Слёзы Рублёвки - Ирина Боур

Хотя, справедливости ради, надо сказать, что всё же простых участковых из поликлиник тут не было. В основном главные врачи хороших больниц, профессора. В общем, светила. Но всё равно — ауру вокруг поселка они создавали интеллигентную, очень мирную и добрую. Когда впоследствии Антон научил её хотя бы частично ауру чувствовать, Анастасия убедилась в этом почти воочию. Но и до того хорошая атмосфера чувствовалась.

И всё было хорошо… вплоть до той нелепой ссоры на стоянке перед магазином…

* * *

Произошло всё как-то неожиданно. Анастасия ехала с Ленкой и Вигги в 'World Class' на Ильинском шоссе. Ей нравилось это место с мягкими теннисными кортами, с хорошей сауной и массажной.

Как обычно, Ленка ныла по поводу своего 'связиста'. Кикваркин, её муж и владелец сети магазинов сотовой связи, в последнее время положительно отбился от рук.

— Представляете, — делилась подруга, ища сочувствия и поддержки. — Опять нанял новую секретаршу! Приходила я на неё поглядеть… Ну, на морде б…ской всё у неё написано! Знаете, этак-то на носочках вбегает: 'Андрей Алексеевич, вам кофе со сливками или как вы любите?' А сама глазами своими на меня — луп! луп! И вижу, как счётчик в них заработал! Тут же меня раздела, обмерила, возраст счислила, целлюлит оценила… И вижу, морда этак у неё прямо на моих глазах хитреет! Уже решила, что она с моим делать будет!

— А ты что? Сцену ему не закатила? — спросила Вигги.

— Да Кикваркин же тоже — тот ещё жучила! Выслушал, поулыбался снисходительно… Потом обнял и говорит: 'Она-де — просто работница. Он-де её не сам подбирал, из агентства прислали. Хорошо, дескать, вышколена, дело своё знает. А что внешность — так это ему для презентационности так надо!' И что тут ответишь?

Зато какой секс, девочки, у нас потом был! Он так доказывал, что я у него единственная и любимая, что прямо натёр мне всё там…

Все трое захихикали.

* * *

Ленка давно мучилась со своим мужем. Тот был повеса в самом настоящем смысле слова. Жуир. Игрок женщинами и деньгами. Как уж там он создал свою мобильную империю, понять было трудно. Появилась она как-то в одночасье. Вдруг, буквально за полгода, у всех метро в Москве появились его павильоны-магазины, где можно было купить мобильник и оплатить услуги связи. Откуда на это так быстро и в таком количестве появились деньги, было неизвестно. Ленка тогда ещё замужем за ним не была, а по поводу прошлого ни делиться, ни выспрашивать в их кругах было не принято. Злые языки поговаривали, что Кикваркин выиграл большую сумму в казино — настолько его поведение не вязалось с большим бизнесом.

Правда, Анастасия считала эту версию дурацкой. Она сама любила иногда оторваться в 'Голден Паласе'. И прекрасно знала, что по крайней мере в России никто не позволит выиграть крупную сумму. По-настоящему крупную. Бизнес-империю на это точно не построишь!

Став магнатом, Кикваркин от прошлых привычек не отказался. Ленка, как-то раньше срока вернувшись из Канна, застала у него целое лежбище проституток. 'Да ладно, — не стал изворачиваться муж, — я же тебя только люблю. А это так — плоть потешить, гормоны слить…' И потащил её в постель, распорядившись своему водителю — такому же оторве — расплатиться с девками и выставить их вон.

Проблема Ленки заключалась ещё и в том, что она сама являла собой классический пример 'секретарши с интимом', сумевшей повесить на своего шефа-любовника золотое колечко.

Случилось это два года назад. К Кикваркину её устроил отец, какой-то большой генерал. По блату, естественно: кто-то там от кого-то зависел по каким-то мелким услугам. И генерал попросил устроить дочку, старшекурсницу университета управления. На лето, на практику. Та немного посидела менеджером в службе продаж. Потом Киваркин её приметил, перевёл к себе. Помощницей по какому-то там сектору.

Ленка всегда говорила, что это было чисто деловое повышение: дескать, шеф просто приметил её способности быстро решать сложные вопросы. Да и папа-генерал изначально предупредил, чтобы никто её дочку и 'пальцем ни-ни!' Но как бы то ни было, однажды помощница понадобилась шефу на переговорах в Финляндии — и понеслось.

'Я держалась, как Анка-пулемётчица!' — с жаром рассказывала потом Ленка. Но перед обаянием Кикваркина, когда он положит глаз на представительницу противоположного пола, не могла устоять ни одна девушка. Ленка тоже — как она говорила, 'растаяла'.

