Оружейник. Книга 1. Тест на выживание - Олег Шовкуненко

  И все же эта плавная езда меня нервировала и раздражала. Почему? Сам не знаю. Отчего-то втемяшилось в голову, что мы не успеваем, что охраняющей продмаг группе, а стало быть Пашке и Лизе, угрожает опасность. Пытаясь разобраться в причине этого, в общем-то не свойственного для меня психоза, я стал вспоминать рассказ усача - командира возвратившейся разведгруппы. Ведь только из него я мог почерпнуть насторожившую меня информацию.

  Итак, что же все-таки такого... подозрительного поведал разведчик? Нашли магазин. Нашли потому, что из-под завала вдруг выглянула вывеска. Подозрительно сие или нет? Трудно сказать не осмотрев место. Однако, учитывая мой опыт выживания, отмечу: любые непонятные изменения уже по своей сути являются подозрительными.

  Пойдем дальше. Группе из десяти человек удалось в течение получаса раскопать завал. Это значит, что продмаг завалило так себе, не очень основательно. Ни фига себе не очень, если раньше даже вывески видно не было! Вообще-то это сперва не было видно, а потом она прорисовалась. Это что ж значит? А значит это, что груда битых кирпичей вдруг стала меньше. Насколько меньше? Осыпалось десятка два силикатных брусков или куда-то испарилось пару тонн их грязно-белых пыльных собратьев? Опять же вопрос.

  Ладно, обнаружили, раскопали, вошли. Что затем? Практически все, что было в герметичных упаковках исчезло. Десять чуть ли не ученических рюкзачков, которые насобирали и притащили с собой разведчики, не в счет. Десять рюкзачков это так... капля в море, сотая часть от всего того, что должно было храниться в большом продовольственном магазине. А куда же тогда подевался весть остальной ассортимент? Растащили, как и предположили разведчики? Хорошо, пусть растащили выпивку, консервы, печенье там всякое. А куда подевались фасованные крупы, макароны, сахар? Скажете, они тоже отправились вслед за водкой и кильками? Не логично. Зная наш народ, ни за что не поверю, что в преддверии приближающегося голода он скромно и застенчиво хапнул пару пакетиков фасованного вермишеля и оставил лежать рядом целый мешок. Единственный вариант, что грабители боялись заражения, оттого и брали только лишь продукты в стекле, пластике или металле. Но тогда получается, что экспроприация проходила уже после того, как появились проклятые земли, после того, как с них начали дуть ядовитые ветры и наползать кислотные тучи. А это ведь не так, совершенно не так. Здание, в котором располагался универсам - одно из тех, что приговорил гравилуч. Вместе с десятками других сооружений оно образует здоровенный метров сто в ширину каньон, пропоровший город с юга на северо-восток. И было это в самом начале войны, когда ханхи шастали тут на своих гравимодулях.

  Вот, значит, какой цирк-зоопарк получается. Еще одно неизвестное, еще один икс. Это все может и мелочи. Вопросы, которыми большинство даже не подумает забивать голову. Да только ведь, наверное, именно поэтому это самое большинство, основательно разжеванное и переваренное, сейчас покоится в сырой земле, а я пока еще топчу ее своими сапогами.

  - Слушай, Григорич, а что бы ты выбрал бутылку водки или, к примеру, мешок риса? - сидевший рядом Нестеров перебил мои мысли.

  Опаньки! - воскликнул я про себя. Видать не только у меня имеются подозрения касательно этого таинственного склада. Метнув на милиционера быстрый испытывающий взгляд, я ответил вопросом на вопрос:

  - А у вас тут в Одинцово кирпичи случаем не круглые?

  - Не понял, - прищурился майор.

  - Осыпаются, блин. В других городах завалы годами стоят, ничего с ними не делается, а у вас рассыпаются как домики из песка.

  - Да уж, - до Нестерова дошел смысл моего вопроса. - Надо будет там в округе все хорошенько осмотреть.

  - Думаешь, магазин кто-то до нас раскопал?

  - Не исключено.

  - Кто?

  - Тот, кто знал о его существовании. Кто-то из местных.

  - Не может быть, чтобы в городе оставались люди, а вы о них, как говорится, ни слухом, ни духом, - я отрицательно покачал головой. - Да и как они могли выжить, в одиночку то?

  - Ты знаешь, Григорич, я уже давно перестал чему-либо удивляться, - философски заметил милиционер. - Так что когда будем осматривать место, надо и этот вариант иметь в виду.

  Я согласился с майором. Чего сейчас попусту думать да гадать. Подождем чуток, потерпим, а там и разберемся, если сможем, конечно.

  Ждать осталось недолго. Справа стали проступать руины многоэтажек. Они все ближе и ближе подбирались к улице, по которой мы ехали. Когда пробитый гравилучом каньон пересечется с асфальтовой лентой дороги, это и будет означать что мы приехали. По приблизительным прикидкам произойдет это метров так через пятьсот.

