Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - Василий Звягинцев

Какое-то время они потягивали пиво, наблюдая подлинную жизнь конца лучшего в истории века, попутно расширяя пассивный запас лондонского жаргона. Время было не слишком позднее, и британцы пока вели себя довольно прилично.

— Наверное, пора, — сказал Сашка, разделавшись со своей порцией действительно неплохих моллюсков. Глотнул пива и направился к выходу. Свежего воздуха глотнуть.

Ожидаемый ими тип появился в ближайшие пять минут. Таможенник описал его достоверно, профессиональный навык, никуда не денешься.

Остановился на пороге, обводя зал взглядом. Вполне естественно, ищет знакомых или прикидывает, найдется ли свободное местечко.

Шульгин навис над ним сзади, поскольку превышал ростом почти на голову.

— Мистер Биллингер? Проходите, мы вас давно ждем…

Чем хороши заведения, подобные этому, — никто не в состоянии подслушивать, о чем говорят соседи, общий шумовой фон перекрывает отдельные слова. А в кабинете можно было вдобавок опустить занавески из выцветшего бордового плюша.

Биллингер не утратил самообладания. Прошел, куда указано. По щелчку Сашкиных пальцев лакей принес пива новому гостю. На всякий случай Шульгин тут же и расплатился, в качестве чаевых вручив целый шиллинг, или четверть стоимости всего заказа.

— Мистер Гэвеллен очень занят, так что мы за него. Дело сорвалось. Ваша наводка была неверна. У пассажиров яхты не оказалось краденых драгоценностей. — Новиков говорил мягко, спокойно, щеголяя совсем неуместным здесь оксфордским произношением. А Шульгин вытащил из-за пояса финку и принялся чистить ею ногти, разительно контрастируя со своим напарником.

— Боюсь, я не совсем понимаю, о чем вы, — сохраняя выдержку, ответил Биллингер, отхлебывая пиво.

— А это никому не интересно, — сообщил Шульгин. — Выбор у тебя уж больно ограничен… — Он говорил на грубом кокни[22]. — Расскажешь, кто наколку дал и зачем, — уйдешь целый. Станешь кочевряжиться (на самом деле слово было другое, английское, но очень близкое по смыслу) — вот это перо в бок, и тебя скорее всего просто сбросят в канал. Зачем людям с полицией и коронерами[23] связываться?

Через полчаса содержательной беседы Биллингер рассказал все, что знал. Особенно откровенным он стал, когда Новиков показал ему черно-белую, помятую, будто ее долго носили в кармане, фотографию Сильвии.

Андрей не знал точно, в какие эпохи была придумана дихотомия «добрый и злой следователи». Не исключал, что ею пользовались еще инквизиторы. Но работала она хорошо. Как бы между прочим «добрый», он же Новиков, объяснил Биллингеру: шансы у него есть, если тот является постоянным сотрудником указанной леди. Если нет, «шестерка одноразового пользования» для дальнейшей разработки интереса не представляет.

Шульгин положил финку рядом с кружкой, внимательно наблюдая за руками клиента, вдруг кинется к оружию. Если кадровый аггрианин, реакции может почти хватить. Достал из кармана золотой портсигар.

— Такую штуку когда-нибудь видел?

По почти неуловимому движению мимических мышц Биллингера понял, что видел. И знает, что это такое.

— Вот и разобрались. Встали и пошли. В другом месте спокойно поговорим.

Глава пятая

Когда Новиков с Шульгиным увидели Сильвию, приготовившуюся к своей новой роли, то испытали чувство, близкое к удивлению, невзирая на привычку к любым странностям жизни. На Дайяну она походила поразительно. Чуть помоложе, поизящней фигурой, килограммов на десять, наверное. Видимо, так Главная координаторша выглядела в прежние времена. Леди Спенсер лучше знать. Но в целом — прямо-таки изумительная женщина. Что-то в духе Бердслея[24], особенно если ее раздеть, в чисто эстетических целях.

Пользуясь отсутствием здесь своих женщин, они выразили восхищение всеми подходящими словами и жестами.

— Спасибо, но ведь комплименты относятся не ко мне? — ответила она, слегка кокетничая. А может быть, и всерьез.

— Ровно в той мере, как к великой актрисе, выходящей на аплодисменты. Безотносительно, какой на ней костюм и грим, — со всей куртуазностью ответил Новиков.

— Хорошо, принимается. Кого это вы с собой привели? — спросила Сильвия, обратив внимание на переминающегося у порога прихожей англичанина.

