Непредвиденная опасность - Эрик Амблер

Кентон нашел в кармане сигарету, закурил. Похоже, что в данном случае «большой бизнес» интересует Бессарабия или Румыния. Он сильно затянулся, и в темноте замерцал золотистым огоньком кончик сигареты. Кентон задумчиво рассматривал его. Совсем недавно он слышал что-то такое о Румынии. Ах ну да, конечно! Та история с восстановлением концессии. Редакция или типография газеты, напечатавшей статью против, была разгромлена. Да, похоже, многого из этого не вытянешь, хотя… как знать! В том-то и проблема. Один этап игры прошел в приватной обстановке залов для советов директоров и на охотничьих вечеринках во время уик-эндов; другой, с участием таких персонажей, как Захс, — в поездах, дешевых отелях, на окраинах больших городов — словом, в довольно мрачных местах, вдали от оживленных путей-дорог, посвященных розовощекой богине туризма. Кто-то проронил словечко где-нибудь в офисе в Бирмингеме или на борту яхты, пришвартованной недалеко от Канн, — и вот через несколько недель в одной из типографий Бухареста взрывается бомба Миллза.[22] Один сказал, а другой выдернул чеку из гранаты. Эти события — лишь первое и последнее звенья в цепи, покрытой туманом тайны. И в этом тумане тихо действуют «полковники Робинсоны» и им подобные. Да, он должен отдать эти фотографии. До сей поры он пребывал в роли стороннего наблюдателя, пусть так будет и дальше.

Кентон загасил сигарету о пол и поднялся на ноги. И почти тотчас же услышал звук приближающихся шагов, затем — щелканье ключа в замке.

Сердце зачастило, он стоял у окна и ждал. Дверь отворилась, луч света от фонарика прорезал тьму, заметался по камере, потом ударил ему прямо в глаза.

— Ну что, старина, — раздался голос капитана Майлера, — готов проявить благоразумие, или мне сперва разделать тебя под орех?

Секунд пять Кентон молчал. За эти пять секунд успело испариться все благоразумие, призывающее отдать этим типам то, что они хотят, и жить спокойно. И случилось это благодаря двум вещам: голосу капитана Майлера и его словам. За эти пять секунд в Кентоне вновь проснулись гнев, упрямство, отвращение и отрицание, которые до сих пор он так успешно пытался подавить. И еще на этот раз на руку ему сыграли тело — вполне выспавшееся и отдохнувшее, и разум — боль в голове уже не была столь невыносимой.

— Можешь делать все, что хочешь, — произнес он наконец. — Но если вообразил, что получится заставить меня поступить против моей воли, то ошибаешься.

— Не дури, старина, — спокойно заметил капитан Майлер. — Сам не понимаешь, о чем говоришь. Один ниггер в Штатах тоже как-то раз больно много о себе возомнил, а эти ниггеры — парни крепкие. Но ко времени, когда я его как следует отделал, придурок был готов перепрыгнуть через луну или прирезать родных мамашу с папашей, если бы я приказал.

— Я сирота.

Капитан одобрительно хмыкнул.

— Я бы на твоем месте не хамил, старина. Не поможет. Только еще хуже будет. Потому как шефу теперь на тебя плевать и он дал мне полную свободу действий. Сказать по правде, мне тоже на тебя плевать, старина. И если ты собираешься держать и дальше пасть на замке, так, по мне, даже лучше. Хоть позабавлюсь от души!

Кентон промолчал.

Луч фонаря заметался по комнате.

— Vorwärts! — крикнул капитан.

Из темноты коридора выскочили двое мужчин и схватили Кентона за руки. Он попытался вырваться, но получил такой удар по лодыжке, что от боли перехватило дыхание. И его, точно мешок, выволокли из комнаты и потащили вниз.

Оказавшись в холле, Майлер зашел в кабинет к полковнику. Секунду спустя вышел и дал знак мужчинам, удерживающим Кентона.

— Шеф хочет видеть тебя, старина, — сказал он. — На твоем месте я был бы паинькой. Он, знаешь ли, не очень-то тобой доволен.

— Я тоже от него далеко не в восторге, — парировал Кентон.

Ему показалось, что Майлер вот-вот его ударит. Но тот лишь криво усмехнулся.

— Скоро мы с тобой побеседуем по душам, старина, — сказал он.

И кивком приказал помощникам заводить Кентона.

Полковник стоял перед камином; одетый в твидовый костюм, в мягком янтарном свете настольной лампы он выглядел образцом респектабельности. С минуту или две полковник молча смотрел на Кентона. А затем…

— Так вы намерены проявить благоразумие или нет? — холодно спросил он.

— Если под этим, — начал Кентон, — подразумевается, что я готов передать в ваши руки чужую собственность, то ответ будет: нет.

Полковник протянул руку, схватил Кентона за лацкан пиджака и притянул к себе.

