Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна

— Как всегда лучше всех. Завалила десятую квалификацию. Теперь по внешнемирью.

По внешнемирью квалификацию завалить было трудно, но Мелита на завалах специализировалась. Она искренне хотела стать действующим артефактором, но пока не дошла даже до практических заданий.

— И что ты выдала Гелле?

— Ну, она не согласилась что во внешнем мире дракси можно подзывать свистом! Если б меня хоть раз выпустили за Кордон, например, с вами, я бы, наверное, сдала квалификацию… привет, Нольдиус!

Бледная и академически серьезная физиономия практиканта мелькнула перед ними в тридцатый раз. Нольдиус торчал на краю поляны и смотрел на танцующих то ли тоскливо, то ли неодобрительно. Вокруг него жались поклонницы из практёрок.

— Заболел, что ль? — крикнул Кристо.

— Не-а! Серьезность не позволяет. Если он танцует — все будут думать, что он просто красавчик-ловелас, здрасьте, Фрикс!

Артефактолог без церемоний шагнул в общий круг танцующих — этот никогда не страдал от лишней серьезности.

— Вы уже справились с драконитом?

— Куда там! — с хохотом ответил Фрикс, выкидывая коленца. Его свободную рубашку цвета бирюзы развевал ветерок. — Связь с предметом — на заглядение. А пробуешь остановить подпитку и пройтись по энергоуглам — он зубами щелкает и дышит, когда дышит — страшнее. Чем вы его спаивали, признавайтесь?

Музыку перебил далекий старческий вопль и испуганное «Би-и-и-и?!». Фриксу пришлось выскочить из круга танцующих.

— Ох, лихо, вот и Вонда познакомился со зверушкой… побегу спасать!

— Вонду? — дружно крикнули ему вслед.

— Зверушку! — захохотали безжалостные практёры. Они не обращали внимания на то, что спиртное на этом празднике только для взрослых (спрашивается — а маскирующие артефакты на что?), и умудрились хорошо поднять себе настроение. За что и поплатились через секунду.

Из ближайших кустов выросла черная фигура и ближайший практёр испустил хриплый вопль умирающего:

— Смерть! Это смерть моя!

— Ну, разумеется, — мягким и жутким голосом отозвалась фигура из-за капюшона, — И если ты, Стамак, еще раз попытаешься пробраться в Провидериум — ты поймешь, как был прав сегодня.

И Гробовщик, которому с чего-то вздумалось вылезти из возлюбленной Особой Комнаты, прошаркал прямо через расступающиеся перед ним ряды танцующих дальше, к ограде.

— Что это ему взбрело? — удивилась Мелита.

— Ну, праздник… может, погулять пошел?

Ляпнул. Но как тут скажешь что-нибудь умное, когда в голове — полный набор правил Дары: не ругаться, не чесаться, не плеваться, не сморкаться, не… Холдоновы портки! Его будто по рукам-ногам сковали.

— Гробовщик гуляет? — усомнилась Мелита. — Да в последнее время он и не появлялся, мы уж думали — помер… радовались вот. Надо бы пойти да посмотреть — куда это он?

— Можно же Хета послать…он сейчас данный момент он на другом конце сада расписывал кому-то пикантные новости из личной жизни Зеленого Магистра. Ладно, танец все равно кончился. Кристо двинулся за Мелитой, по пути торжествующе оглядываясь на Нольдиуса. Тот, конечно, решит, что они пошли уединяться — ха, вот и пусть мучается, пижон!

Путь за Гробовщиком проделывали осторожно, стараясь получше скрываться за зарослями — сперва жасмина, потом сирени, потом магнолий. По пути пришлось потревожить несколько зажимающихся парочек и обогнуть три-четыре площадки для поединка. Попутно посмотрели, что делается в остальном саду, и увидели, как Оранжевый Магистр танцует с Феллой Бестией и радуется жизни всё больше и больше (у Бестии на лице было ясно выписано: «Только в честь этого праздника»); как Экстер Мечтатель уже опять читает кому-то стихи, а на него издалека тоскливо поглядывает Дара…

— Злое дело любовь, — вздохнула Мелита.

— Ага ж, — вздохнул и Кристо, залезая в очередные кусты за своей «идеей-фикс».

Макса они тоже видели: он стоял в стороне от всех, привалившись плечом к толстому вязу и сунув руки в карманы. Скучающий вид Ковальски отравлял праздничную атмосферу похлеще меланхолии Экстера или зауми Нольдиуса.

