Пески веков (сборник) - П Шуйлер-Миллер

— Ничего вы не говорили, — ответил Билл. — И вы недооцениваете моей дьявольской изворотливости. Кстати, как вас зовут?

Демон не стал отвечать и сам спросил:

— У тебя есть еще одна такая штука?

— Какая?

— Спичка.

— Конечно есть.

— Зажги, сделай милость.

Билл бросил зажженную спичку на пол, в центр волшебного пятиугольника. Демон в восторге нырнул в пламя, растираясь, словно спортсмен под холодным душем.

— Вот так! — радостно крикнул он. — Вот это дело!

— Ну, и как же вас зовут?

Демон заскучал.

— А на что тебе?

— Ну, должен же я вас как-то называть.

— И не думай. Я пошел домой. С деньгами я не связываюсь.

— Да я не успел даже объяснить вам, что делать. Как вас зовут?

— Клоподав.

Голос демона упал до шепота.

— Клоподав? — рассмеялся Билл.

— Ага. У меня дырка в клыке, змеи из головы выпадают, мало мне неприятностей — и при всем при том меня зовут Клоподавом.

— Отлично. Послушай, Клоподав, ты можешь отправиться в будущее?

— Только недалеко. И я этого не люблю. Память потом чешется.

— Послушай, мой змееволосый друг. Я не спрашиваю тебя, что ты любишь, а чего нет. Разве тебе хочется остаться в этом пятиугольнике навсегда? И учти, никто не будет бросать тебе горящих спичек.

Клоподав понурился.

— Я так и думал, — продолжал Билл. — Теперь ответь мне еще раз, можешь ты отправиться в будущее?

— Могу, только недалеко.

— А можешь ли ты, — Билл наклонился и выпустил струю дыма, — принести с собой из будущего какие-нибудь предметы?

Если ответ будет отрицательным, то все усилия по вызову демона пропали даром. А если так, то лишь один бог знает, каким образом методу Хитченса удастся попасть в историю медицины и заодно спасти тысячи жизней.

Клоподав казался куда более заинтересованным теплыми клубами дыма, нежели ответом на вопрос.

— Ну что ж, — в конце концов ответил он. — В разумных пределах…

Он неожиданно замолк, а потом осторожно спросил:

— Уж не хочешь ли ты протащить свой трюк с деньгами?

— Послушай, крошка. Делай, что тебе велят, а думать буду я. Ты можешь принести с собой что-то материальное?

— Ну ладно… Только я тебя предупреждаю…

— Тогда, — оборвал его Билл, — как только я тебя выпущу из пятиугольника, ты принесешь мне завтрашнюю газету.

Клоподав сел на горящую спичку и задумчиво постучал себя по лбу кончиком хвоста.

— Я этого боялся, — заныл он. — Так я и знал. Третий раз вынужден этим заниматься. У меня ограниченные возможности, я устал, я калека, у меня отвратительное имя, и я еще должен выполнять глупые приказы!

— Глупые приказы?

Билл вскочил со стула и принялся расхаживать по пыльному чердаку.

— Сэр, — произнес он, — сэр — если вы позволите себя так называть, — я вынужден с гневом отмести подобное обвинение. Я обдумывал эту идею несколько недель. Подумайте о том, что можно сделать, пользуясь этой силой. Можно изменить судьбу целого государства, можно добиться господства над человечеством. Мне нужно одно: погрузиться в поток этой немыслимой силы и извлечь из него десять тысяч долларов на медицинские исследования. Спасти множество человеческих жизней. И это, сэр, вы называете глупым приказом!

— А тот испанец, — ныл Клоподав, — он был таким милым парнем, хоть его заклинания никуда не годились. У него была очаровательная печурка, в которой я так уютно себя чувствовал! Милый парень! И надо ему было попросить завтрашнюю газету… Я тебя предупреждаю…

— Да-да, — быстро ответил Билл. — Я уже обо всем подумал. Поэтому я выдвигаю три условия, и ты должен принять их, прежде чем покинешь этот пятиугольник. Меня так просто не проведешь.

— Хорошо, — согласился Клоподав равнодушно. — Послушаем. Только учти, это и тебе не поможет.

— Во-первых, газета не должна включать сообщения о моей смерти или о каком-нибудь несчастье, которое я могу предотвратить.

— А как же я тебе могу это гарантировать? — возразил Клоподав. — Если тебе суждено помереть до завтрашнего дня, мне-то что за дело? К тому же ты не такая шишка, чтобы о тебе в газете стали писать.

— Не забывай о вежливости, Клоподав. Будь вежлив со своим господином. Вот что я тебе скажу: если ты отправишься в будущее, то там сразу узнаешь, жив я или мертв. Правильно? И если я мертв, то возвращайся, скажи мне об этом и дело с концом.

— Вы, люди, — заметил Клоподав, — обожаете создавать трудности. Ну, продолжай.

— Во-вторых, газета должна быть английской, изданной в этом городе. От тебя или твоих друзей можно ждать, что вы притащите мне омскую или томскую газету.

— Конечно, только об этом мы и мечтаем, — сказал Клоподав.

— И третье: газета должна принадлежать этому отрезку пространства — времени, этой спирали Вселенной, этой системе относительности. Называй как хочешь, но главное, чтобы это была газета моего завтра — того самого, которое предстоит пережить мне, а не кому-нибудь другому в параллельном мире.

— Кинь в меня спичкой, — сказал Клоподав.

— Думаю, этих трех условий достаточно. Если ты не подстроишь какой-нибудь каверзы, то лаборатория Хитченса будет создана.

— Посмотрим, — буркнул Клоподав.

Билл взял острую бритву и разрезал одну из сторон пятиугольника. Но Клоподав продолжал блаженно купаться в пламени спички, вертя хвостом, и, казалось, не обращал никакого внимания на то, что путь на свободу открыт.

— Давай, пошевеливайся, — нетерпеливо сказал Билл. — А то спичку отниму.

Клоподав подошел к отверстию в пятиугольнике и остановился.

— Двадцать четыре часа — долгий путь.

— Но ты же можешь.

— Не знаю. Погляди.

Клоподав потряс головой, и на пол упала микроскопическая мертвая змейка.

— Я не в форме. Я на части разваливаюсь. Честное слово. Постучи по моему хвосту.

— Что сделать?

— По хвосту постучи. Ногтем, по суставу. Только осторожнее.

Билл улыбнулся и выполнил просьбу.

— Ну, и ничего не случилось.

— Вот-вот, я и говорю, что не случилось. Никакой реакции. Не знаю уж, как я одолею эти двадцать четыре часа.

Он задумался, и змеи собрались в узел на затылке.

— Послушай… Тебе ведь нужна всего-навсего завтрашняя газета? Завтрашняя, а не та, что выйдет через двадцать четыре часа?

— Сейчас полдень, — ответил Билл. — Ты прав, завтрашняя утренняя газета отлично подойдет.

— О'кей. Сегодня какое число?

– 21 августа.

— Отлично. Я принесу тебе газету от 22 августа. Только предупреждаю — ничего у тебя не выйдет. Ладно, пока. А теперь привет. Я вернулся.