Краткая Воровская ЭНциклопедия - Вячеслав Майер

К чести воров-химиков, они не ставят задачу отправить человека в преисподнюю, а только охмурить на время. Для этой цели прекрасно подходит снотворное, которое добавляют в питие. Незаметно при дружеской беседе в купе, салоне автобуса, или на скамейке в парке дают выпить страждущему заряженный напиток, предпочитают водчонку, до которой многие, если не большинство, охочи. У заснувшего изымают ценности. Почти все воры данного профиля по происхождению иностранцы — турки-месхетинцы, азербайджанцы, казахи, к ним уже добавились китайцы и уйгуры из провинции Синьцзян. Воры-профессионалы данную братию люто ненавидят, они не только нарушают старинные воровские обычаи, но и позорят ремесло.

Мир полон трагикомедий. Отвалив хороший куш в придачу к билету, вор-химик Нурсултан Жунисбаев получил место в купе на двоих. Напротив сидел отрешенный господин восточной наружности. На приветствие Нурсултана он кивнул и у него ёкнуло под сердцем, лучше не придумаешь, богаче клиента ему не предложит даже сам египетский фараон. Недавно вышел из зоны Жунисбаев, но уже успел прибыльно поработать на участке Владивосток-Хабаровск, съездил к шахтерам в Чегдомын, прогулялся пароходом к рыбакам в Николаевск-на-Амуре. Были у него не только деньги, от северокорейских лесозаготовителей подцепил он и золотишко. Несколько дней он баловался в японской гостинице «Саппоро» в Хабаровске тем, что пропускал через пальцы песок, а потом его удачно сплавил ювелирам. Мечты были таковы — прощупать Забайкалье и Сибирь, а потом на родину, в город Иссык. Товарищ по купе или гусь по-воровско-му, все больше и больше нравился Нурсултану, казалось, что они давно знакомы, что их что-то роднит. Надо было приступать, утром поезд будет в Чите, там он растворится, а сейчас приближается ночь. Жунисбаев предложил соседу прогуляться в ресторан. Тот согласился и уже за столиком представился раввином из Горы Кальвария, несуществующем ныне местечке под Варшавой. Съездил по приглашению в Еврейскую автономию к друзьям-писателям. Смеясь, рассказывал, как его приятели работают в пустоту, выпуская газету на идиш для самих себя, так как евреев в области нет и читателей тоже. Волнами радости омылось сердце Жунисбаева, никогда ему не попадался такой вежливый и богатый спутник. Прикинь, раввин: на пальце золотое кольцо с бриллиантом и все это вскоре перекочует к нему. Вечерело, над тайгой разорвано плыла дымка от речных костров. Перед сном Нурсултан разлил заряженное вино, раввин не стал отказываться, поблагодарил и в свою очередь угостил попутчика плиткой шоколада. Они чокнулись. Похвалив вино, раввин спокойно стал готовиться ко сну, чинно расстегивая пуговицы, а Нурсултан, как увядающий стебель, съежился и медленно провалился в подушку.

Рассвет для Жунисбаева был страшен. Он ничего не соображал — мозги клокотали, кипели и бурлили. Он застонал: «Дедушка, жид, спаси меня, не покидай, смотри мозги текут по лицу, зеньки вылетают. Дедушка, не выдавай меня ментам, дедушка».

На перроне читинского вокзала дежурный милиционер взял в охапку Нурсултана и поволок его в отделение, а вещи за ним понесла проводница. Найдя в чемодане «справку об освобождении», милиционер срочно сообщил: «Товарищ начальник, задержан вор-химик Жунисбаев. Данные, сходятся с теми, которые мы получили из Амазара». Затем он обратился к попутчику по купе: «Пожалуйста, ваши документы». Улыбкой заискрилось лицо сотрудника: «Вольф Мес-синг, приветствуем вас в Чите. Афиши уже давно по всему городу. Мы завтра всей семьей идем на ваши «Передачи мыслей на расстояние». Понятно, благодаря вам пойман опаснейший вор-химик. Вы его мысли прочитали. Вот это да. Ура! Чудеса! Жунисбаева в КПЗ. Разрешите вас, товарищ Мессинг, проводить до гостиницы. Она тут не далече, почти рядом». Милиционер резво прихватил чемодан-реквизит и повел мага и чародея в город.

Глава 19. ПОЗЫВЫ ЧЕРНЕНКО

Люди рациональные и изобретательные говорят о том, что использовать можно все, и при этом ссылаются на то, как визг убиваемых свиней на Чикагских скотобойнях преобразуется в заводские гудки. Воры также утверждают, что продать (сплавить) можно все, только знать, кому и когда и в подтверждение рассказывают не байки, а имевшие место случаи продажи, да и притом по большому блату.

