Котик для сильной и независимой (СИ) - Вада Маричка

— Клара, ты завидуешь? — удивился Морган.

— Ха! Было бы чему! Бесшабашной богатенькой дочке высокого канцлера? Которая может себе позволить ходить в такой обуви, носить такие кольца и, смеясь, взрывать всё в округе? Она жизни не нюхала, всё свое существование, небось, в роскоши купается! Ни забот тебе, ни проблем. Ну, да, наверное, немного завидую, — вдруг призналась самой себе Клара. — Но это не отменяет того, что она мне глубоко неприятна. Как её хоть зовут-то? Ты не узнал?

Морган молча вздохнул. Клара всегда была излишне эмоциональна, но сейчас подругу просто разрывало от переживаний. Может и у неё эти дни?

— Слушай, а я, кажется, всё поняла! Она, как это обычно бывает у тех, кто с жиру бесится, сбежала из монастыря братьев с каким-нибудь молодым пиратом. Примкнула к его шайке. Кстати, сама об этом нам говорила. Папаша старался, образование ей давал, навыки развивал, а она вот так, неблагодарная. Во-о-от. И чтобы такого не повторилось, он теперь делает всё, что та захочет. Хочет в войнушку поиграть — пожалуйста, корабль свой — пожалуйста, отряд — не вопрос, дорогая! Даже вакуйя нанял для охраны, не представляю, во сколько это ему обошлось. Видимо потому и летает на этой посудине — все средства туда ушли. Сдается мне, что имперец тот реально просто хотел получить за неё выкуп. Она же предупредила, таких будет много. И потом, оборудование, материал, один ботинок стоит как наше полугодовое жалование. Слушай! — Клара удивилась собственно логике. — Поговорила с тобой и, самой стало всё понятно. Спасибо, дружище!

— Тебе надо меньше любовных романов читать, — усмехнулся Морган, но Клара уже выбежала из каюты, не услышав его совета.

Глава 5

Провозившись с арбалетом до самой поздней ночи, Морган не стал выходить из каюты за традиционной кружкой молока. Побоялся разбудить остальных. Но и без этого спал капрал хорошо, никаких странных снов ему не снилось, а пробуждение было легким и своевременным. Уже плотно позавтракав и закончив чертеж разобранного оружия, он лежал в своей постели и предавался излюбленному делу — неспешным размышлениям, которые способствовали упорядочиванию мыслей в голове.

Первый боевой вылет оказался действительно не тяжелым — не сравнить с теми полевыми операциями, куда обычно забрасывали их отряд. И если рассматривать пострадавших пристрастно, то травмы они приобрели исключительно по собственной глупости. Капитан могла бы с легкостью каждого растоптать перед канцлером Гидросом за полную некомпетентность, но не сделала этого лишь по известным ей самой причинам. Она же и нарушила тем самым Устав — мало того, что скрыла информацию о засаде, так и не посчитала нужным хотя бы вскользь упомянуть безответственность Ваццлава, не говоря уже о бездействии Херикса и Дорн во время прямой опасности для руководителя. Спасибо ей, конечно, за ребят большое, но это лишь показывает, насколько глубоко капитану плевать на правила ведения боевых действий, которые, наверное, придуманы далеко не глупыми людьми и для чего-то нужны. Но нарушать Устав, видимо, для неё привычное дело.

Ну и ладно, его, Моргана, собственно какое дело? Тут главное, чтобы потом им всем не прилетело дисциплинарное взыскание. Коммодор Флинт предупреждал — еще парочка выговоров и об успешной карьере Моргану придется надолго позабыть. А из этого следует, что капитана ему злить лишний раз все-таки не стоит. Значит решено! Он будет молчать, выполнять приказы и действовать строго по регламенту. Ну, а в свободное время, попытается разобраться, что же она за проводник такой бесстрашный, почему настолько самоуверенна. После совместно проведенного в грузовом отсеке времени в Моргане вновь зародилась надежда на нормальное построение отношений с новым капитаном, а та её детская непосредственность, с какой она рассматривала его зубы и когти, даже в каком-то смысле приятно грела душу.

