Почему жирафы не стали людьми и другие вопросы эволюции - Станислав Владимирович Дробышевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Причины увеличения размеров у приматов были ровно те же, что и у копытных: достаточное количество еды и избегание пресса хищников. Нарушение этого баланса неизбежно приводило к вымиранию. Когда в середине плейстоцена саваннизация докатилась до Юго-Восточной Азии и высушила леса, огромным специализированным приматам уже не хватало места и пищи. Выжили только мелкие сверхподвижные гиббоны и не самые крупные орангутаны. Одновременно в Азии в полную силу развернулись люди, которые вполне могли охотиться если и не на взрослых гигантопитеков, то точно на детёнышей. Для приматов с доведённой до идеала K-стратегией размножения – очень редкое рождение очень малого числа детёнышей с усиленной заботой о них и повышенным выживанием потомства – это была катастрофа. Если чадо рождается, скажем, раз в пять лет, да потом ещё лет десять-пятнадцать растёт, а питекантропы хотят есть каждый день и, в отличие от кошек и гиен, со своими мозгами и копьями способны уязвить и малыша, и даже трёхметрового монстра, то у обезьян не остаётся ни малейших шансов.
Жирафы становятся жирафами
Самую экзотичную и одновременно самую привычную для нас эволюционную стратегию избрали жирафы болинии Bohlininae. В некоторых классификациях их ранг не поднимают выше подтрибы, настолько они похожи на современных жирафов. Появились они ещё в середине миоцена, но только в конце развернулись в полную мощь.
Странной аномалией среди болиний выглядит иракский Injanatherium hazimi с его плоской макушкой, от которой в стороны крыльями расходились две пары треугольных рогов – передние маленькие и задние большие. Такая голова удивительно похожа на вариант более примитивного кантумерикса. Кстати, какой-то пока неопределённый вид инджанатериев жил и в Индии. По некоторым особенностям инджанатерий довольно примитивен и больше похож на жирафокерикса.
Намного банальнее выглядели собственно болинии – Bohlinia adoumi из Чада, греческая Bohlinia nikitiae, а также B. attica (она же Orasius attica и Palaeotragus tungurensis), обитавшая от Европы через Иран до Монголии. Другие почти-почти жирафы конца миоцена – Honanotherium schlosseri из Ирана и Китая и менее высокие H. bernori из Ирана – принципиально похожи на болиний. Облик каноничен: два вертикальных конических рога-оссикона, покрытых шерстью, вытянутая морда (разве что пневматизация черепа была заметно меньшей, чем у жирафа), чрезвычайно длинные ноги и шея. Тут-то и вступают в противоречие понятия «банальнее» и «экзотичнее». С одной стороны, болинии и хонанотерии внешне почти не отличались от современного жирафа. С другой стороны, именно такая композиция тела – очень странное решение. Собственно, среди современных зверей жираф с его пропорциями и адаптациями совершенно уникален. Болинии превзошли всех своих предков и вымахали до пяти метров (кстати, по размерам костей они хорошо делятся на две группы – больших самцов и маленьких самок). В итоге болинии доставали до самых высоких веток, куда не мог дотянуться ни один другой наземный зверь. Все признаки свидетельствуют о листоядности болиний.
Получается, жирафы до последнего не хотели расставаться с древней диетой и оставались верны ей аж с палеоценовых времён! Ради вкусных древесных листьев они отрастили ноги-ходули и шею-кран, хотя это явно требовало немалых перестроек всей физиологии. Чего стоит только проблема закачки крови от сердца до мозга. А как сделать так, чтобы при опускании головы прихлынувшая из шейных артерий кровь не смыла мозги через нос? А как не сломаться колченогому детёнышу, если при рождении он падает с двухметровой высоты? Про сложности с питьём уже говорилось. Трудно быть жирафом!
Сопоставление более архаичных видов, болиний и современных жирафов выявляет несколько фаз удлинения. Первая – этап до семейства жирафид, когда рост если и увеличивался, то в основном за счёт ног. Вторая – удлинение верхней (краниальной) части шеи – третьего шейного позвонка – у палеотрагусов и самотериев. Третья – резкое удлинение второго шейного позвонка, а также, в меньшей степени, – нижней (каудальной) части шеи у болиний и жирафов. Показательно, что при всей жирафоподобности у болиний ноги могли быть даже чуть длиннее жирафьих, но куда толще, а шея – чуть короче, то есть даже у них рост достигался в основном за счёт ног.
Высокий рост решает всё те же извечные проблемы – достать до еды и избежать врагов. В редеющих позднемиоценовых саваннах, да к тому же в окружении многочисленных конкурентов листья можно было добыть только с самых высоких веток деревьев-зонтиков. И пусть все эти антилопы и гиппарионы бодаются из-за жухлой травы! С другой стороны, всем известно, что «жираф большой, ему видней». Во всей саванне они видят дальше всех и лучше остальных отслеживают хищников. Это к коротконогим коварный лев может подкрасться, вжимаясь в траву, но с жирафом такие приёмчики не проходят. Другие звери понимают преимущество жирафов и пользуются им: если жираф перестал жевать и начал пялиться в одну и ту же сторону, вероятно, оттуда ползёт кто-то нехороший. Зебры – самые умные в саванне – следят за жирафами, подмечают смену их настроения и начинают потихоньку уходить в противоположную сторону. Антилопы гну – самые слепые, глухие и тупые, но даже они могут заметить, что зебры забеспокоились, а потому тоже помаленьку тянутся вслед за ними. Тот же, кто отстал и оказался последним, – тот мясо.
Да и сам размер – уже некоторая гарантия от нападения. Хищники обычно душат добычу за горло или прокусывают затылок, а до жирафа банально не дотянешься. Кстати, кожа на его груди и шее – особо мощная, ведь жирафы бодаются именно шеями; неспроста масаи делают щиты из кожи с передней стороны жирафьей шеи. Кусать же жирафа за ноги – сомнительное удовольствие, он же может брыкнуть – мало не покажется. Только с большой голодухи или от большого ума крупные хищники покушаются на жирафов, да и то чаще на детёнышей.
В итоге современные жирафы никого особо не боятся и во всей Африке это самые меланхоличные и спокойные животные. А в конце миоцена болинии и хонанотерии уже имели все эти прекрасные качества.
Люди спускаются на землю
В самом конце миоцена люди в Африке достигли нового уровня – они начали спуск на землю. Первые свидетельства этого весьма эфемерны, тем более что и останков тогдашних людей известно очень немного.
Самый древний персонаж, претендующий на звание раннего австралопитека или преавстралопитека, – Sahelanthropus tchadensis из Чада, живший 6,8–7,2 млн л. н. В его облике