  В этот момент внимание мое привлек яркий блеск, маленькая серебристо-белая звездочка. Что-то валялось на обочине дороги. Какая-то упаковка. Казалось бы, эка невидаль! Мало ли всякого мусора раскидано в округе. Однако было в этой штуковине что-то необычное. Что? Да ее блеск! Она была новая, абсолютно новая, не покрытая грязью, цементной пылью, не потускневшая от кислотных дождей.

  Я притормозил и поделился своими наблюдениями с многоопытным милиционером. Нестеров высунулся из люка и несколько секунд разглядывал лежащий на растрескавшемся асфальте предмет. Затем он требовательно побарабанил кулаком по башне БТРа и прокричал:

  - Эй, молодежь, а ну, вылезай наружу!

  Я развернулся к третьему члену нашего экипажа, тому самому младшему сержанту, с которым давеча трепался на стене, и продублировал приказ майора:

  - Давай, сынок, сгоняй за одной вещицей.

  - Слушаюсь, товарищ полковник, - мотострелок покинул башню и ринулся к десантному люку, даже не поинтересовавшись, что именно ему предстоит принести.

  - Стой! - я окриком остановил таманца. - На вот, возьми перчатки.

  - Для чего? - не понял тот.

  - Возьми, - настоял я и протянул ему те самые резиновые перчатки, в которых Пашка драил колеса. - Целее будешь.

  Младший сержант пожал плечами, схватил протянутое мной средство защиты и юркнул в люк.

  Прислушиваясь к тому, как майор инструктирует нашего юного друга, я взял свой автомат, к которому специально для этого выезда приладил подствольный гранатомет. Затем высунулся из водительского люка и занял позицию рядом с Нестеровым, готовый в случае необходимости подписаться за младшого.

  - Как в старые добрые времена, - с вожделением улыбнулся милиционер. - Копаемся в мусоре и собираем вещдоки.

  - Ностальгия заела?

  - Можно сказать и так.

  Пока мы болтали, сержант добросовестно выполнил свое боевое задание. Объект был доставлен прямо пред наши пытливые очи.

  - Шоколад, - доложил запыхавшийся таманец. - Плитка даже еще не засохла, поломана только слегка, и этикетку содрали. А так... на вид вполне даже пригодна к употреблению. - Тут парнишка проглотил слюну. - Сто лет уже не ел шоколад.

  - А ну, дай сюда! - на миг мне показалось, что парень и впрямь вот-вот запихнет неведомо откуда взявшееся лакомство себе в рот. Вон как у него глазенки загорелись.

  - Да пожалуйста.

  Таманец с обиженным видом протянул мне завернутую в серебристую фольгу плитку. И только он это сделал, как висевший у меня на кармане счетчик Гейгера ожил и засигналил тревожным красным огоньком. Мы с Нестеровым переглянулись и практически одновременно заорали:

  - Выкинь эту дрянь и пулей внутрь! - вопил я.

  - Ходу, полковник! Скорее ходу! - надрывался майор.

  Я рванул с места бронетранспортер еще до того, как младший сержант захлопнул над собой люк. От толчка крышка хорошенько треснула его по башке, и парень грохнулся вниз. Потирая ушибленный затылок, младшой ошарашено простонал:

  - Товарищ полковник, да что такого стряслось?

  - В башню! - вместо меня проревел Нестеров. - Живо лезь в башню! Наблюдать и быть готовым открыть огонь. Кентавры где-то рядом.

  - Ну, ни хрена себе! - выдохнул таманец и как пантера прыгнул на сидение башенного стрелка.

  Диалог моих товарищей я слышал, но не воспринимал. У меня была своя работа - как можно быстрее домчаться до злополучного магазина. Там ловушка. Кентавры устроили там ловушку, и наши разведчики должно быть уже угодили в нее. Им сейчас тяжело, жутко и страшно или того хуже - они уже все мертвы.

  Выжимая из двигателя все его двести шестьдесят раззадоренных конских силы, я мчался по пустынной улице. Мы уже близко, совсем близко. Магазин должен быть где-то здесь, в этом или, в крайнем случае, в следующем квартале. Я вглядывался в руины зданий, но не видел ничего подозрительного. Вокруг по-прежнему все оставалось тихо и пустынно, ни своих, ни чужих. Мое сердце, кажется, остановилось, пальцы, сжимавшие баранку, заледенели. Неужто опоздали? Кентавры сделали свое кровавое дело и ушли, унося с собой свежее сладкое мясо, мясо людей, мясо несмышленыша Пашки и его замечательной, милой, можно даже сказать красивой, очень красивой сестры. Как ни странно, но именно сейчас я впервые подумал о Лизе как о женщине. И от этого мне стало еще больнее. Возможно в эту самую минуту ее нежное, рожденное для ласки и любви тело, рвут на куски зловонные радиоактивные пасти инопланетных монстров.