— Слушайте внимательно, друг мой, — тихо прошипел он. — Я совсем не в настроении обмениваться тут светскими любезностями. Мне необходимо заполучить снимки, и никакой упрямый репортеришка не в силах помешать мне это сделать.

Выйдя из отеля «Джозеф», вы отправились в кафе при вокзале. В тот момент фотографии были при вас. А вот когда прибыли в отель «Вернер», их у вас уже не было. Мои люди доложили, что по дороге вы никуда не заходили, кроме этого кафе. Что вы сделали с фотографиями? — И он ударил журналиста по лицу тыльной стороной ладони. — Что вы с ними сделали? — злобно повторил он вопрос.

Кентон поднес руку к щеке. Потом взглянул на свои пальцы. Полковник носил кольцо — при ударе оно рассекло Кентону щеку. И у последнего тут же созрел план мести.

— Я… я не помню, — запинаясь, пробормотал он.

Полковник яростно затряс его и еще раз ударил.

— Это поможет тебе вспомнить!

Кентон поморщился.

— Да, да, — забормотал он. — Я вам скажу.

И он увидел, с каким торжествующим видом полковник покосился на Майлера.

— Что ж, давай, выкладывай!

— Я сложил снимки в конверт и передал их хозяину кафе на хранение.

Полковник облегченно выдохнул и обернулся к Майлеру.

— Так, теперь живо! Бери машину и одного из людей — и в кафе, немедленно!

Он обернулся к подручным Майлера.

— А этого увести и запереть!

— Но вы обещали отпустить меня, если скажу, — возмутился Кентон.

Полковник улыбнулся.

— Боюсь, планы наши несколько изменились, мистер Кентон. Возможно, мы еще вернемся к этому вопросу, через неделю или две. А теперь, Майлер…

Капитан направился к двери.

— Нет, погодите! — воскликнул Кентон.

Майлер остановился.

— Мне страшно неприятно разрушать ваши планы и надежды, — неторопливо начал Кентон, — но, пребывая в возбуждении и страхе перед полковником, совершенно выпустил из головы одну очень важную вещь. Дополняющую, так сказать, информацию…

И он усмехнулся, глядя на полковника.

— Так валяй, выкладывай! — нетерпеливо рявкнул Майлер.

— Вообще-то это сущий пустяк… мелочь, можно сказать.

И Кентон увидел, как губы полковника сжались в тонкую полоску.

— Говори! — взвизгнул Майлер.

— Так вот, — медленно начал Кентон, — отдавая снимки хозяину кафе на хранение, я предупредил, что он ни в коем случае не должен отдавать их кому бы то ни было, кроме меня. Только мне, лично в руки. А вам, надеюсь, известно, как дорожат своей репутацией владельцы кафе. И еще я намекнул, что тут замешаны дела сердечные. А потому, боюсь, что, увидев капитана Майлера, услышав, что он хочет заполучить конверт, хозяин заведения примет его за отъявленного негодяя или еще хуже — за злую фею. — И он укоризненно улыбнулся Майлеру.

С минуту в комнате стояла полная тишина, если не считать тиканья часов. И вот наконец полковник откашлялся.

— В таком случае, мистер Кентон, придется настоятельно просить вас помочь нам в этой операции.

— Не дождетесь!

— Придется.

— Бог ты мой, — воскликнул капитан, — оставьте эту свинью мне!

Полковник задумчиво теребил нижнюю губу.

— Да, — выдавил он наконец, — придется оставить его тебе. Только не надо возиться с ним слишком долго, Майлер. Завтра в Праге меня ждет Бастаки. И не забывай — портить физиономию этому типу не стоит, и еще он должен сохранить способность ходить. — Он обернулся к Кентону. — Учитывая, что если, по вашим же словам, мистер Кентон, вы завладели этими снимками случайно, нахожу подобное поведение неоправданным и лишенным здравого смысла.

— Еще бы! — грубо заметил Кентон. — Но чтобы до вас наконец дошло, могу повторить: подобное обращение просто не оставляет мне альтернативы. И я готов пойти на что угодно, лишь бы испытать такое удовольствие — создать вам и вашим расчудесным планам и принципам хотя бы маленькое неудобство!

Полковник Робинсон подошел к камину и стал греть руки, улыбаясь и покачивая головой.

— Поверьте мне, мистер Кентон, — медленно начал он, — то, что вам до сих пор довелось испытать, покажется вам материнской лаской в сравнении с тем, что вас ждет в ближайшие несколько часов. — Он кивнул Майлеру. — Ладно, забирай его и приступай к делу! И вот еще что, мистер Кентон, — добавил он, — теперь вас отведут вниз, в подвал. И от этого помещения вас будут отделять несколько метров каменной кладки и земли, но, думаю, я услышу вашу реакцию на более чем убедительные методы капитана Майлера.