Хоббит, который слишком много путешествовал - Вадим Проскурин

Потому что Оберик больше не пытался меня уничтожить, теперь он попытался обездвижить меня, опутав магической сетью, и это ему удалось, поскольку сеть раскрылась широким конусом от пола до потолка и перемещение не вывело меня из зоны поражения.

Тонкие белесые нити, липкие и полупрозрачные, живые и подвижные, в одно мгновение опутали меня, обвив каждый палец и проникнув в каждую складку одежды. Я успел применить заклинание невесомости и потому не рухнул на пол, как должен был, я висел в воздухе, как плотно упакованный кулек с провизией, и не мог сделать ни одного движения. Самое обидное было то, что я сразу узнал это заклинание – такую паутину выбрасывают гигантские пауки, живущие в бестиарии Сакред Вейла, но я и представить себе не мог, что это заклинание доступно кому-либо кроме пауков.

Я ощутил, как стягиваются магические нити, готовясь выбросить третье атакующее заклинание, я отчетливо представил себе, как второй огнешар врезается в дергающийся кокон, в который я превратился, и, не успев отчетливо подумать, что же я делаю, привел в действие заготовленное заклинание. Магические нити немедленно расслабились.

Я тяжело вздохнул и начал выбираться из кокона.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ТРУДНО БЫТЬ ХОЗЯИНОМ

1

Это заняло минут десять, а может, и все пятнадцать, и когда я, наконец, сбросил с себя последнюю нить проклятой паутины, я почувствовал себя совершенно измотанным. Из последних сил я вскарабкался по ненормально крутым ступеням на трон Оберика и рухнул в поразительно мягкое кресло.

Моргот меня раздери, что же я наделал-то! Ну что мне стоило не доводить дело до прямого столкновения, обозвал бы Оберика индюком да и сиганул бы в окно, вот и все дела. Или заготовил бы заклинание не дематериализации, а перемещения куда-нибудь подальше отсюда, в какой-нибудь глухой лес, где можно продолжить разговор с хозяином по душам. Ну почему я всегда вначале действую, а потом уже думаю?!

Но, все-таки, каков надутый дурак этот Оберик оказался! Не такое уж большое преступление избавить мир от подобного существа. Да и, если я собираюсь оставаться здесь до конца своих дней, пожалуй, я выбрал наилучший вариант из всех возможных на Арканусе. Если не считать за вариант стать Творцом, ха-ха. Брр… что-то меня начинает на ха-ха пробивать, как Уриэля. Наверное, у него это такое же нервное. Брр…

Я поднялся с трона и поковылял в дальний угол зала. Я повернул ручку двери, ведущей в заклинательный покой, и дверь распахнулась с оглушительным скрипом. Он что, никогда ее не смазывал? Узкая лестница с крутыми ступенями вывела меня этажом выше и я вступил в святая святых – заклинательный покой Оберика.

Большой зал, чуть меньше, чем приемная, но ненамного. Роскошный ковер на полу, расцвеченный непонятными сине-зелеными кляксами, и наполненный магией. Я вгляделся в абстрактный узор более пристально и непроизвольно вздрогнул. Это не узор, это карта! И похоже, что эта карта живая, что изящные картинки, изображающие халфлингов, тварей, корабли и героев, не просто так нарисованы на ворсистой ткани. Если я правильно все понимаю, эта волшебная карта всегда отражает положение дел на текущий момент. Я потянулся взглядом кнарисованному городу, в центре которого нарисована синяя башня, и в моем сознании немедленно всплыло знание, что этот город называется Торвелл, что его население составляет шесть тысяч человек, не считая окрестных поселений и двадцать тысяч вместе с ними, а уровень благонадежности населения равен 95 процентам. Ковер выдал мне информацию о структуре занятости населения, о количестве производимой сельскохозяйственной и промышленной продукции, но единицы измерения были настолько непонятно-замудреными, что вся эта информация пропала втуне. Более понятно насчет золота и маны – за месяц Торвелл производит сто пять тысяч золотых, из которых тридцать шесть тут же тратится на городские нужды, а остальное идет в казну. Шаманы города генерируют в месяц восемнадцать духов маны, из которых тринадцать – это обычная мана (выходит, бывает и необычная?), а пять тут же тратятся на научные исследования и не могут быть использованы никаким другим образом. Странно. Гарнизон Торвелла составляют пять героев, тридцать халфлингов-шаманов и сто десять наемников: люди и эльфы, пешие и конные. Кстати, я так и не выяснил, откуда здесь берутся наемники – появляются ниоткуда, как дети Творца, или приходят к хозяину из каких-то отдаленных областей, чтобы предложить свои услуги.

Я почувствовал, что легким магическим движением могу связаться с Мусиором и передать ему распоряжение. То-то он удивится, увидев халфлинга Хэмфаста на месте хозяина! Я обязательно так сделаю, но потом, а сейчас надо хоть чуть-чуть разобраться в том, что здесь творится.

Я отвел взгляд от нарисованного Торвелла и окинул взглядом всю карту. Повинуясь моему желанию, изображение сместилось, масштаб уменьшился и теперь я обозревал Арканус целиком. Оберик действительно контролирует около четверти Аркануса, но никто не говорил мне, что Шери контролирует половину этого мира. Не слишком впечатляюще выглядят владения Оберика, как-то даже совсем не впечатляюще. С другой стороны, какой у нас масштаб? А не так уж и мало захватил себе Оберик – от Торвелла до западной границы его владений наберется добрых полторы тысячи миль, а ведь есть еще город Браксус на другом конце мира, который тоже принадлежит Оберику. Интересно, как халфлинги ухитрились пройти через всю территорию Шери, покорить диких клаконов, цивилизовать их и построить настоящий город в трех тысячах миль от столицы.

Но это неважно, смотрим дальше. В углу ковра ощущается какая-то магическая сущность, невидимая обычным зрением. Ага, эта штука переключает карту с Аркануса на Миррор. А карта Миррора – одно большое черное пятно, открыт только участок в тысячу миль длиной и триста-четыреста шириной. А вот и башня, через которую халфлинги Оберика проникли в Миррор. Рядом с башней поселения варваров… но неважно, что-то подсказывает мне, что на эту карту я еще успею насмотреться.

Я подошел к столу и мое внимание сразу привлек толстый фолиант, грубая обложка которого резко контрастировала с великолепным пергаментом, из которого изготовлены страницы. Такой книге ничего не сделается и через тысячу лет. По дурацкой привычке, приобретенной еще в детстве, я открыл книгу с конца. Чистые листы. В начало. Заклинания.

Первая страница открывалась заголовком, тщательно выписанным большими затейливыми рунами. «Призвание» – гласил заголовок. Я внезапно сообразил, что это аннурские руны. И вообще, все в этом мире, и халфлинги, и люди, и Оберик, все говорят по-аннурски. Это удобно, мне не надо срочно изучать новые языки, но очень странно. И как я раньше этого не замечал?