Штабс-капитан Круглов - Глеб Исаев

– Не знаю, о чем ты. – Решительно мотнул он лысоватой головой. – Не понимаю.

– Да и не надо. Согласился Игнат. – Налито уже. – Но за твое здоровье не пьем.

– Он ткнул краем своей стопки о Серегину, ах…, хороша, злодейка. – Зажмурился он и сладко, словно после ложки клубничного варенья, облизнул губы. – Ты пей служивый…, там то не нальют.

– Там не нальют. – Согласился с затертой сентенцией Круглов. – И уже выдохнув, поинтересовался. – А ты почем знаешь, что не нальют?

– Хы. Наш человек, уважаю. – Уже чуть пьяным голосом похвалил сосед. – Не, точно скажу… Не нальют.

– Слушай… – Круглов, чувствуя, что его тоже слегка повело, включился в дикую беседу. – Не знаю… чего ты там про меня напридумывал. Я в порту служу докером, только если ты этот, как его… ангел, то чего ты ко мне пришел? Мы вроде не на войне… В поезде едем. Если он с рельсов сойдет, то и остальные тоже… Ну, ты понял. Почему ко мне?

– Почему. – Переспросил Игнат. – А вот. Сам как думаешь? Какая разница, почему. Выдалась вот минутка свободная. Решил передохнуть чуток. Стопку выпить. С кем еще посидеть, как не с душегубом обученным? Другой то в крик. Воли-сопли. А ты мужик крепкий. Я и подумал. Чего не посидеть.

– Так может ты и не ко мне вовсе? – Мимоходом, как ему показалось, поинтересовался капитан.

– Это, извини… Рад бы, но увы. К тебе, Серега. К тебе. Ничего не попишешь. Судьба. – Игнат глянул на летящие мимо поля. – Да ты наливай. Чего все я, да я ?

Однако Круглов пропустил заманчивое предложение мимо ушей. – Погоди… -Он навел резкость. – Ты не спеши. Пусть. Предположим. Но вот, я всяко видал. Ни разу ничего такого. – Слегка невнятно поделился он сомнением. – А ты уж поверь, такое было. Тебе и не снилось… Так почему именно сейчас. – С пьяной настойчивостью уточнил он.

– Значит не пора тогда еще было. Не время. Вот и не видел. Это только в песне поется Как там? … Тысячу раз ей смотрели в глаза. Шалишь. Те, кто смотрели, уже не споют.

– Амба. – Устав дожидаться когда Сергей наполнит посуду, сосед плеснул по стопкам. – Подняли? – Предложил он, ловко, не расплескав ни капли из налитой до краев посуды, поднес ее ко рту.

– Здоров ты пить. – С уважением выдохнул Сергей, помотав головой после выпитой водки. – А все же ответь, кто ты такой? А?

– Снова здорово. – Хмельно удивился напарник. – Вот Фома… Ну, держись. – Он поддернул узковатые ему рукава пиджачка, обнажив полустертую татуировку " Memento more…", на запястье. – Ох, держись…

Впрочем, дальше слов дело не пошло. Собутыльник вдруг сник, и насупился. – Я ведь только и умею, что… а тут еще вон сколько осталось. Жалко бросать. Погоди, вот добьем, я тебе покажу…

Сергей, который успел позабыть о невероятных подробностях известных случайному попутчику, ехидно ухмыльнулся.

– Ничего, ничего…, бывает. – Он сдержал улыбку. – Сам порой такое по пьянке ляпну. Давай накатим… ангел.

– Если ты этот…, ну, как говоришь, то скажи, куда я еду? Зачем? – Выпив еще одну, Серега решил вернуться к неловкой выдумке простоватого собутыльника.

– Я тебе что? Кассандра? – Попытался выкрутиться Игнат. – Чумака, блин, нашел. Мы может знаешь, как устаем… Нам может молоко надо за вредность давать. А он… Что будет…

Он зажмурил один глаз, пытаясь разглядеть собеседника. – А впрочем, чего уж там. – Послали. Тебя. За туманом. – Но… тсс. Ни слова.

Речь его стала отрывистой. – Игнат примерился, и неловко ухватил уезжающую отчего-то в сторону бутылку. Налил в стоящий перед ним в блестящем мельхиоровом подстаканнике стакан, и залихватски выдохнув легко, словно воду, выпил убойную дозу спиртного.

– Молоко… Ты понял? – Он дико оглянулся, попытался разглядеть ткнувшегося в стол лбом собутыльника. – Чего я приходил-то? А, ладно. На посошок… Добил остатки второй бутылки, качнулся выбираясь из-за стола. Икнул. – После …

Стою на полустаночке…, в цветастом… – Пропел он нестройным фальцетом, поворачиваясь к дверям.

– Вот правду говорят – пьяным везет. – Разбуженная грохотом проводница заглянула в купе.

