Ничего, кроме любви (СИ) - Хабарова Леока

Да и зачем думать, когда можно действовать?

Серый наклонился и поцеловал эти манящие, мягкие губы, а Кристина…

Глава 12

Она

Кристина проснулась около пяти вечера. Потянулась, обняла подушку и тупо уставилась в потолок. она хотела бы стереть из памяти события кошмарной ночи, но не могла. Всё тело ломило, словно по ней проскакал табун резвых коней. Сидеть будет больно, наверное, ещё неделю, а изрезанное запястье нестерпимо жжёт. Крис сглотнула и закрыла глаза.

Всхлипнула.

Ей ли привыкать!

Она по опыту знала — физическая боль со временем утихнет, а душевная — не пройдёт никогда.

Никогда…

Вчера она сделала свой выбор, но её спас Серёга. Зачем? Зачем он вернулся, ведь она его прогнала? Зачем вломился, снеся с петель разнесчастную дверь? Зачем вытащил её из ванны и баюкал, словно малого ребёнка? Зачем поцеловал?

И зачем я ответила?

Она закусила губу и почувствовала, что краснеет.

Это она-то краснеет!

Благодаря жестокой школе Чёрного Макса, в сексе попросту не осталось того, что могло бы смутить Кристину, удивить, или сбить с толку.

И вот теперь она краснеет из-за поцелуя…

Лёгкого. Нежного, словно прикосновение крыльев бабочки, и чистого, как родниковая вода.

Уже очень давно никто не целовал её так, как Серёга… и уже очень давно она не хотела целовать в ответ.

Кристина улыбнулась. Завернулась в простыню и прошлёпала на кухню. Поздновато для завтрака, но после череды потрясений ей требовался покой и длительный сон.

На столе она обнаружила совиную чашку крепкого, но давным-давно остывшего чая, бутерброды с кусками колбасы такой толщины, будто её рубили топором, а не резали, и записку:

«Уехал на службу. Завтракай. Не смей чудить.

Серый.»

Крис усмехнулась. Брутальная нежность Сергея согревала сердце лучше дорогих подарков и комплиментов, расточаемых богатеями, под которых Горских её подкладывал.

Кристина уселась на табурет, подсунув под себя ногу, и принялась жевать суровый бутерброд. Холодный чай покрылся белёсой плёнкой, но бодрил отлично, и уже на втором глотке Крис почувствовала прилив сил. она глянула на кошкообразные часы. Половина шестого… Скоро Серый с работы вернётся… наверное… а то иной раз освобождается за полночь. Что поделать, если служба у него «и опасна и трудна»…

Надо бы накормить его как следует. Он, как никак, ей жизнь спас: вполне себе заслужил вкусный ужин. Но сначала…

Кристина прошла в ванную. Вздрогнула, встретившись взглядом со своим отражением. Ну и страшна! В гроб краше кладут. Русые волосы повисли сосульками, серые глаза покраснели, а веки опухли, как у запойной алкоголички. Ссадина на лбу покрылась коркой, а фингал на левой скуле приобрёл пугающий жёлто-зелёный оттенок. Жуть!

Крис вздохнула, открыла воду и принялась умываться.

Ужин был готов к половине восьмого. Слишком уж изгаляться Кристина не стала: вряд ли Серый оценил бы фуагра с трюфелями в белом вине под соусом из каперсов. Зато сочные котлеты из домашнего фарша с воздушным картофельным пюре, салатом из свежих овощей и малосольной селёдкой вприкуску уж точно придутся молодому менту по душе. В качестве последнего аргумента своей безмерной благодарности, Кристина купила Сергею пару литров светлого разливного пива.

Теперь только осталось дождаться возвращения блудного соседа.

А он, как назло, задерживался. За окном стемнело, а чайник совсем остыл. Кристина вскипятила его заново.

«Позвонить?» — думала она, но тут же мотала головой. Нет. Не надо звонить. Зачем навязываться? И, к тому же, мало ли что с ним сейчас происходит.

Вдруг Серый гонится по скользким крышам за каким-нибудь бандитом? Или допрашивает коварного негодяя, или заламывает руки обдолбанному наркоману, а тут она со своими котлетами…

А может, он попросту не хочет видеть её? особенно после того поцелуя? Вдруг боится, что она, Кристина, ждёт от него теперь чего-то… неведомо чего?