По её словам, они провели несколько безумных дней в Хельсинки, хотя эта полудеревенская столица соседней страны мало располагала к раскрепощению. Кое-как завершив переговоры с финской фирмой, Кикваркин отменил ряд дальнейших встреч и…

'Это было ослепительно, девочки! — закатывала глаза Ленка. — Особенно для меня, девчонки совсем!'

Вот по поводу последнего скромного заявления Анастасия позволяла себе внутренне усмехаться. Подруга её была кем угодно, только не простушкой. Собственно, потому они с Вигги, пожившие тридцатилетние женщины, с этой 'малолеткой' и сдружились — на общем фоне миллионерских жён она отличалась интеллектом и воспитанием. А уж то, как она вышколила свою горничную, для них служило недостижимым, к сожалению, примером.

В общем, 'девчонка совсем', похоже, очень хорошо знала, что с ней будут делать в Финляндии. И когда сначала возникла беременность, а вместе с нею — и видение генерала, который захочет спросить про 'ни-ни' и 'палец', -

— тут-то бесшабашный Кикваркин и предпочёл лучше обзавестись колечком, нежели проблемами с генералом-партнёром…

Но и жизнь свою прежнюю изменил не радикально. Чем немало донимал Ленку, которая в каждой новой секретарше мужа видела соперницу.

Особенно её угнетало, что тот был категорически против заключения брачного договора. Причём доводы приводил совершенно банальные: 'нашему браку ничто не угрожает', 'девки — это фигня, не бери в голову', 'главное — любовь, а не бумажки'… И главное, коронное: 'Да ведь я же тебя вечно любить собираюсь!'

Что было с этой демагогией делать, Ленка не знала категорически. 'А вдруг ты меня бросишь?' — этот вопрос разбивался о железобетонное: 'С чего ты это взяла?'

Ленка давно собиралась подключить к этому вопросу папу. Но тот в ходе продолжающегося усиления Кикваркина свои позиции потихоньку терял, становился всё менее значительным. Так что тесть в последнее время больше встречался со 'связистом' на даче да на рыбалке, где разговор о брачном контракте как-то не завязывался.

Нервничала Ленка ещё и потому, что рядом был пример Вигги.

* * *

Их третья подружка была разведёнкой. Причём совершенно зависела от доброй воли бывшего мужа, сына одного крупного губернатора. Тот бросил её ради какой-то будущей политической комбинации — губернатору надо было породниться с всё решающим местным олигархом. И теперь Вигги жила в Борках на совершенно птичьих правах. Муж оставил ей дом, уехав к себе в область. Но на содержание выделял ей всего по три тысячи долларов в месяц, чего никак не хватало на жизнь. Вигги — собственно Виктория, но она всем представлялась в английском стиле — считалась потому фактически бесприданницей. И шансов на новый удачный брак у неё не было почти никаких. Тем более — для её тридцати лет. Хоть и выглядела она для своего возраста вполне роскошно: стилизованная под англичанку, с короткой, тщательно уложенной прической, спортивная, с плоским животом и вполне ещё упругой грудью.

Шансы сокращали ещё и её истории с мужчинами.

Вигги, при всей англизированной холёности, никак не могла совладать с одним недостатком. Она не умела управлять своим взглядом. Последние годы — а она, по стечению обстоятельств, развелась примерно тогда же, когда Ленка вышла замуж — выработали в ней самый бесперспективный для женщины взгляд: одновременно ищущий и оценивающий. Мужчины, эти самцы, чувствовали Викину заинтересованность в себе на раз — и вели себя соответственно.

Потому она вечно попадала в истории. То с тренером по горным лыжам — большим подлецом, как оказалось. То с совершенно неприручаемым бандитом. Который до сих пор, кстати, не отставал от неё, время от времени наезжал к ней на дом и фактически насиловал. То в поисках защиты от своего бандита она связывалась с 'прибандиченным' же адвокатом. А тот оказывался связан с международным мошенником Симановичем, и Вигги вытаскивал из этих тенет близкий к ФСБ новый любовник…

Словом, у этой женщины никак не получалось найти себе мужчину своего уровня. Те, что стояли на соответствующей социальной ступени, готовы были взять её в любовницы. Но не горели желанием взять замуж. А те, что находились ниже, готовы были сами выйти 'замуж' за неё. Но либо отпадали вскоре после того, как узнавали, что она на самом деле бедна настолько, что сама себе готовит, — либо долго и изощрённо мстили, как тот её бандит.

Сейчас у Вигги был роман с одним англичанином неопределённого статуса. Тот был рыж, поджар, прямоугольнолиц и улыбчив, словно американец. Занимался каким-то крупным брокерством, вытаскивая наши фишки на Лондонскую биржу, и консультировал русские фирмы по IPO за довольно хорошие деньги.