(Не) прикасайся ко мне (СИ) - Сказочная Валерия

— До свидания… — чуть ли не смакуя, повторяет этот наглец, делая акцент на слове «свидание». — Мне нравится, как это звучит.

Я чуть не лишаюсь способности дышать, потому что в этих словах мне слышится намёк на субботу. Ну не мог же он догадаться, что я подозреваю?

Нет. Точно не мог. Это уже скорее я с ума схожу на почве переизбытка самых разных впечатлений.

— А ещё мне нравится, как ты ко мне на «ты» обратилась, — как-то ласково добавляет Максим Романович. — Буду рад, если ты продолжишь так делать.

Тут я уже не выдерживаю и сбрасываю звонок.

13

От лица Максима Романовича

Сегодня я веду психологию, но не у Ани. Что, впрочем, не помешает нам пересечься — в одном корпусе всё-таки занимаемся. Я смотрел её расписание и довольно многое запомнил.

Увидеть Аню после того, как вчера нас рвануло друг к другу, просто необходимо. Особенно, учитывая наш утренний телефонный разговор. Я всегда чувствовал, что моя девочка далеко не так холодна ко мне, как демонстрирует. А теперь дал ей серьёзный козырь — то самое желание. Возможность добиться того, чтобы я отвалил. Рискованно — да, но желание получить прямое подтверждение, что мне не так уж не рады, не только от тела, но и от разума Ласточкиной, пересилило всё.

Да, я чувствовал это всегда, но всё равно нехило напрягся, когда озвучил ей своё предложение. Ведь тут же каким-то чутьём уловил, что ей пришла в голову мысль, что таким образом можно избавиться от моего внимания.

Но Аня не сказала, чтобы я оставил её. Она. Не. Сказала.

Не такой уж ошеломляющий исход, но в тот момент я с трудом удержался, чтобы не кинуться к ней, пусть хоть в общагу, на глазах у всех. Мне нет дела до публики, но Ане есть. И она ещё не готова, лишь вот так постепенно и робко открывается навстречу. Подожду.

Ведь главное — она не воспользовалась возможностью избавиться от меня. И не станет. Будет, конечно, придумывать отговорки перед собой, почему не скажет мне отвалить, но ведь не скажет всё равно. Теперь я уверен в этом.

Итак, мне ко второй паре, но пришёл чуть раньше, ведь толком не готовился к занятию. Как раз будет примерно двадцать минут на это.

Привычно иду к нужному кабинету, как вдруг замираю, уловив какое-то движение в стороне окна. Смотрю в ту сторону, и сердце непривычно сжимается. Это ведь Аня. Как по заказу, только подумал о ней, и вот она. Тёплый свитер, джинсы — уютная такая, родная. Ей чертовски идёт.

А ведь сейчас у неё пара. Но вместо этого Ласточкина сидит на подоконнике, прижав к себе колени и ковыряясь в телефоне. Причём сидит подозрительно близко к моему кабинету.

Как будто меня ждёт…

— Прогуливать нехорошо, Ласточкина, — ухмыляюсь, подхожу ближе.

Она вздрагивает, но смотрит на меня без удивления. Надо же… И вправду ждала.

Но вот даже не знаю, рад я этому или нет. Решительность на её лице как-то настораживает. Неужели она всё-таки скажет?..

— Нас отпустили пораньше, — как-то глухо поясняет Аня.

А я начинаю ощутимо нервничать. Не нравится мне этот её настрой. Я где-то перегнул?

Сдерживаюсь от того, чтобы не обернуть во флирт это её высказывание и тот факт, что она сразу ко мне пошла в освободившееся время. Сейчас лучше осторожнее. Не хочу придавать ей дополнительный стимул использовать это желание против меня.

Ну чего ты так боишься, Ласточкина?..

— Ты хотела поговорить?

Аня вздыхает, явно собираясь с силами.