Пышную свадьбу и шестерых детей, ага…

Крис принялась мерить кухню шагами. В кухне девять метров — особо не разгуляешься, и Кристина вышла в коридор.

Вот засада. Зачем, ну зачем она ответила на Серёгин поцелуй? Надо было прикинуться трупом и лежать, не шевелиться! Их с Серым дружба слишком ценна, и у Крис замирало сердце от одной мысли, что она потеряет эти отношения.

«Ох, какая же я клуша! — ругала себя Кристина, кусая губы. — Наготовила всего. Жду его. А он теперь видеть меня не хочет. Не знает, как в глаза посмотреть…».

Она накрутила себя до такой степени, что хоть на стенку лезь. Странное дело, никто и никогда не вызывал в ней такую бурю эмоций. Крис вообще думала, что разучилась чувствовать что-то, кроме страха, ненависти и гадливости. оказывается, нет. Или, может, она просто заболела? Вдруг у неё какой-то редкий, неизвестный медицине синдром, или что-то в этом роде?

«Синдром этот стар, как мир, и зовётся любовью…» — мелькнула мысль, и Крис охнула.

Неужели я влюбилась в Серёгу? Втрескалась, как школьница?

Опасная мысль! Нельзя её думать. Ни в коем случае нельзя.

Когда в дверь осторожно постучали, Кристина подскочила, опрокинув табурет.

Пришёл всё-таки!

Она бросилась открывать. Хотя, что там открывать — дверь перекосило и нормально водрузить её на место Серый так и не смог: вся конструкция держалась на соплях. Плевать. Главное, сейчас она увидит соседа. Увидит и поймёт, что между ними ничего не изменилось, и они по — прежнему друзья. И дружба их стала только крепче…

— Привет! — просияла она, но улыбка тут же сползла с лица.

На пороге, упираясь в притолоку бритой головой, стоял Антоша. В одной руке громила держал пышный букет алых роз, в другой — пакет.

— Вот, — сказал он и втиснулся в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Это тебе. Извинения от шефа. Цветы короче. А в пакете там деньги в конверте, цацки какие-то, я в них не понимаю, и мазь. Он сказал… ты знаешь, как её использовать, чтобы всё… зажило.

На последних словах водитель запнулся, деликатно кашлянул и отвёл глаза.

— Не возьму ничего. — Кристина холодно взглянула на бритоголового здоровяка. — Уходи.

— Полноте, Крис, — протянул Антон. — он ведь с меня шкуру сдерёт, если ты подарки не примешь.

— Ну не только с меня ему шкуру сдирать, — бросила Крис и скрестила руки на груди. — Пусть еще кого-то для разнообразия освежует. А подарки свои пусть в жопусебе засунет. Да поглубже. И мазью помажет, как следует. Чтоб зажило.

Она вознамерилась вытолкать громилу на лестничную клетку. Не хватало ещё, что бы Серёга его тут увидел, с этим веником.

— Уходи!

Но сдвинуть Антошу с места оказалось делом непростым и хлопотным: у них, как-никак, разные весовые категории.

— А если новость скажу хорошую, примешь подарки? — Водитель просительно поглядел на неё. — Ты их просто у меня прими, а дальше что хочешь делай. Хоть в мусор, хоть в топку.

Кристина нахмурилась и уставилась на громилу.

— Что за новость?

— У шефа новая игрушка, — заговорщически шепнул Антон. — Я их сегодня в ресторан возил.

— Вот радость-то, — буркнула Крис, а он всучил-таки ей розы. Красивые, но с острыми шипами.

Прямо как даритель…

— Да погоди ты. — Водитель поставил пакет у её ног. — Он с этой тёлкой сегодня в Париж улетает. До следующей недели Макса в городе не будет.

Вряд ли кто-то мог бы назвать Антона красавцем-мужчиной. Типичный бандюга из девяностых: бритый, с квадратной тяжёлой челюстью, низким и узким, как у неандертальца, лбом и жутким шрамом через всё лицо. однако в этот момент Крис готова была броситься ему на шею и расцеловать.

Он

Схема, тщательно начерченная Хворовым на розоватой миллиметровке[2], заняла весь стол. один угол рулона Дыбенко прижал дыроколом, второй — пепельницей, на третий положил табельный пистолет, а четвёртый удерживал собственной пятернёй.