На тверди небесной - Яна Завацкая

И каждое, даже издевательское упоминание о Дейтросе для меня священно.

Вот почему я вчера смотрела фильм. Да никогда им не убедить меня в своей дарайской правоте.

Легкое сомнение шевельнулось - в реальности Эльгеро никогда так не говорил со мной. С чего я решила, что он меня любит? Но я знала, точно знала, что видение мое было правдой. И что Эльгеро именно так и говорил бы, появись у него такая возможность - связаться со мной. Да, в жизни он общался со мной иначе. Но там и ситуации были другие - там я должна быть сильной, стоять рядом с ним, помогать ему. А сейчас я беспомощна, я в плену. Все, чем он мог мне помочь - передать хоть чуточку своей любви. Так раненому солдату говорят - "потерпи, родной". И еще почему-то я знала - то, что мне не приходится страдать физически, ничего не меняет. Я в плену, и я под обработкой - это реальность. Реальность и то, что в любой момент, как только мой куратор сочтет нужным, эту обработку заменят на другую, кто знает, что у них есть в запасе - наркотики, психотропные медикаменты, психологическая ломка. Но и сейчас я в плену, и окружают меня враги, и поэтому он и сказал мне так - "Не сдавайся, Кей, солнышко мое".

Да ведь я люблю его. Я его очень люблю. Он - мой настоящий. Какой там Игорь… какое счастье, что они так вовремя организовали это мое похищение. Как же я сразу не поняла этого? Это Эль - тот, с кем я должна стать одной плотью. Если это не получится, у меня никогда не будет никого другого. Может, он отвернется от меня (на самом деле ведь неизвестно - это видение и реальный Эль не совпадают). Но я все равно люблю его, люблю и буду любить всегда.

Я уже не могла заснуть. И я знала, что не буду жить по-прежнему. Я дейтра, и буду жить как дейтра.

Я встала. Сделала для начала пятьдесят отжиманий - это пока мой потолок. Сделала все упражнения из тех, которым учил меня Эльгеро - все, что смогла вспомнить. Пошла в душ, наскоро смыла пот и, сжав зубы, переключила воду на 20 градусов. Заставила себя постоять так несколько секунд.

Я выдержу, Эль, ты не сомневайся. Они не сломают меня.

Я застелила кровать и села за стол. Достала учебник дарайского языка. Еще ни разу не занималась серьезно, а ведь это необходимо. Начала зубрить. Этим и занималась, пока не принесли завтрак.

— Доброе утро, фелли Миллер, - произнесла Рони чуть обеспокоенно. Я бодро приветствовала ее.

— Как вы себя чувствуете? Вы плохо спали?

— Да нет… правда ночью просыпалась, да.

Рони вышла, и я вдруг подумала, что они, конечно же, наблюдают за мной. Постоянно. Может, через экран того же телека. Приходило ли мне это в голову раньше? Не знаю, я просто об этом не задумывалась. В общем, это и нормально - было бы странно, если бы не наблюдали. Но помнить об этом полезно - ты в плену.

Какое там "сотрудничество для твоей же пользы"…

Эль ведь говорил мне о том, что они ломают дейтр. Именно ломают. Не обязательно пытками. Это просто первое, что приходит в голову - да, человека легко сломать болью (меня, например, в два счета). Но им нужен человек, который добровольно будет сочинять для них маки. По возможности - радостно и с песней, а не потому, что боится боли. Вот они и убеждают меня пока так… Но это может и измениться.

Но если я этому не буду сопротивляться, они сломают меня уже на этом этапе.

Завтрак? Я съела яичницу, паштет с хлебом. Десерт - сливки с вареньем - отодвинула. Вот без сладостей ты обойдешься. Сладости - как наркотик, и ты уже на него почти подсела.

Вместо лимонада выпила воды из-под крана.

— Фелли Миллер, - один из моих охранников возник на пороге, - пойдемте к психологу, уже время…

Да, вежливо они теперь со мной разговаривают. Никаких там "лицом к стене, руки за спину". Но ведь и это было. И об этом полезно помнить.

Крадис был - само благодушие.

— Кстати, Кейта, чтобы не забыть - наверняка тебе интересна история Дейтроса. Вряд ли тебе много о ней рассказали.

По правде сказать, все, что я знала из истории Дейтроса - это как святая Кейта принесла туда христианство. И потом - что Дейтрос был разрушен. Я даже не знала, как именно.

— Можешь почитать вот эту книгу.

Глянцевая обложка, на ней - суровое лицо дейтрина с плотно сжатыми губами, на заднем плане - большое Распятие. "Дейтрос: как это было".

— Ну-сс… на чем мы остановились в прошлый раз?