— Я хочу воспользоваться тем самым желанием, которое вы мне предоставили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моя Аня — совсем ещё девочка. Неопытная. Я ведь почувствовал это чуть ли не с первой встречи, первого поцелуя. А вчера только убедился. Аня так испугалась, когда я позволил себе чуть больше…

Но при этом всё равно хотела. Это я тоже почувствовал. Так что если мне сейчас дадут отпор — это не повод сдаваться. Да, конечно, придётся сменить тактику, отказаться от флирта, поддразнивания и, уж тем более, распускания рук. Но от Ани я отказываться не буду. Сдержу слово, но одно другому не помешает.

Наверное, только это осознание помогает мне невозмутимо принять эту её решимость.

— И каков вердикт? — не сдерживаю нежности в голосе.

Едва заметный румянец проступает на щеках Ани. Она всегда улавливает мои интонации, пропускает через себя. Смущается. Тоже хороший признак, кстати.

— Максим Романович, — серьёзно обращается Аня, явно настраиваясь на деловой тон. — То, что произошло вчера, — недопустимо. Я не буду винить в этом только вас, я сама, наверное, выпила и вообще…

Она запинается, чуть ли не краснея. Конечно, я мог бы возразить и привести убедительные аргументы тому, что вчерашнее — далеко не ошибка. А ещё лучше, доказать это делом, снова, прямо сейчас, когда Аня так рядом, смешно кутается в довольно объёмный свитер…

Но нет, терпение и только терпение. Не знаю, в чём причина такой осторожности Ласточкиной, но точно не в том, что я старше и преподаватель. Ведь всё это началось ещё в клубе, когда мы были незнакомцами. С тех пор её реакция не изменилась, просто появилась видимая причина.

И сейчас мне разумнее всего будет не напирать дальше, выдумывая какие-то новые действия, а оставить ход ей. Показать, что я считаюсь с её мнением, а потому и выбирать желание предоставил ей, и более того — приму любой выбор.

Может, хотя бы это даст ей понять серьезность моих намерений. Буду действовать в духе того, что Аня советовала Олегу — проявлять интерес, напоминать о себе как о мужчине, но не навязываться.

— В общем, физиология — это физиология, и любой опытный мужчина может вызвать в девушке определённые… эм… реакции, — вздохнув, смелеет Аня, и вся эта её речь настолько умиляет, что с трудом сохраняю серьёзность на лице. Ну и пусть моя девочка пока так себя утешает, потом сама всё поймёт. — И я допускаю, что если вы… Эм… Продолжите… В общем…

Продолжить мне хочется всё острее, потому что эта её неловкость, бегающий взгляд и то, как Аня прикусывает губу — слишком заводит. Всё это ярко выдаёт, насколько лично она воспринимает сказанное.

«Любой мужчина», тоже мне. Далеко не любой. И далеко не в любой.

Пауза немного затягивается, и, кажется, Аня это понимает, чуть ли не паникуя. В её глазах ясно читаются стыд и отрицание. Ну понятно, значит, мысли не туда зашли, и выдавать себя не хочет, да и боится, что уже.

— Не скажу, что согласен с твоими утверждениями, — тогда мягко возражаю я, ничем не выдавая, что всё это слишком красноречиво. — Но желание твоё, и я в любом случае его выполню. Я ведь сказал тебе вчера, что для меня происходящее между нами слишком важно. Чего ты хочешь?

Аня снова реагирует на моё напоминание вчерашних слов и очередной намёк о неравнодушии. Отводит взгляд, теряется, но при этом старательно пытается взять себя в руки. Я словно слышу, как она внутренне призывает себя к спокойствию.

И, кажется, всё-таки получается.

— Я хочу, чтобы вы больше не прикасались ко мне. Это и есть моё желание, которое вы мне обещали, — с нажимом говорит Аня, давая понять, что не воспримет отказ.

Ну что ж…

Это хотя бы не совсем «оставь меня в покое» вариант. А я уже настраивался к худшему. Конечно, не трогать Аню с каждым днём всё сложнее, но я ведь хочу большего. А это стоит того, чтобы ждать.

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Но это желание будет аннулировано, если ты сама меня коснёшься. Договорились?

Как я и ожидал, Аня гордо вскидывает подбородок, возмущённая моим предположением, что она может на это пойти.

— Договорились, — снисходительно говорит, явно подавляя недовольство и тираду о том, почему такого никогда не будет. Понимает, что слишком много возражений только выдадут её.

14

От лица Ани