Напрасные упреки - Глория Даймонд

Шелдон не проронил ни звука, но Дороти вдруг испугалась, что зашла слишком далеко. Ей удалось вывести его из себя, но она не испытывала удовлетворения. Видно было, что его душит гнев, и он прилагает все силы, чтобы взять себя в руки.

Дороти наблюдала за ним, вжавшись в диван. На минуту ей стало жалко его, и она даже устыдилась своего поступка. Зачем она рассказала о Джессе? Это было жестоко… и неразумно. Она забыла о последствиях. Впрочем, ей нечего стыдиться.

Джесс ничего не значил для Шелдона. Братья никогда не любили друг друга. За целый год знакомства Джесс упомянул о брате пару раз, когда здорово выпил и уже мало что соображал. До этого она даже не подозревала о существовании его старшего брата. Он язвительно называл его Большим братом, ни разу не упомянув по имени. «Мой Большой брат был негодяем, — говорил Джесс, — каких свет не видывал. Отец отрекся от него и не оставил ему ни цента в наследство. И правильно сделал. Брат плевал на семью, предпочитая своих многочисленных подружек».

Но, если братья не были дружны, почему же ее слова задели Шелдона? Или это ей показалось? Сейчас ее противник уже не выглядел обиженным или раздосадованным. Совсем нет. Лицо его стало жестким и непроницаемым, как будто и не было того минутного гнева и он не испытал даже малейшей боли.

Дороти со страхом в душе ожидала, что теперь последует, и не знала, на что решиться. То ли ей встать и уйти, то ли попытаться продолжить разговор.

— К черту все! — вдруг сказал Шелдон незнакомым ей севшим голосом. — Это просто безумие. — Он провел рукой по волосам, взял стакан и допил одним глотком то, что в нем осталось. Затем, по-видимому приняв твердое решение, направился к письменному столу и взял оставленную на нем папку. — Хватит ходить вокруг да около. Пора говорить серьезно.

Дороти напряглась.

— А мы разве не серьезно говорили?

— Нет, — раздраженно отрезал он. — Мы нащупывали почву, проверяли друг друга, пытаясь понять, насколько жестокой будет борьба.

— Ну и?..

— Ну и поняли, — он мрачно улыбнулся, — что борьба будет не на жизнь, а на смерть. Мы будем долго изводить и оскорблять друг друга. И в конце концов Дэвиду начнет казаться, что хуже нас нет никого на свете.

— Что же ты предлагаешь?

— Предлагаю заключить сделку.

Дороти растерялась и вдруг почувствовала себя беспредельно измученной.

— У меня нет никаких предложений, — устало проговорила она. — Я просто не знаю, как нам поступить. Знаю только, что поделить Дэвида невозможно.

— Соломоново решение? Нет, ты права, это невозможно. Я предлагаю несколько неожиданный план.

План?.. Каким бы этот план ни был, он, похоже, не слишком нравился Шелдону. Он выглядел как человек, которого вынудили к мучительному, неприятному шагу. О Боже, что же это? Страшная слабость овладела Дороти. Она боялась, что разрыдается у него на глазах. Нет, только не это, подумала она. Где ее чувство собственного достоинства?

— Какой план? — спросила она, собравшись с силами.

— Я предлагаю союз, — холодно ответил он. — Сотрудничество ради создания семьи.

Что? Может быть, она ослышалась? Такое даже представить нельзя!

— Вот здесь его детальное изложение, — сказал он, указывая на папку, в которой было несколько страниц убористого текста. — Я знаю только одного адвоката, способного грамотно составить такой документ. Это — Шон Холден. Но я не стал привлекать его к работе, и, как мне кажется, мой план неоправданно усложнен. Твои адвокаты могут познакомиться с ним завтра. Сейчас я объясню тебе основную мысль. Мы оба участвуем в нем. Никакой совместной опеки над Дэвидом. У мальчика должны быть отец и мать, по крайней мере до восемнадцати лет. — Он похлопал рукой по папке. — Я предлагаю вместе воспитывать Дэвида.

— Ты хочешь сказать… хочешь сказать, что мы должны… — Дороти в полной растерянности пыталась найти слова, но ничего не получалось. Все они звучали нелепо.

— Да, — произнес он с мрачной улыбкой. — Это соглашение подразумевает брак. Я прошу тебя выйти за меня замуж.

Шелдон протянул папку, и Дороти послушно взяла ее. Она уставилась на расплывающийся перед глазами текст, ничего не понимая. Это сон или жестокая шутка? Разве может такое происходить наяву? Сейчас она проснется и услышит плач Дэвида.

Но нет, она действительно держит в руках папку с договором. Это был деловой документ, сухой, лишенный эмоций. О создании семьи в нем говорилось как о банальной сделке: пункт первый, пункт второй… «Дороти Джексон, именуемая в дальнейшем Мать», — читала она. Ответственность сторон, срок действия договора, условия… Особо оговаривался размер возмещения, которое ей причитается в случае разрыва отношений, — несколько аккуратных строк, в которых бесстрастно упоминалась неправдоподобно большая сумма.

«Возмещение», «разрыв» — не слишком подходящие слова, когда речь идет о предложении выйти замуж, с грустью подумала Дороти.

Шелдон молча наблюдал за ней.

— Не знаю, что сказать…

Глаза ее скользили по строчкам, но она была не в состоянии поднять их и боялась встретиться с проницательным взглядом Шелдона. Ее страшило, что он проникнет к ней в душу и увидит то, в чем она сама не смогла пока разобраться.

«Возмещение», «разрыв»… Почему ее так сильно поразили эти слова? Почему она возвращалась к ним снова и снова? Почему так защемило сердце, что стало трудно дышать?

— Не знаю, — повторила она, наконец поднимая взгляд. — Не могу понять. Я… я всегда думала, что женятся по любви.

Глаза Шелдона были какими-то безжизненными, но при этих ее словах сверкнули.

— Конечно, а как же иначе?

Дороти чуть не выронила папку из ослабевших рук.

— Ты уверен?

— Естественно. — Он выгнул дугой черную бровь. — Ведь мы оба любим Дэвида, не так ли?

6

Пять дней спустя Дороти и Дэвид уже сидели в самолете, летящим в Нью-Гэмпшир. Если бы она была суеверной, то ей следовало бы немедленно отказаться от своего решения. Казалось, все было против нее: день отлета выдался пасмурным и дождливым, такси опоздало, предыдущей ночью голова у нее просто раскалывалась. И хотя иного выхода она не видела, мучительный вопрос, разумно ли поступает, принимая приглашение Шелдона, оставался без ответа…

Трент дал ей на размышления неделю. Сам он покинул город три дня назад, поручив Холдену организовать отъезд Дороти с ребенком. Шон держался безукоризненно. Он не сказал ни одного неодобрительного слова по поводу плана Шелдона, хотя интуитивно Дороти чувствовала, что подобный способ решения проблемы ужасал его. Видно, преданность другу пересилила все прочие соображения.