— А это тебе объект для изучения. Что скажешь? — Шульгин подтолкнул пленника в гостиную.

Леди Спенсер окинула его нарочито небрежным взглядом. Как курьера, доставившего письмо.

— Очень приятный молодой человек, что еще скажешь до вскрытия…

Подходящее начало для душевного разговора. Британский юмор или намек, особенно зловещий в устах прелестной дамы, окруженной ароматом духов и ярко выраженной сексуальности.

Да Биллингер и без того был подготовлен к откровенной беседе. Сильвии и затрудняться не пришлось. Этот господин принадлежал к категории «близких сотрудников», каким мог бы стать и Новиков, если бы принял самое первое предложение Ирины. Природный землянин, завербованный в открытую, то есть знающий, кем является его хозяйка, посвященный во многие детали, намного более просвещенный, чем обычные его современники, работающий не за деньги, а за бессмертие. Вернее — за полтораста-двести лет здоровой и насыщенной жизни, что практически одно и то же в мире, где до семидесяти доживали редкие персонажи, не исключая лиц королевской крови. Из русских царей, например, ни один не дожил.

С такими людьми очень просто разговаривать. Слишком несопоставимые по значению и ценности гирьки лежат на весах.

Искать Сильвию-1, а еще проще — «/99», не требовалось. Она по-прежнему (то есть изначально) проживала в своем особняке окнами на Грин-парк и, по позднему времени, должна была быть дома. Особенно — ожидая информации от Биллингера.

— Это ничего, если мы к ней завалимся такой компанией? — шутливым тоном спросил Шульгин.

Ответа не последовало. Пленнику было не до того, а Сильвия перешла на русский, которого Биллингер не знал, и начала подробно инструктировать своих спутников.

На двух кебах они подъехали к знакомой всем, кроме Берестина, двери. Шульгин, вспоминая молодость (не такую уж близкую — предыдущий визит в этот дом состоялся почти столетием позже), подергал за рычаг механического звонка, дождался, когда ответит швейцар. Подтолкнул вперед Биллингера, чтобы ответил, как надо.

Да, леди Спенсер, встретившая их на пороге гостиной второго этажа, выглядела не столь соблазнительно, как в восемьдесят четвертом. Мини-юбка красит женщину с хорошими ногами гораздо больше, чем платье с турнюром[25]. Возрастных изменений он в ней не заметил, только макияж был грубее и примитивнее.

Вторая леди Спенсер, изображающая из себя Дайяну, до последнего держалась позади, надвинув на лицо капюшон плаща.

— Генри, кто это с вами? — несколько нервно спросила эта Сильвия.

— Те, кто вас интересовал, миледи, — ответил Биллингер, как его научили.

На самом деле на миледи из известного фильма в исполнении Милен Демонжо[26] куда больше походила другая Сильвия, преобразившаяся в Дайяну. Только она была темноволосой.

Новиков, избавившись от депрессии, пребывал в постоянной легкой эйфории и с нетерпением ждал, когда две сиамские кошки встретятся лицом к лицу. Это сулило новые и интересные впечатления.

— Во-первых, это я, — с достоинством произнес Шульгин и представился: — Ричард Мэллони, эсквайр, родной племянник известного вам сэра Говарда.

На Сильвию это впечатления, судя по мимике, не произвело, не фигура, мол.

«Так чего же ты так засуетилась, милейшая? — подумал Сашка. — За пару часов налет подготовила на яхту никчемного человечка…»

— И я, — шагнул вперед Берестин, выглядевший, как в свои лучшие лейтенантские годы. Конечно, соответствующая эпохе одежда его тоже не украшала. В кителе с ремнем и портупеей, умело подшитых галифе и заказных сапогах он смотрелся бы гораздо интереснее. Зато хватало исходящих от него воли и характера.

Новиков ничего не сказал, с вялым любопытством пресыщенного туриста переводя взгляд с хозяйки на интерьер холла и обратно. Руки он держал в карманах брюк. Совсем невоспитанно, но как бы с намеком, что имеет для этого основания.

Лицо хозяйки дома напряглось. Элементарно может на опережение и пальнуть из своего блок-универсала. Поскольку уже впала в некоторую панику.

И тут, в лучших традициях драматических театров, из-за спины мужчин выступила Сильвия-Дайяна, сбросившая свою маскировку.

Это было красиво.

Одета была вторая Сильвия тоже в соответствующее эпохе дорожное платье, но это как-то не воспринималось. Ей хоть туника, хоть телогрейка — без особой разницы. Она была царственна, и этим все сказано.