Истинная правда, или Учебник для психолога по жизни - Николай Козлов

Может быть, в этом была тоже одна из причин, почему мы с ним так хорошо понимали друг друга и находили друг в друге какой-то важный отклик?

Обучение напролом

Обучая на своих занятиях в клубе "Маленький принц" бесконфликтному общению, Аркадий Петрович не играл в высокую науку. Он просто давал список фраз, слов и оборотов, которые могли создать напряженность в общении.

Конкретнее — то, что обычно раздражало его. Ну и не только его.

Эти фразы ("Нет, на самом деле... Ничего подобного!" и аналогичный мусор под названием "конфликтогены") надо было записать в тетрадочку, выучить наизусть и после этого забыть навсегда. А чтобы этому помочь, все в руки брали кошельки, в центр ставили копилочку — и начинали обсуждать что-то животрепещущее.

Ну, например, какими средствами жена может заставить слушаться мужа и что муж может ей противопоставить. И прочее житейское и больное.

Увлекся, забылся, загорелся, допустил конфликтоген — есть! Копеечку, в копилочку! Проще некуда, но все сидели с прямыми спинками и следили за каждым своим словом.

Сию методу нельзя было квалифицировать иначе, как примитивный бихевиоризм, к тому времени отвергнутый передовой психологической наукой. К счастью, нам не было до этого никакого дела, потому что это — работало.

Я так понимаю, что список запрещенных слов мог быть достаточно произвольным: люди просто приучались слушать то, что они говорят.

Психология от Егидеса

Академические психологи не признавали его, потому что он откровенно не уважал их, воспитанные в гуманистической традиции практические психологи не считали его психологом вообще, потому что он занимался не психологией, а жизнью. Он был тот примитивист, который смотрел на все открытым наивным взглядом и всегда мог крикнуть: "А король-то — голый!"

Более того, с его характером он просто не мог не крикнуть.

Многие неглупые люди убеждены, что в моих книгах нет никакой философии, есть просто житейский практицизм и здравый смысл. Я рассматриваю это как комплимент и благодарю за это лично Аркадия Петровича — я учился этому у него. Я учился у него вниманию к повседневной и более чем живой обыденной жизни.

В то время, как его коллеги-психологи вдумчиво углублялись в проблемы родовой травмы, обсуждали комплекс Эдипа и искали архетипы коллективного бессознательного, он весело учил нас фразам, с которыми можно подкатывать к симпатичным девушкам на улице, чтобы завязать беседу.

Смотри "Как знакомиться на улице", а самое главное, учись сам.

Любимым же его тренингом была сдача бутылок. Он без устали учил сдавать бутылки, любые, в том числе и из-под шампанского.

Которые, как знали все советские люди, не принимают нигде.

И мы на занятиях бодро репетировали беседу с приемщиком стеклотары: "В соответствии с приказом № 219 Министерства торговли от 09 сентября 1979 года отсутствие тары не может являться основанием для отказа в приеме стеклотары. Будьте любезны, примите бутылки!"

Все вроде бы просто. Но когда я шел ТАК сдавать первый раз, у меня дрожали колени.

***

...По логике Книги этого нельзя, но... Хотите, в нарушение всяких правил, маленький урок из той Науки?

Как беседовать с администрацией, чтобы разговор состоялся

Поговорить с директором, администратором или заведующим — большое и трудное искусство.

Во-первых, его надо найти, а это не всегда просто. Надо: подойти к любому продавцу или кассиру и нейтрально, спокойно, можно с улыбкой спросить: "Подскажите, пожалуйста, как мне пройти к вашему директору?" Как правило, вам укажут на дверь, на которой написано: "Посторонним вход воспрещен" — правильно, вам туда и надо. Так же задавая вопросы всем, кого вы там встретите, вы дойдете до комнаты директора; нашли — спокойно заходите туда.

Стучать не надо — директор на работе и ничем неожиданным он заниматься не может.

Зашли, прошли несколько шагов (а не стойте в дверях) и обратитесь к тому или тем, кто там есть: "Добрый день. Мне нужен директор". Вам не всегда скажут в ответ "Добрый день", но почти всегда спросят: "А вы по какому вопросу?" На это спрашивайте: "Вы директор?"

Не следует никому ничего объяснять, пока вы не убедились, что беседуете с тем, с кем вам надо.

Итак, вы услышали: "Я директор. Вы по какому вопросу?"

Не поддавайтесь на его линию, ведите свою. Директор хочет поговорить побыстрее, а вы — как полагается.

