Космопорт, 2014 № 03 (4) - Дэшилл Хэммет

— Ну, ему от этого парня польза была какая-то.

— Ну, вот… А парень сильно хотел от друга избавиться… И это… Вай-фай ему отключил. Или я не знаю там, что… Короче, убил его…

Лунный Луч вздрагивает.

— Это же… криминал голимый… это в полицию надо.

— Да уже заявили, парня, правда, на свободе оставили, но следствие уже возбудили.

Лунный Луч кивает, ишь ты какие мы слова умные знаем… И всё-таки не по себе, очень не по себе, это что же делается, первый раз такое, чтобы один друг другого… вот так… убил… а если мы людей так же будем… убивать… нет, мы людей так же не будем, у нас-то с этим строго, если человек твой погибнет, самому тебе тоже долго не жить.

В зал входит парень. Сидящие за столиками ничего не говорят, только многозначительно переглядываются — тот самый.

Димка и сам чувствует на себе взгляды, отворачивается, а я что, а я ничего, а он сам, кто вообще сказал, что это я его… Поправляет пиджак, специально вышел в трауре, показать, что ему тоже очень жаль…

Заказывает завтрак. Садится так, чтобы не видеть сверлящие взгляды — на этот раз до других постояльцев дошла очередь прожигать взглядами в Димке дыры…

Инга что-то оживленно верещит, Лунный Луч кивает, делает вид, что слушает. Смотрит на Димку, что-то не нравится ему в Димке, что-то, что-то…

Парень за столиком вздрагивает, падает на пол, извивается в конвульсиях. Люди — живые, материальные — мечутся вокруг, орут что-то про скорую и валидол. Димка растворяется в воздухе. Медленно, но верно. Раз, два, три, вот уже просвечивает скелет, пульсируют сосуды, одежда мягко оседает на ковёр, какое-то время ещё мелькает мозжечок, вот уже никого нет…

Инга визжит. Протяжно, жалобно. Лунный Луч обнимает её, бормочет какие-то слова утешения.

— Это… это как это так?

— Так вот… если один друг умер… другому не жить, — говорит Лунный Луч.

Инга не понимает:

— Так это… слушай, ну, извини, конечно… Но это же мы вас придумали! Это же вы исчезаете, когда мы про вас забыва…

Инга буквально напарывается на взгляд Лунного Луча — насмешливый, холодный, пристальный…

— Правда? Я думал, наоборот.

Инга внезапно вскакивает и выбегает из зала — в улицу, в ночь, кажется, напугал её чем-то Лунный Луч… вот, блин… без году неделю в мире людей, а уже всё испортил!..

Лунный Луч бросается за Ингой, хочет позвать, понимает, что забыл её имя…

Отчаянный сигнал! Визг тормозов!..

Лунный Луч высматривает что-то в темноте ночи, это бывает, Челси ему что-то рассказывал, люди ездят на домах на колёсах, иногда дом на колёсах сбивает пешего человека, человек был, и вдруг перестаёт быть…

Как-то так…

Лунный Луч приближается посмотреть, ему интересно увидеть, как это, когда были — и вдруг перестают быть… смотрит на распростёртое на асфальте тело, узнаёт…

Проклятье…

— Мои соболезнования…

Лунный Луч оборачивается. За ним стоит Крадущийся В Сумерках, он видел, что случилось, он всем своим видом показывает, что ему очень-очень жаль.

— Можешь найти себе другого человека, — не унимается Крадущийся. — Пойдём, с девчонкой одной сведу.

— Не надо.

Лунный Луч наклоняется над сбитой.

— Что делаешь, погибнешь!

— Уйди. Не мешай. Дай подумать… подумать…

Лунный Луч думает. Лунный Луч не верит… чёрт возьми, должно же получиться…

Инга поднимается с асфальта. Отряхивается, кусает губы от боли, набрасывается на водителя грузовика: ты смотри, куда прёшь, по людям, блин, как по асфальту!.. Наконец, спохватывается, смотрит на Лунного Луча.

— Крепко он меня сбил.

— Насмерть.

— Да ну. Как же… Я же…

— А я тебя обратно выдумал. Придумал, что ты живая.

— Номер на двоих? — спрашивает тётенька за стойкой.

— Нас же двое, — кивает парень, показывает на свою спутницу.

— Откуда я знаю! С вами, может, ещё человек двадцать.

Посмеиваются. Тётенька за стойкой разглядывает пару, парня и девушку, пытается понять, кто из них из этого мира, кто не из этого, кто настоящий, кто вымышленный. Оба какие-то полуреальные-полупризрачные, ни туда, ни сюда.

— Какие-то пожелания к номеру?

— Вай-фай. Ну, и чтобы тепло было, мы тепло любим.

Тётенька за стойкой не выдерживает.

— А… вы… простите… кто?

— Ну, папа у нас человек был, а мама кибер.

— А что, так бывает, что ли?

— Всяк бывает, — парень разводит руками, а что тут такого…

— Сеньор Карамболь, сегодня мы хотим поговорить о новом уникальном феномене размножения…

Михаил Деревянко[7]

Путёвка

Доктор всё больше хмурился и повторял одно и то же междометие: «М-да».

— Что «м-да»? — в конце концов не выдержал Бойк.

— Ваше дело дрянь, голубчик.

— Я понимаю, что до идеальной формы мне далеко, но нельзя ли поконкретнее?

— Пожалуйста: организм изношен, нервы ни к черту, мозги набекрень. Продолжать?

— Не надо. Лучше скажите, что делать.

— Полная релаксация.

— Какая релаксация!? Я же не покончил с Дреем!

— Голубчик, вы сейчас не то что с Дреем — с мухой не сможете покончить.

— Но я даже не спас Илону!

— Если вы не спасёте своё здоровье, то ни вы не будете нужны Илоне, ни она вам.

— Нет, без Илоны мне не нужен никакой отдых, — твёрдо заявил Бойк.

Доктор оторвал взгляд от анкеты и неожиданно подмигнул:

— Скажу по секрету: Илона уже там.

— Точно?

— Не сомневайтесь.

— Так что вы там говорили про релаксацию?

Доктор самодовольно хмыкнул:

— Давно бы так, голубчик. Сейчас оформим путёвочку.

Он достал чистый бланк:

— Итак, начнём. Что с именем?

— А что, и с именем что-то не так?

— С именем всё в порядке, а вот с мозгами не очень, — хмыкнул доктор и пояснил: — Имя будем менять?

— Зачем? Что в нём плохого?

— Ничего, но на отдыхе у вас будет совсем другой вид, иная внешность.

— Вам что, не нравится мой вид и моя внешность?

— Вид у вас глупый и уставший, а внешность примитивная и ужасная. Для полноценного отдыха совершенно не годится.

Бойк покосился на своё обезображенное шрамами тело.

— Так и быть, внешность меняйте, но имя не троньте.

— Оно совершенно не будет подходить новому облику.

— Тогда давайте вначале определимся с обликом, а потом с именем.

— Нет, сначала имя.

— Почему?

— Потому что вначале было слово, — терпеливо разъяснил доктор.

— И как же мы его подберём?

— Назовите первое пришедшее на ум имя.