи мне, где находится Кретент.

Вот оно! Вот к чему все шло! Тоска Аунета достигла невероятных величин. Он очень сильно жалел, что пришел сегодня на работу. Ну чего ему стоило остаться дома? Тем более, чувствовал себя с утра неважно.

— Я не знаю, господин, о чем ты говоришь, — тусклым голосом пробурчал трактирщик. Он не привык идти против своих предчувствий. Ему это удавалось с трудом. Они требовали другого ответа.

— Знаешь, Ратен, знаешь. Точно знаю, что ты знаешь. И вижу, что ты плохо подумал. Думай лучше.

— Я подумал, господин, — Аунет был непреклонен. Он постарался загнать вопящую интуицию вглубь своего «я».