Я покорно проделала серию упражнений на зрительные ассоциации. Крадис одобрительно кивал головой. Интересно, как эти упражнения должны на меня повлиять? Иногда я понимаю, в чем смысл того, что со мной делают, иногда - совсем нет.

— А теперь цветовой тест.

Увлекательно, между прочим. Надо расположить в порядке убывания восемь цветов - первым ставишь наиболее приятный, и так далее. Но интересно, что в итоге получается довольно точное описание твоего эмоционального состояния. Я проделала тест. Из печатного устройства, стоявшего рядом с "мейном" (это и есть на самом деле персональный компьютер - по сравнению с нами дарайцы продвинулись несколько дальше в разработке таких штук), выполз листок с результатом. Крадис внимательно прочел, лицо его чуть затуманилось, он отложил листок.

— А мне можно? - спросила я. Это и в самом деле любопытно.

Крадис посмотрел на меня.

— Нет, сегодня я бы не хотел, чтобы ты видела результаты. Это неблагоприятно скажется на твоем лечении.

Я подумала.

— Фел Крадис, а можно задать вам вопрос?

— Да, конечно же!

— Вы говорили, что в Дарайе принято лечить преступников. Даже самых… э… тяжелых.

— Да.

— И у вас нет ни смертной казни, ни вообще наказаний.

— Нет, ты уже должна была понять это и из программ телевидения.

— Фел Крадис, а если преступник не излечивается? Ну никак?

Крадис посмотрел на меня удивленно.

— Но таких случаев не бывает!

— Ну я понимаю, в Атрайде можно держать и много лет, пожизненное заключение…

— Нет, почему? Средний срок излечения - год, максимум - пять лет. За пять лет любой, даже самый тяжелый и безнадежный больной, становится здоровым и полноценным членом нашего общества. Это практика.

— И вам, - мой голос стал, кажется, тише, а на самом деле мне просто страшно вдруг стало, - никогда не встречались больные, которые бы не излечивались? Ну, воля оказалась сильнее лечения…

— Кейта, это невозможно. На каждого больного найдется свой метод. Излечиваются все.

Он мягко улыбался, глядя на меня: "И тебя вылечат… и тебя… и меня вылечат".

— А как вы определяете… то, что человек действительно не будет больше преступником?

— О, Кейта, ты ведь не специалист, я не могу объяснить подробно - у нас есть на то методы.

— А дейтры? - не сдержалась я, - те, что попадают вам в руки?

— Как правило, им тоже удается объяснить.

— Но значит - не всем?

— Всем, - сказал Крадис, глядя прямо на меня, - рано или поздно - всем.

Дома… то есть в камере - я раскрыла книгу.

Чтение было увлекательным. Я настроилась на унылый науч-поп, но книга рассказывала о Дейтросе простым и живым языком. Причем, что интересно - нейтральным. Дейтрос не ругали. О нем рассказывали с этнографической точки зрения - вот такие люди там жили, вот такой интересный народец.

Оказывается, дейтры делились на четыре касты. Гэйны - воины - ну это мне уже известно. Священники и миссионеры, а также монахи вообще - хойта. Создатели - аслен - то бишь в далеком прошлом крестьяне и ремесленники, а в наше время инженеры и рабочие. И медар - хранители - учителя, врачи и еще разные социальные труженики.

Дети в Дейтросе всегда воспитывались общественным образом. Мать кормила ребенка лишь до года, а потом он передавался в общественную школу, марсен (ну правда, на ночь чаще всего родители его забирали). Так получалось потому, что в Медиане женщины - не худшие, а часто даже и лучшие бойцы, чем мужчины. Женщины-гэйны даже в самые незапамятные времена были равны мужчинам во всем и независимы. Но детей воспитывать им было совершенно некогда. Дети же других каст поступали в школу обычно позже.

Гэйны и хойта проходили очень суровую и разнообразную подготовку - как физическую, так и умственную. А вот остальные касты жили без особого напряжения, с них спрос не такой большой.

В школах царила полная авторитарность, детей воспитывали в строгости, то и дело сурово наказывали и тщательно следили, чтобы дети придерживались правильной христианской веры. Впрочем, следили и за взрослыми. Была в Дейтросе такая специальная служба - Охраны Веры, на их языке она называлась Верс (а на латыни, наверное, называлась бы инквизицией). Всех, кто высказывал еретические положения, задерживали, и если вина была доказана, следовало суровое наказание - например, ссылка на север, на строительство новых городов и дорог. А на этом строительстве долго не протянешь. Существовала, конечно, в Дейтросе и смертная казнь - и довольно широко применялась.

Простые люди Дейтроса жили в постоянном страхе, как бы чего-нибудь не нарушить. Жизнь их была суровой, сложной - много работы, мало еды. Потребление в Дейтросе поддерживалось на спартанском уровне. А гэйны и хойта несли дейтрийскую веру и в другие слои.