Мародер без диплома - Саша Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы вышли к невысокому обрывистому берегу маленькой речушки и остановились.
— Может ты все-таки хочешь нам что-то рассказать? — спросила Натаха, усаживаясь на ствол поваленного дерева.
Я молча смотрел на носки своих кроссовок. Похоже, что моя легенда, про разгильдяя, упрятанного в психушку строгими родителями, рассыпалась как карточный домик. И что мне теперь делать? Рассказать правду, чтобы теперь уже Бюрократ и Натаха натянули на меня импровизированную смирительную рубашку и проводили в какой-нибудь сибирский аналог Кащенко?
— Ну давай уже, Богдан, колись! — Натаха скривила губы в усмешке. — Теперь уже сама никуда не уйду, пока всю историю не узнаю. Бюрократ, скажи, а?
— Пожалуй, я соглашусь с Натахой, — Бюрократ уселся рядом с девушкой, и теперь они оба сверлили меня взглядами. — Одаренных выявляют в гораздо более юном возрасте, а если ваши родители врачи, то они тем более не должны были пропустить. Значит сбежали вы или из Соловецкой Артели или из Ростовской Пустыни…
Да блин… Что же делать? Опять что-нибудь врать? Снова топить за электрошок, и что я ничего не помню? А может, все-таки сказать уже правду? Теперь-то какая уже разница?
— Ладно, — решительно сказал я и поднял взгляд. — Только сразу предупреждаю, правда может показаться вам еще большим бредом, чем я наплел вам раньше.
— Да давай уже, не томи! — Натаха притопнула босой ногой. — Ты только не ври больше, а мы уж как-нибудь попробуем тебе поверить.
— Короче, я вернулся из армии… — начал я и рассказал им все честно. Про совсем другой мир, про поезд, на котором я должен был приехать в Новосибирск, а потом автобусом до Томска, где поступить в обычный томский университет на исторический факультет. И про то, что я ни хрена не понимаю в магии, заубердетекторах и прочих Соловецких Артелях, на которые мне тут уже не в первый раз прямым текстом говорят.
— Вот, — говорю. — Теперь вроде все…
Я посмотрел сначала на Натаху, потом на Бюрократа. Ждал увидеть в их глазах что-то вроде жалости к юродивому или презрения к очередному вранью. Но нет, ничего подобного.
— Обалдеть, — глаза Натахи заблестели. — А я думала, что брешут, что так бывает! Ну, в смысле, что это просто байка такая, про поезд-призрак!
— Ну почему же брешут? — Бюрократ вытянул ноги. — В реестре аномальных событий зафиксировано несколько случаев его появления. За последние десять лет трижды — в две тысячи двенадцатом и дважды в две тысячи пятнадцатом…
— Подождите… — я потряс головой. — Так вы что, мне верите?!
— Теперь да, — Натаха кивнула и встала. — Ты одет странно, никогда таких вещей не видела. И вид у тебя все время какой-то обалдевший. Хотя ты и неплохо вроде это скрываешь.
— Я еще на пароме заподозрил что-то неладное, — сказал Бюрократ. — Хотя и не мог понять, что именно.
— Хм… — Натаха снова принялась покусывать пушистый хвостик своей косы. — А ведь попасть в Томск может быть и не самой плохой идеей при таком раскладе… Туда кого попало не пускают, но если ты и правда одаренный, как эти, из Охранки, сказали, то у нас есть все шансы… Только билеты на цеппелин дорогущие, надо бы придумать, откуда денег взять.
— На цеппелин? — переспросил я. — В смысле, на дирижабль?
— Ну да, — Натаха кивнула. — Летающая махина такая.
— А пешком туда разве добраться нельзя? — спросил я. — Вроде тут всего километров двести…
— Да там такое дело… — Натаха скривилась. — Когда Вытновы с Гондатти воевали, там половину тракта разбомбили, а потом в Болотном засела ватага Шурехи. И теперь там хрен пройдешь, они те еще отморозки.
— Клара Гондатти год назад в Москве пыталась найти добровольцев, чтобы отбить Болотное обратно, — сказал Бюрократ. — Но никто не соглашался.
— У меня есть идея, — Натаха закинула косу за спину. — Деньги нам потребуются большие, конечно, но не запредельные. Мы можем их честно и быстро заработать.
— Украсть? — усмехнулся я.
— Да нет, вот еще! — фыркнула Натаха. — Сходим к Фролу-аптекарю. Мы когда в Новониколаевске работу искали, то всегда к нему обращались. Обычно с ним Звонарь общался, но меня Фрол тоже знает. Только вам надо сначала себя в порядок привести.
Я посмотрел на свою одежду. Да уж, фиолетовая когда-то толстовка вся была в пятнах грязи, джинсы на колене разодраны. Где это я так зацепился? Костюм Бюрократа тоже представлял собой довольно жалкое зрелище.
— Короче, вы пока почиститесь, а я пробегусь по окрестностям, может где каких шмоток смогу добыть, — сказала Натаха.
Через часа полтора наша бравая троица шагала по широкой улице. Для меня Натаха притащила черный шерстяной пиджак и слегка застиранную майку-алкоголичку. Для законченного образа не хватало только подтяжек и бабочки на голой шее. Выбрасывать толстовку я наотрез отказался, так что Натахе пришлось поджать губы и сунуть ее в полотняную сумку к остальным нашим вещам. В качестве головного убора мне досталась кепочка. По размеру была маловата, так что пришлось ее на затылок сдвинуть. Без головных уборов здесь, оказывается, разгуливать некомильфо. В приличный район все-таки идем. Бюрократу удалось свой костюм более или менее отчистить, так что натягивать крестьянскую серую рубаху ему не пришлось. Еще заботливая Натаха принесла ему трость. Сустав я ему вправил, конечно, но он все равно прихрамывал и явно морщился при каждом шаге.
— Ты эти шмотки с какой-то веревки что ли сдернула, пока хозяева куда-то в сторону смотрели? — спросил я, одергивая пиджачок. В нем было откровенно жарковато, если честно.
— У старьевщика купила, — ответила Натаха. — Все вместе за десятку. Так себе вещи, конечно, но лучше, чем ничего.
Улица носила гордое название «Петербургская», дома на ней стояли весьма приличные, никаких сараек, развалюх и халуп — двухэтажные, ухоженные, с цветущими палисадниками. Прямо-таки провинциальный шик. На некоторых домах были вывески. «Здесь пекут самые вкусные булочки!», «Много мелочей для жизни», «Вкусная колбаса для вашего стола!». Ну да, некоторые вещи никогда не меняются… И нигде.
Потом мы вышли на другую Базарную площадь. Здесь не было никаких помостов, да и торговые ряды стояли не так тесно, как на той. Это был респектабельный такой базар. Для «белых». Но задерживаться Натаха здесь не стала, быстро свернула в какой-то переулок без всяких указателей и остановилась рядом с калиткой в высоком заборе. Повернулась к нам.
— Вообще, конечно, тут не должно быть никаких неприятностей, — сказала она. — Даже если Матонин объявил за мою голову награду, то Фрол вроде не должен нас сдать, он с Матониным давно в контрах. Но на всякий случай держите ушки