Гробовщик отыскался у самых ворот Одонара. Здесь было потише и потемнее, чем в остальном саду, и Кристо с Мелитой, пользуясь верными кустами, подобрались настолько близко, что могли ясно видеть и слышать деартефактора.

Тот встал в воротах Одонара и вынул из кармана плоский камешек — что-то в медной оправе, отблескивающее лунным светом. Камешек взлетел с ладони уничтожителя артефактов и поднялся на несколько метров, повернувшись так, чтобы отразить в небо свет луны. И в этом отраженном свете появилась в воздухе крылатая тень, в которой Кристо узнал нападавшую на них тварь, только тень, конечно, была поменьше. Лунный свет вскипел огненными искрами, потом синими, ледяными — и «проявилка» (точно, «проявилка», Дара пользовалась такими, но послабее) упала обратно, на ладонь его хозяина.

— Пасынки, — проворчал Гробовщик себе под нос, но слышно его все же было. — Все-таки пасынки…

Вот тебе и раз. Кристо вздумал было почесаться по привычке, и кусты камелий тут же заскрипели, а Гробовщик обернулся к ним.

К кустам. С не совсем верной догадкой.

— Зерк, — мягчайшим голосом прошелестел он из-под капюшона, — ты разве не знаешь, что подслушивать нехорошо?

И всадил в кусты молнию, прямо из рукава, видно, под рукавом скрывался какой-то артефакт. Разряд прошел над головой Кристо, и волосы у него встали дыбом.

— Сдохни! — в точности как садовник вякнул он с перепугу, а Гробовщик посчитал инцидент исчерпанным и черной зловещей тенью двинулся к артефакторию.

Кристо подождал, пока он уйдет, а уже потом забыл все, чему его учила Дара, и отвел душу в таком монологе…

— …геморрой смертоносца в капюшоне и болотный нечт!!! — что Мелита посмотрела на него даже отчасти с восхищением. Кристо шмыгнул носом (тоже не по правилам) и добавил уже робко: — Извини.

— А я с тобой почти согласна, — отозвалась она, показывая разорванный рукав платья и вылезая из кустов. — Эх, Дару бы сюда, она бы сказала, чем занимался этот «геморрой в капюшоне». Хотя и так понятно: пытался определить, кто на вас напал. Может быть, ему что-нибудь подсказал Перечень? Или Предсказальница? У него же в ладони «проявилка» была, только очень мощная… Он сказал «пасынки», да?

— Угу.

Мысли Кристо были далеки от Гробовщиков, пасынков и даже от черных летучих тварей, которые чуть не сожрали их пару часов назад. До него только что дошло, что налицо большое везение: они с Мелитой одни… в полутьме… Потихоньку он начал сокращать дистанцию, а Мелита как будто всё поняла, наклонилась и спросила довольно романтичным образом:

— И чем же мы теперь займемся?

Кристо поперхнулся, потому что ответ, который попросился к нему в голову… самое время вспомнить уроки Дары и облечь это в какую-нибудь не столь прямолинейную форму.

— Я, кажется, знаю, — прошептала Мелита, когда он задержал паузу. — Пошли искать Хета или Скриптора!

Это кардинально отличалось от планов Кристо.

— Х-хета или…

— Ну, да, если Хет каким-то чудом не в курсе, кто такие «пасынки», — Скриптор найдет это в библиотеке. После того, как он отыскал там старинный рецепт имбирно-ежевичной веселухи — я уже ничему не удивляюсь…

— А он отыскал?..

Но Мелита уже схватила его за руку и потащила прочь от полутьмы и заманчивых кустов, туда, где горели огни и шли танцы.

Хет и Скриптор отыскались разом, но в такой компании, что Кристо струхнул: Оранжевый Магистр, Дара, пара чинуш из Семицветника, Фелла Бестия и Экстер Мечтатель, и все составляли партию в игру «Правда или действие». Правила игры были позаимствованы из внешнего мира — вот только там-то играли без артемагии.

Артефактов было два: бутылка от земляничного вина, по которой нужно было щелкать магическим образом, и мелкие серебряные весы, парящие в воздухе — артефакт истинности, который мимоходом создала Фелла. Бестия вообще явно недоумевала — что её здесь удерживает. Ну, помимо лапищи Оранжевого Магистра, который пятью минутами назад развил буйную деятельность и потащил в игровой круг всех подряд, приговаривая при этом, что будет весело и «надо же нам всем поближе узнать друг друга в неформальной, так сказать, обстановке».