В хрущевские и брежневские времена некий Ладис-лав Потапов, насмешник, жуир и пройдоха, торговал в тайне храпом Леонида Ильича, смехом и кузькиными матерями Никиты, посапыванием в трубку Иосифа, кашлем Суслова, туалетными позывами с ветерком-вихрем Константина Устиновича Черненко и только уж очень доверенным покупателям продавался зубной скрежет Юрия Андропова. Цены на такую продукцию колебались в зависимости от политического момента и региона Союза — Черненко шел везде прекрасно, Андропов котировался среди диссидентов, Кавказ наслаждался Сталиным, Прибалтика — Сусловым, Молдавия и Украина — Хрущевым и Брежневым. Средняя Азия и Сибирь брали оптом, без разбора.

Сибирские воры в недавние времена рухлядь — шкуры ценных зверей, предварительно продымив и растянув, продавали евреям — барахольщикам в Иркутске, а те в свою очередь пушнину свозили в Каинск, который был центром меховой торговли в Сибири. С удовольствием покупали краденный мех китайцы, так как в их чиновничьем костюме должна, в зависимости от ранга, присутствовать соболиная, лисья и тигриная отделка.

Воры Европы саранчой слетались в Ханау, небольшой городок в окрестностях Франкфурта-на-Майне, он тогда, как и сейчас, был центром ювелирной промышленности, там снятые с граждан украшения переделывались в новые. Имевшие золотишко разговаривали особым языком, встречаясь в пивных, там изделия показывали, раскрывая портсигары и наклоняя глиняные пивные кружки, тут же договаривались о ценах. Воровство — явление без границ и, если есть спрос, то будет и предложение. Расстояния тут не помеха, еще в прошлом веке ворованные мамонтовые бивни, минуя слоновый рынок в Якутске, оказывались в Эрбахе — центре мировой переработки слоновой и мамонтовой кости (бивней). Уже в те времена в Сеуле корейцы умели бивни «разворачивать» и из сердцевины готовить ценное лекарство. Мир настолько един, перемешивая прошлое с настоящим, что иногда просто невозможно представить; пока атеисты спорили, предприимчивые грузины подчистую вымели немецкие баронские кладбища Прибалтики, переместив и перелицевав надгробья для своих близких родственников.

Сбыт краденого — основа воровского промысла, это и в пословице отмечено: «не вор — вор, а передатчик — вор», «не тот вор, кто крадет, а тот вор, что концы хоронит». Как не учи и не советуй, многие молодые, пренебрегая опытом стариков-воров, утянув вещь, прямиком бегут на барахолки и в комиссионные магазины. Им не терпится ладони грошами погреть, а получают… срок отсидки. Старейшее правило воровского бытия: любая утащенная вещь должна отлежаться, а потом, через надежных, незамаранных посредников переместиться к тем, кому она нужна. Еще Тор-стейн Веблен — чудак-социолог — подметил, что люди покупают вещи, потому что они дорогие. Значительная часть публики вживается в приобретенную ценность и себя без нее чувствуют потерянными. Они приобретут, спрячут и будут показывать только себе и про себя радоваться, что они и только они обладают такой вещью.

Уже забыли о том, что раньше утащенный предмет, одежда, украшения, шали и т. д., перелицовывались, перевязывались, то есть менялось их лицо — пришивались новые пуговицы, внешняя сторона становилась наружной, менялся фасон пальто, шапок, часто вещь перекрашивалась. Не узнаешь. Но бывало и так приобреталась на барахолке вещь и потом, дома, разглядев, узнавал свою родную, снятую бандитами ночью.

Сбытчики краденного люди опасные, многие из них находятся в контакте с милицией, частенько выступают стукачами и наводчиками. Правило другое, утащив в одном городе, сбудь в другом, как можно дальше.

Жил-поживал в городе Омске на набережной Иртыша известный от Урала до Находки скупщик медалей, золотых монет, ювелирных украшений Беня Найдорф, может и сейчас проживает под другой фамилией, он их также часто менял, как жен и любовниц. О том, кто такой Беня, все знали, но никто ни разу его не поймал, он к обыскам привык, как к чаепитию. Прямо по пятам бегали сыщики, даже сами пробовали продать, а при обысках, перевернув все комнаты, найти не могли. Хитер, хитер был и есть господин Найдорф. Вся суть в том, что они работали тандемом — под его квартирой жил другой скупщик, тайный друг. Никто и никогда его с ним не видел, встречались они в других городах в тайных местах. В квартире Найдорфа было несколько вентиляционных решеток — отверстий и нижеэтажный приятель… пылесосом вытягивал ценности. Вот вам, воры, пример смекалистости. Скупщики краденного и уголовные кодексы знают о том, что они получают большие сроки, чем воры-практики. Их деятельность — барометр воровской активности, биржа спроса и предложения.