– И как это он в одиночку столько водки сожрал? – Мимоходом удивилась она. Мечущаяся на холодном ветру занавеска, сорванная с железной перекладины влетевшим в окно булыжником, хлопала по заставленному посудой столу. Сам камень лежал на застеленном ковровой дорожкой полу. В россыпи осколков разбитого в клочья стекла. А на полке, мирно подложив ладонь под щеку храпел чудом избежавший глупой смерти пассажир.

– Вот сволочи. – Всплеснула ладонями расстроенная проводница. Совсем хулиганье распоясалось. Хорошо хоть этот один в купе был.

Она недовольно оглядела следы разгрома, и решительно захлопнула дверь купе.

– До утра не замерзнет. – Рассудила привычная ко всему тетка, и отправилась в свое купе.

Огорчение проводницы было понятно: второй раз за поездку, это уже перебор.

Еще после первого начальник поезда сказал коротко и внятно. За следующее окно будет высчитывать. Поднимать шум никто не станет, да и бессмысленно. Транспортники тоже люди, им мчаться на триста лохматый километр перегона тоже нафиг не нужно.

Тетка задумчиво покрутила на тонком, костистом пальце сожженный перекисью водорода жиденький локон и нажала кнопку, вызывая едущего в соседнем вагоне сотрудника милиции.

Василий, худой огненно рыжий сержант, которого мучил жестокий отходняк после вчерашнего, явился не скоро. Он хмуро выслушал жалобу и укоризненно, словно это сама проводница раскокала окно, посопел шишковатым носом. – Везет тебе, Зинка…, как утопленнице. Бумагу писать, конечно, придется, только вот какой смысл…?

– Нет, бля! Я что за него, за стекло это проклятое, из своего кармана платить должна? – Взвилась склочная баба, понимая нежелание милиционера заниматься пустой писаниной.

– Там еще мужик спит. Датый в синь, хорошо хоть его не прибило, а то бы вообще караул. Вот суки… – Ненормативно охарактеризовала она нравы местной молодежи.

– Один едет? – Переспросил сержант, прищурив белесые ресницы. – Пойдем-ка глянем на этого пассажира.

Спящий на нижней полке Круглов, разбудить которого не сумел даже ощутимый сквозняк, впечатления на похмельного служителя закона не произвел.

– Ты смотри… – Недобро проскрипел он, глядя на следы вчерашнего застолья. Работяга. А водку пьет Посольскую…

– Странно, чего это он…, с двух стаканов? Или еще кто с ним ехал. – Сержант глотнул комок в горле, вызванный подкатившей тошнотой.

– Один он был. – Сунула голову в дверь проводница. – У меня вообще народу мало. Спят. После Байкала должны подсесть.

Сосредоточенный вид милиционера выдавал глубокое раздумье. Наконец он принял решение и деловито оглядел купе. – Вот что, Зинаида. Есть у меня к тебе предложение. – Негромко произнес он потянув хозяйку вагона за рукав форменного халата. – Ну ка, зайди, и дверку прикрой, а то дует.

Смышленая Зинаида с интересом выслушала деловое предложение напарника. – А чего, правильно… Пьют, свинячут… Вот пусть и платит… Она сноровисто собрала куски битого стекла и выбросила в оконный проем.

Сержант внимательно всмотрелся в простоватое лицо спящего. – Выйди, Зина, постой… Он дождался, когда проводница покинет купе, и аккуратно со сноровкой опытного карманника, проверил висящий в головах пьяного пиджак.

– Ишь, посольскую… – Едва слышно пробормотал следопыт, вынимая из внутреннего кармана вишневые корочки. – Ага… вояка… Ну и хрен с ним…

– Круглов Сергей Михайлович … Капитан… – Перелистал сержант страницы удостоверения личности офицера. Командировочный.

Ловко отогнул корочку и вытянул наружу спрятанные под обложкой деньги. – Сто, двести, триста… Пятьсот… – Не слабо. Видно сослуживцы на заказывали. – Ну и хрен с ним. пить меньше будет.

Василий спрятал купюры в карман измятого кителя и вернул документы в карман пиджака. Нагнулся, собираясь тряхнуть спящего, однако передумал.

Кто его знает… Что он за тип? Начнет потом права качать… – Посетила воспаленный перепоем ум сержанта осторожная мысль. – Такой- же поди, буквоед.

Правильный, на службе…,- живо вспомнился недавно демобилизованному Ваське его армейский командир, не дававший спуску шебутному солдату. – Ничего… Был капитан, да весь вышел. Пусть тебе политотдел кровь попьет, как ты солдатикам… – Раззадорил себя охранитель покоя. Он воровато глянул на неподвижное тело и неприметным движением снял пиджак с крючка. Миг и подхваченная сильным потоком холодного осеннего ветра, одежда выскользнула в разбитое окно.

– Вот так значит… Теперь можно и делом заняться. – Повеселевший сержант дернул створку купе. – Входи, Зинаида, протокол писать будем.

Проводница зыркнула в сторону пустого крючка, перевела взгляд на окно, однако, промолчала, и, смахнув с полки крошки битого стекла, опустилась на полку. – Ну?