Это и есть любовь? - Дженнифер Хейворд

Ренцо сделал медленный, долгий глоток вина, отставил бокал и откинулся на спинку стула. Теперь его руки были скрещены на груди.

– Неужели ты и правда не понимаешь?

– Чего именно?

– Слабости мужчин по фамилии Монделли, когда дело касается женщин. Любая красотка вильнет хвостом, и вы начинаете думать другим местом.

– Что ты…

Ренцо остановил его, вытянув вперед ладонь:

– Вспомни историю про Джованни и Татум Фицджеральд. Прости, но твой дед вел себя как мальчишка. Даже будучи счастливо женатым, он полностью потерял голову. Дела компании отошли для него на второй план, что могло закончиться быстрым крахом. Карьера твоего отца пошла под откос из-за женщины. – Он покачал головой. – Будь умнее их, Рокко. Твою ошибку будет расхлебывать много людей.

Кровь бурлила в голове Рокко так, что он почти не слышал последних слов. Он подался вперед, поставил локти на стол и посмотрел сопернику в глаза:

– Я не мой отец, и я не мой дед, Ренцо. Я тот, кто взял бразды правления в рушащейся компании и привел ее к небывалому успеху.

– Этого никто не отрицает, Рокко. Но речь не о прошлом, а о будущем. Назначь дату.

Брови Рокко нахмурились:

– Прошу прощения?

– Если ты хочешь убедить правление в том, что ты изменился, назначь дату свадьбы.

Это переходило все границы. Пульс бился в висках Рокко безудержным барабаном.

– Ты шутишь?

– Моя обязанность – вернуть тебе компанию, когда ты будешь полностью к этому готов. Я отвечаю за акционеров. У совета директоров есть много сомнений насчет тебя, Рокко. Они считают тебя шальной картой. Твои действия непредсказуемы, и им это не нравится. Так что, если у вас с Оливией Фицджеральд все серьезно, подтверди свои намерения. Назначь дату свадьбы.

Рокко хотел отмахнуться от него, как от галлюцинации.

– Мы с Оливией сейчас слишком заняты, чтобы думать о свадьбе.

– И все же я советую тебе это сделать. Чем раньше ты докажешь правлению компании свою зрелость и готовность принимать серьезные решения, тем раньше окажешься у штурвала.

Ренцо Риалто не шутил, это было видно по его взгляду. Рокко взял бокал и сделал большой глоток. Как ни грустно это признавать, но Ренцо был прав. В конце концов, во главе всего стояло мнение аналитиков о нем. А они считали его незрелым юнцом, повесой и прожигателем жизни.

Рокко помнил, что сам Ренцо женился на своей супруге не по любви. А потому, что она идеально подходила в партнеры фирме. Так почему бы и ему не жениться на Оливии? Это ничего не изменит – наоборот, лишь ускорит выполнение задуманного им плана.

Он крепко сжал в руке ножку бокала. Насчет Оливии Ренцо тоже был прав. Где гарантия, что завтра ей не взбредет в голову какая-нибудь шальная идея и она вновь не исчезнет? Все, что касалось Оливии Фицджеральд, таило скрытую угрозу. А все последние дни он и впрямь думал «не тем местом». Прямо как Джованни.

Нет, с ним эта история не пройдет. Он не настолько слаб.

Оливия и Марио Мазини обсуждали чертежи, стоя над одним из столов, когда за их спинами появился Рокко. С момента их возвращения в Нью-Йорк они с Оливией практически не виделись. Исключение составляли лишь редкие совместные завтраки на вилле Монделли.

Она знала, что Рокко специально держит дистанцию между ними. Вот чего она не знала – почему ей от этого ничуть не радостно. Возможно, что в тот вечер после конференции ей на секунду почудилось, что ему и правда не все равно. Но теперь получалось, что для него она и правда лишь актив компании.

Марио крепко обнял Рокко, его морщинистое лицо заметно посветлело. Ее жених, как всегда, выглядел безупречно – на нем был серый костюм и голубой атласный галстук. При всем желании придраться было не к чему.

– Привет, – поздоровалась Оливия со слегка наигранным теплом в голосе. – Мы с Марио обсуждаем. Неужели уже пора домой?

Губы Рокко изогнулись в ухмылке:

– Сегодня мы ужинаем на вилле. Так что спешить некуда.

Марио указал пальцем на эскизы:

– У твоей подружки талант.

Рокко кивнул:

– Поэтому она с нами.

Марио широко улыбнулся:

– Когда-нибудь она станет дизайнером с мировым именем.

Сердце Оливии подпрыгнуло. Легендарный Марио Мазини пророчил ей большое будущее. Она не смогла сдержать улыбку. Мечта начинала сбываться.

Рокко посмотрел сначала на Марио, затем на Оливию:

– Занимайтесь своими делами. Я пока отвечу на почту.

Однако вместо этого он долго смотрел в монитор ноутбука, а затем принялся расхаживать по отделу взад-вперед. Каждый раз, когда он проходил мимо, Оливия отвлекалась. Ей искренне хотелось сосредоточиться на комментариях Марио, но у нее не получалось. Марио это заметил и, назвав их «молодыми голубками», предложил на сегодня закончить.

Оливия аккуратно раскладывала эскизы по папкам, когда сзади раздался голос Рокко.

– Я должен перед тобой извиниться.

Она обернулась, изумленно глядя на него:

– За что?

– За то, что обвинял тебя в том, чего не было. Я больше не считаю, что вы с Джованни были любовниками.

Удивление в глазах Оливии сменилось непониманием.

– Чем закончилась история между Джованни и твоей мамой? – вдруг спросил Рокко.

Оливия тяжело вздохнула:

– Роза узнала про их роман, – робко сказала она. – И поставила Джованни перед выбором: или она, или моя мать. Когда Джованни выбрал ее, Роза запретила ему видеться с моей матерью.

– А после смерти Розы он встречался с Татум?

Оливия грустно улыбнулась:

– Я тоже задавала ему этот вопрос. Но он сказал, что в одну воду нельзя войти дважды.

Последовала длительная пауза, после которой Рокко подошел к стенке с прикрепленными эскизами. Сняв пару из них, он повернулся к Оливии:

– Марио прав. Ты безумно талантлива.

Долгие секунды Оливия не могла подобрать слов.

– Спасибо, – наконец ответила она.

Прикрепив листы обратно, он вернулся к ее столу.

– В наш с тобой договор нужно внести одну поправку.

По спине Оливии пробежал холодок. Когда мечта была так близко, он, видимо, решил ее разрушить.

– Сегодня я встречался с председателем правления компании. В общем, совет директоров не уверен, что после смерти Джованни я достоин взять бразды правления в свои руки. Видишь ли, мои женатые партнеры ночью спят и видят сладкие сны о том, как их счета пополняются миллионами долларов. В этом они видят стабильность и надежность. А во мне нет ни того ни другого. Потому что я холост.

Оливия уже видела этих людей. Их опасения насчет молодого неопределившегося владельца были ей понятны.

– Но ведь мы только что объявили о помолвке, – неуверенно проговорила она.

Губы Рокко скривились в циничной ухмылке.