Катар внезапно остановил поток мыслей и затаился. Что-то изменилось на корабле, это ему подсказывало развитое катарское чутье, которое обычно никогда не подводило. Морган вышел из каюты, чтобы разведать обстановку. На диване сидел Джеймисон и Боббьер. Оба они, вытаращив глаза, смотрели в сторону лестницы. Снизу, откуда-то из нежилых отсеков, доносилась ругань — высокий, с визгливыми нотками, голос капитана и суровый низкий бас вакуйя. Оба ссорящихся не скупились на бранные слова. От услышанного у самого Моргана округлились глаза, а шерсть на затылке вздыбилась. Таких слов он даже в солдатских кругах не слыхал. Капитан заговорила совсем недобро, отрывисто и зло, потом обсценная лексика прервалась грохотом. На время всё затихло, а когда вновь послышалась речь, то слова её падали уже железными слитками на голову, вдалбливаясь в мозг и заставляя чувствовать себя, даже тут наверху, вдалеке от самой потасовки, маленьким и беззащитным. Морган рванул к грузовому отсеку и столкнулся возле самого прохода с Ваццлавом. Тот стоял, замерев и не в силах отвести взгляда от происходящего внутри.

— Я сказала, ты пойдешь! — гневно выкрикнула капитан монстру, который почему-то сидел на полу, подпирая стену. Он резко встал, расправляя плечи и разминая шею, подошел к ней вплотную и ткнул указательным пальцем ей в грудину.

— Всё решено! — гавкнул Ванно.

— Именно! И решаю тут я!

— А то что? Убьешь Ванно? — зло рассмеялся вакуй. — Давай, я жду!

— Не дождешься! Ты пойдешь на суд и никаких возражений! — Мурси впихнула ему в руки пад и, развернувшись, самоуверенной походкой направилась на выход.

Пад полетел следом. Молниеносно она выставила руку назад, даже не обернувшись. Электронная записная книжка зависла на несколько мгновений в воздухе и помчалась обратно к чудовищу, а достигнув цели, громко врезалась тому в лоб.

— За мной! — бросила она то ли Ваццлаву, то ли Моргану.

Айтишник, не обращая внимания на капрала, быстро засеменил следом. Катар удивленно посмотрел на монстра, который поднял технику с пола и спокойно засунул её в карман, при этом вакуй довольно улыбался, несмотря на только что произошедшую между ним и капитаном ссору. Морган на всякий случай поспешил в рубку управления, куда ушли Ваццлав и его командир. Может вся эта ругань каким-то образом касалась айтишника и следует проконтролировать соблюдение предписаний на этот счет.

До уха катара доносилось ворчание капитана, возглавляющей шествие. Она сетовала на несносного вакуйя, который когда-нибудь сведет её в могилу одним только своим присутствием. Бормотание это тоже не походило на ту ярость, которая буквально вырывалась из неё через слова там, в прохладе грузового отсека.

— Мы летим на Вакханалию, — обратилась она к Ваццлаву, как только тот сел в кресло пилота. — Знаешь, где это, Ирка?

— Вакхийя! Прояви уважение, девчонка, — проворчал появившийся за спиной Моргана вакуй. — Ванно же не коверкает твою отчую планету, как вздумается!

— Ха-ха, алярма! В помещении остроумный вакуй! — язвительно проговорила капитан. Но поправила себя, обращаясь к айтишнику: — Вакхийя.

— Да, сэр. Я знаю, в каком это секторе, — Ваццлав принялся быстро набирать нужные координаты.

— Че за… — Мурси, наконец, заметила Моргана. — Капрал, какого хера вам ещё тут надо? Я думаю, кто воздух спёр.

— Что? — как и накануне, удивление катара вызвало усмешку начальства.

— Ванно тебе говорил… — начал вакуй.

— Цыц, пусть сам ответит, что здесь делает, — капитан выжидающе посмотрела на Моргана.

— Да я просто, сэр, — неуверенно начал капрал. — Услышал ругань, пришел разобраться, а вы потом…

— Не интересно, — махнула рукой Мурси. — Идите. Ванно, а ты приведи себя в порядок. Палач из тебя жалкий.

— Ты меня таким сделала, — рявкнул вакуй и, уходя, больше по привычке заворчал: — Убью тебя, или его, или катара…

Морган спешно покинул тесный отсек. Вот так, одним словом, капитан умудрилась испортить настроение. Вчера всё между ними было нормально, а сегодня неприязнь так и скользит в её взгляде и надменном смехе. Как во времена Академии вернулся, когда каждый, хоть немного выше по рангу, так и норовил унизить, задеть, показать свою власть. Не интересно ей! Зачем тогда спрашивала? Вот таких людей Морган, пожалуй, больше всего не любил. Упиваются положением, не ставя ни во что подчиненных. Все самые страшные предположения Клары о новом руководителе были цветочками по сравнению с тем, кто на самом деле ими командует.