Поэтому теперь вам надо представиться: "Меня зовут Ф.И.О. У меня к вам разговор. Вы разрешите, я присяду?"

Директор всегда указывает на стул, вы удобно садитесь.

Вы продолжаете: "Простите, а как вас зовут?" — "Марина Александровна", — "Очень приятно, Марина Александровна".

Сделайте все, чтобы ее имя-отчество не забыть: повторите его сейчас, обращайтесь по имени-отчеству во время разговора. Если разговор предстоит трудный, спросите обязательно фамилию и можете даже при ней, здесь, все это себе записать — на карточку или в записную книжку. Делайте все быстро, но спокойно и не дергайтесь: вы имеете на это право, и все это производит весьма серьезное впечатление...

"Марина Александровна, я к вам вот по какому вопросу..."

Теперь можете излагать все, что вас интересует: вы можете быть уверены, что слушать вас будут.

***

И пусть хмыкали высоколобые академики: они со всей своей научной психологией перед матерой психологией советской службы быта пасовали! А мы — уже нет. Мы ходили в рестораны сквозь швейцаров и табличку "мест нет", потому что места там были. Мы решали проблемы с проводниками в поездах, мы выигрывали схватки с матерыми заведующими мясным отделом гастрономов, мы умели покупать то, что нам надо, без "нагрузки", мы заставляли работать продавцов без образования очередей, мы садились в такси тогда, когда это было нужно нам, а не по дороге водителю, мы получали от них сдачу и не получали от них грубости.

Кто помнит — оценит. Это было на грани чудесного.

И кстати, вовсе не становились скандалистами. Мы просто учились грамотно и сильно жить. Мы становились психологами по жизни.

Еще раз — спасибо Вам, Аркадий Петрович!

Happy end

А самое главное, вы, наверное, уже поняли: скоро я стал помогать Аркадию Петровичу. Мне оказалось это по силам. Я понял, что такую психологию в таком тренинговом режиме могу давать народу и я. Тут не требовалось высокого искусства, потому что здесь была высокая технология.

Технология, впрочем, совсем не исключает искусства. Если ты Мастер, тебе никто не помешает работать искусно, мастерски поверх всякой технологии.

Я увидел в этом подходе тот спасительный мостик через пропасть, который вел меня, просто крепкого преподавателя, но совсем еще не мастера, в жизнь психолога-практика. И я пошел по нему.

Первые месяцы я просто внимательно сидел, потом начал аккуратно подвякивать ведущему (и это было встречено благосклонно), к концу года мне было разрешено проводить фрагменты занятий. Через год я начал вести свою первую группу.

Правда, она почти сразу развалилась. Ну и что — я работал бесплатно.

А вот вторая и далее — показали, что я действительно — могу. Еще через год я оставил Клуб "Маленький принц" и организовал свой.

С днем рождения тебя, "Синтон"!

С чего начинается Мастер...

Рождение "Синтона"

Так у меня началась двойная жизнь: в будни я преподавал в Институте, в субботу и воскресенье у меня был Клуб.

Да, были еще командировки: я читал лекции по линии Общества "Знание". Это тоже дало многое — и жизни повидал, и тексты накатал.

Поэтому книгу "Как относиться к себе и людям" писать было легко: текст звучал в голове, проговоренный уже не один десяток раз.

Плюс заработки дали некоторую экономическую независимость от Института. И, как это обычно и бывает в таких случаях, я начал размышлять и сравнивать. Да, я был хорошим преподавателем и любил свое дело, но...

Но появились мысли такие.

Я читаю то, что интересно мне, но не всё, что интересно мне, я читаю.

Потому что тематика моих лекций определяется в первую очередь профилем Института и только после этого — мною.

Доколе?

Мне удается заинтересовывать своих слушателей, и они посещают мои занятия не из-под палки, но мне каждый раз приходится их заинтересовывать.

Потому что слушателей на повышение квалификации — посылают. И им нужен диплом об окончании, а не я.

А я этого хочу?

В Институте надо мной Начальники. А мне это надо?

А что касается зарплаты в Институте и заработка в Клубе, то суммы были вполне сравнимы. Точнее, Клуб обещал больше.

Это было важно для жены. Она и так рыдала: Солнышко, ну как же уходить с такого места!

Когда в Институте я заявил о своем уходе, меня не понял никто. На встрече с директором мне было сразу обещано и повышение и в статусе, и в зарплате.